Дожди мёртвых империй

Икфо знал, что сегодня его пригласят на какое-то срочное заседание по безопасности в качестве эксперта. Он нес службу в городском Агентстве безопасности Лигерхальда, которое считалось центром управления в Лимессе. Агенты Лигерхальда работали во всех уголках северной части континента. Отец предупреждал Икфо, что скорее всего ему предстоит работать вместе с Волигером, координатором по безопасности высокого уровня, полномочия которого выходили за рамки северных территории Даррот Астор. С советником Волигером он был уже знаком, но видел его очень редко, так как тот уже долгое время болел и редко появлялся на виду. Сегодня он проведет свое первое заседание с людьми, которые влияют не только на жизнь Лигерхальда, но и на всю Лимессу.

Икфо позавтракал разогретой булкой, запив фригговым ароматным напитком. Принял душ и одел униформу. Синий строгий костюм был поверх белой сорочки, которая была скреплена у горла синим парсианским галстуком с вшитыми в него золотыми нитями. Стоя перед зеркалом, он приводил костюм к показу на людях.

Раздался сигнал линии сообщения. Икфо подошел к серому прямоугольнику встроенному в стену. Видеосигнал был прислан из Агентства безопасности. Приятной внешности девушка сообщила Икфо следующее:

– Икфо Долигер, арравант Эйлигер просит вас явиться в Агентство и зайти к нему в кабинет перед вашим визитом в Дворец коллегии великих семей. Вам поручено ознакомится с новым делом.

Экран погас, превратившись обратно в серый прямоугольник. Икфо с большим волнением принял этот видеосигнал. Обычно арравант поздравляет с праздником, а сегодня ему дадут какое-то дело. Сегодня был первый раз, когда Эйлигер вызвал его через своего секретаря. Предыдущие разы это делали его помощники, а это значит, что теперь он удостоился высокой чести. Как думал Инфо, это была награда за его добросовестное отношение к службе.

Торопливым шагом он вышел из жилого комплекса на улицы Лигерхальда, направляясь к молистиновым трубам, которые окутывали весь город. Это были прозрачные, сделанные из особого материала трубы, по которым с неимоверной быстротой передвигалось население города. Он подошел к остановке, как раз в то время, когда подъехал конусообразный прозрачный цилиндр с рядами кресел внутри для пятнадцати пассажиров. Открылись заградительный перегородки и овальная дверь транспортного цилиндра. Икфо шагнул внутрь и занял свободно место.

Летя в прозрачной капсуле, лавируя между гигантских домов и серых парков, взлетая над городом и проваливаясь в глубь улиц, Икфо впал в задумчивость, размышляя о причине вызова его в Агентство. Еще вчера арравант утверждал, что он свободен на весь день в связи с посещением Дворца коллегии великих семей. Икфо посчитал это за знак признания и уважения со стороны «большого человека». Но что же могло изменить обстоятельства? Осталось только догадываться.

Через четверть парса он был у Агентства.

Здание Агентства безопасности напоминало трезубец огромных размеров. Последние уровни были настолько высоки, что с них можно было разглядеть весь город. Несмотря на всю сложность архитектурных решений и изящество конструкции, здание вызывало непонятное и странное чувство.

Выбравшись из молистиновой трубы, он даже не успел войти в здание, как, возле главных дверей Агентства его встретил секретарь в униформе, имени которого Икфо не знал, но часто видел.

– Икфо Долигер?

– Да, – отозвался Икфо и остановился.

Мужчина, одетый в такую же форму как у него, подошел к Икфо с деланной улыбкой.

– Это новое и очень срочное дело, которое арравант велел передать вам на ведение. – Он протянул Икфо маленький кейс из легкого серого металла со встроенным защитным паролем. – Все указания и суть дела находятся внутри.

– Но меня ожидает арравант! – с возмущением ответил Икфо, нехотя взяв кейс.

– Арравант попросил его не беспокоить до конца дня, – железным голосом ответил человек в униформе.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Икфо, переведя взгляд на кейс. Серый компактный чемоданчик с паролем означал только одно, что дело внутри и его расследование относится к одному из самых высоких уровней секретности, и открывать в присутствии кого-то строго воспрещалось.

– Это в не моей компетенции, – ответил секретарь. – Я лишь передал вам кейс. И мне поручили вас не задерживать, – с улыбкой сказал тот.

– Благодарю вас! – произнес Икфо, и они оба пошли в разные стороны. Один в здание, другой – обратно к станции.

Икфо направлялся к молистиновой трубе с чувством неопределенности и боязненным любопытством перед грядущим.

3. Лимесса. Руфаберро

Как же он ненавидел этот мерзкий город Даргалион, да и Лигерхальд тоже, хотя ни разу там не был. Ему были противны все эти огромные города, где все было настолько не естественно, где каждая сторона горизонта была захламлена громадными зданиями, царапающими небо, где даже поведение людей было искусственным, где даже парки и сады тоже казались ненастоящими. И это несмотря на то, что он родился и вырос в Даргалионе – городе-великане, городе насквозь пропитанном духом новаторства и открытий. Как жителю большого города Соуму еще с детства нравилось выбираться на просторы, на загородные луга, где можно побыть с друзьями и насладиться бескрайними пасторальными пейзажами. Но, увы, это было так редко в его городской и суетной жизни. Да и те луга, на которых он когда-то бывал, усиленно осваивались и теперь там можно было увидеть либо плантации фруктовых деревьев, либо злаковые нивы. Но как только он освобождался от обязанностей, то сразу выезжал к родственникам в Руфаберро, несмотря на то, что до этого городка по времени было более трех парсов пути.

Руфаберро – самая северная точка Лимессы. Это был относительно небольшой городок, который жил за счет рыбного промысла и разведения аквакультур. С растительностью в этих широтах было достаточно бедно. На обширных полях попадались несколько видов полевых цветов, кустарники, которые могли выстоять сезон ветров и небольшие карликовые деревья с очень мощными корнями. О таких пышных полях, как в окрестностях Лигерхальда, местные жители могли только мечтать, но урожай с этих полей на столах у руфаберрийцев был не редкостью, а обычным явлением.

Вот и в этот раз Соуму удалось закончить все рабочие проекты и выбраться в этот городок, чтобы встретить первый день Сезона Цветения, первый день хода Ювы. Ему не нравились обычаи Лигархальда, где на это золотой пепел из ллув Астор съезжались все окрестные города. И тогда и без того населенный город превращался в оплот хаоса. Когда он был маленький, он уже тогда не понимал, зачем его каждый раз привозили в Лигерхальд. Ведь эти ллувы были очень хрупкими, домой их нести было нельзя – никчемная примета, к тому же через несколько дней от них не оставалось и следов. Да и вообще, просто глазеть на летящие золотые хлопья представлялось ему скучным занятием.

Первое посещение Руфаберро, где жил его дядя, было для него настолько мощным, в эмоциональном плане, событием, что после него пригородные пасторали казались старомодной забавой. Первое, что повергло его в восторг – это сама жизнь морского городка. Жители селились в небольших домиках из белого камня, которые напоминали вытянутые полусферы. Весь городок напоминал панель управления с хаотично разбросанными круглыми выпуклыми кнопками разной величины. Приезжающие сюда впервые могли подумать, что данные строения очень малы для семей. Но после посещения таких домиков все догадки рассыпались в прах. Дома были многоуровневыми и большая часть жилых комнат находилась под землей. При входе в такой дом человек оказывался в холле, который перетекал в небольшую кухню. Как правило, верхняя часть дома была одноэтажной, но имелись и исключения, как например, у его дяди Имеда и еще нескольких жителей, где верхняя часть была двухуровневой, да еще и с небольшим балконом. Спальни, чуланы, детские, прачечные находились в подземных ярусах и имели окна в потолке, что казалось необычным для городского жителя. Модель такого жилища напоминала айсберг, который был не редким явлением в северных водах.

Соум спрашивал дядю о причине строительства таких сооружений, ведь Лигерхальд, Эйзулур и Даргалион имели совсем иную архитектуру. Дядя Имед говорил о том, что сезон ветров не редко провоцирует штормы и чудовищные порывистые ветры, поэтому в целях безопасности выбор был отдан именно такому типу жилья.

Большое удивление для Соума было, то что главным местом в доме каждого руфаберрийца был гадиорий – небольшая комнатка, в которой рос гадиор. Гадиор являлся символом и неотъемлемой частью семьи – небольшое деревце, цветущее раз в три-четыре индикта и, которое не росло на открытой местности. С ним у руфаберрийцев было связано много семейных ритуалов и они берегли и ухаживали за ним, как за собственным ребенком.

Для Соума пребывание в этом городе – словно очутиться в другом мире. Он с завистью смотрел на этот городок с окрестного холма, куда уходил один, чтобы собраться с мыслями. С холмов, поросших травой и северными мелкими желтыми цветами, он часто любовался океанским пейзажем, уходящим до горизонта; вдыхал соленый воздух океанского бриза. Даже солнце тут грело по-другому. Его очень привлекал тот уют и простота, которая наполняла этот городок. Большие города Лимессы не шли ни в какое сравнение с Руфаберро. Конечно, были и другие прибрежные городишки со своей архитектурой и традициями, но Руфаберро был вне конкуренции.

В это солнечное утро первого дня хода Ювы он стоял на балконе с бокалом фриггового напитка, который его дядя готовил настолько отменно, что Соум мог выпить несколько бокалов зараз. Он смотрел в океанскую даль. Океан был спокойным. Воздух был полон различных запахов. Люди постепенно начинали выходить на узкие улочки и готовили снасти к празднику, украшали набережную связками разноцветных ярких лент и масками парсианских героев. Скудная растительность Руфаберро, которую составляли небольшие кустарники и цветы и, которая еще не совсем понимала, что пришла пора цветения, была разбросана по улицам серыми клочками. Вдалеке виднелась гладь океана, которая играла бликами на солнце, иногда ослепляя взгляд Соума. Вдоль береговой линии за городком располагались фермы, на которых выращивали аквакультуры: водоросли, морские травы и руфаберрийские пряности.

На балкон вышел дядя Имед. Это был мужчина достаточного возраста, чтобы носить бороду, которая уже почти вся белела от седины. Борозды морщинок ничуть не старили его, а наоборот придавали некую солидность его внешнему виду. Он был тем человеком, о котором можно было сказать, что он создан для жизни у моря. Имед имел достаточно нордический характер, подкрепляя это бархатным басистым голосом. Мощные жилистые руки и крепкий торс не раз приносили ему большие уловы. Большие голубые глаза, как для себя заметил Соум, не смотрели, а осматривали все, что им попадется. Они смотрели как бы с некой надменностью. Но Соум любил этот взгляд, потому что ему говорили, что у него такие же глаза, как у его матери.

– Хороший денек для ловли горячих жемчужин, – подходя к перилам балкона, пробасил дядя. На нем сегодня был одет свитер грубой вязки, закрывавший горло. – Это не только заработок для жителей, но и возможность забыть все обиды и недомолвки.

После ловли клеофаммов, как знал Соум, местные жители выбирали счастливчика, которому удалось поймать больше всего горячих жемчужин и вручали ему именной значок в виде мантабира – круг с выходящими из него крючковатыми лучами. Этот значок давал право на строительство собственного судна для независимого рыбного промысла, что было в свою очередь, как шкатулка с сокровищами для любой семьи Руфаберро. Чем больше значков, тем больше суден разрешалось иметь. Благодаря такому обычаю, в Руфаберро уже сложились мощные рыбацкие кланы.

Имед и Соум стояли бок о бок облокотившись на перила балкона и наблюдали за городком.

– Дядя, а какие сегодня будут события в городе? Кроме заплыва?

– Награждение победителя, большой ужин, танцы. Вообщем все как всегда, но каждый год этот праздник пополняется чем-то новым: кто песню придумает, кто игру, а кто и вообще рожает в этот день.

– Сколько я к тебе не ездил, мне никогда не удавалось побывать на этом празднике. Либо пропускаю, либо дела не дают приехать.

– Ну что ж, в этот раз ты приехал как раз вовремя. – Имед похлопал племянника по плечу. – Эх, видела бы твоя мать тебя сейчас…

Дядя Имед в первый раз заговорил о его матери. Эта тема была закрыта для Соума. На все тщетные попытки узнать, что случилось с его матерью, он получал лишь невнятные ответы от его родственников, у которых он находился на воспитании. Ему говорили, что с ней случился несчастный случай и она погибла, прибавляя к этому рассказу пару карточек с ее изображением. Погибла? Но как? Какой случай? Почему нельзя рассказать об этом во всех подробностях? Эти вопросы часто вертелись в голове Соума, вызывая чувство обиды на близких. Ему постоянно казалось, что истина ускользает от него.

– Дядя, ну хоть ты не начинай! – тусклым неуверенным голосом проговорил Соум.

– Теперь уже можно тебе все рассказать. Это раньше наша семья опасалась вводить тебя в курс этого страшного события. Все боялись, что ты можешь закрыться в себе и переживать это событие много раз и, что тебе может понадобится лечение специалиста.

– Но я уже давно был готов выслушать все это, – с возмущением ответил парень.

Несколько рыбаков прошли по улице, неся снасти.

– Ты уже готов, я вижу, – Имед тяжело вздохнул. – Прошу прими это как историю, которая была уже давным-давно, чтобы не было так больно.

– Говорю же, дядя, я готов все выслушать.

– В этот день нужно говорить только правду. Быть не прощенным в этот день – это очень большое наказание, которое может сократить жизнь.

Имед осмотрел с балкона ближайшие окрестности и заговорил:

– Лария была замечательной женщиной. Она родилась здесь в Руфаберро вместе со мной. После того как закончили базовое обучение, мы с ней поехали в Даргалион. Там мы снимали небольшую комнатку в районе университетского парка. Начало учебы далось мне очень тяжело – множество заданий, лекции, самостоятельная работа в информационных базах, – все это было не для меня. У меня в голове постоянно был шум океана. Вскоре я вернулся в Руфаберро и стал строителем. А Лария с успехом закончила обучение и с таким же с успехом познакомилась с твоим отцом.

– Про отца мне рассказывали, – с грустью произнес парень. – Он погиб, сорвавшись вниз при строительстве дома.

– Это было не совсем так. – Имед смотрел на него с глазами полными сожаления. – Стройка всего лишь прикрытие. На самом деле твой отец возглавлял экспедицию на хребет Гаримида, или как еще его называют Великие горы. Это была первая целевая экспедиция в горы после схождения Великого Огня. Хотя сейчас Великий Огонь и все истории, которые вокруг него крутятся, стали мифом. Твой отец собрал группу людей, которая хотела выяснить причины этого бедствия. В то время Лария была уже беременна тобой. Экспедиция оказалась не совсем удачной. Часть экипажа погибла, сорвавшись с гор. А часть, включая твоего отца, пропала без вести. Официального подтверждения того, что он мертв нет. Но вся наша семья твердит, что он погиб…

– Но почему все говорят, что он погиб при строительстве домов в Даргалионе? – перебил его Соум.