17 декабря

– Ну, там вроде нарисован верблюд, или какая-то бабушка… Каибо.

– Cohiba? Уже лет пять не завозят.

Я приоткрыл рот и поморгал, а затем понимающе покачал головой:

– Ясненько. Дайте тогда этот… Dunhill синие.

Продавец легким движением достал откуда-то из-за пазухи пачку и положил на прилавок. Я расплатился, приподнял воображаемую шляпу и решил пойти назад лунной походкой, но случайно задел локтем стоящий на полке деревянный кальян. К счастью, на пол он не упал, и до выхода я добрался без происшествий.

Я перепрыгнул через ступеньки табачки и краем глаза заметил проезжающую машину ДПС. Я сфокусировался и выпрямил плечи, а затем вспомнил, как через два дня после первой зимней сессии в универе мы мешали пиво с коньяком, стоя посреди пятиэтажек в каком-то незнакомом дворе. Серега и Рафаэль пошли отлить за ближайшие гаражи, поэтому мы с Аней остались одни. Я как-то дебильно пошутил, а она внезапно меня обняла и сказала, что ей со мной хорошо.

Следующий оставшийся в моей памяти кадр: я убегаю от полицейского где-то в районе Казанского вокзала. Мне было семнадцать, что наверняка могло служить отягчающим обстоятельством, но догнать меня никто не смог. Сергей и Рафа провели ночь в обезьяннике, а я – на своем уютном диване. На следующее утро они меня собирались побить, но я пообещал проставиться, и парни немного смягчились.

К Ане до того дня я был абсолютно равнодушен – да, она ответственная и добрая, а с нами гуляла лишь для того, чтобы мы не натворили какой-то чепухи. Существует мнение, что полбутылки Хугардена стали ее первым и последним знакомством со спиртным – рядом с алкоголем после того странного вечера я ее не видел ни разу. Она была симпатичной, но казалась мне слишком правильной и скучной.

Наверное, стоило обнять Аню в ответ и сказать, что мне с ней тоже неплохо, но я с тупой ухмылкой отпустил какую-то шутку и вслед за одногруппниками пошел искать гаражи. Несмотря на сильное похмелье, на следующий день я все больше думал об Ане, а через два дня понял, что безнадежно влюбился. Однако свои чувства мне удавалось безупречно скрывать – в универе я с ней даже не всегда здоровался.

Спустя четыре месяца она начала встречаться с Андреем, а я лежал в ванне с давно остывшей водой и пытался понять, как дальше жить. Через год мы с Аней подружились по-настоящему, но она и понятия не имела, что я к ней на самом деле испытывал. Иногда мы вместе сидели на парах и решали задачи по сопромату, переводили тексты с немецкого на русский или писали алгоритмы сортировки на C++. Я всегда считал себя автодидактом, поэтому диплом защитил с огромным трудом, зато Аня без проблем получила пять.

Спустя три года она уехала работать в Берлин, а еще через год вышла замуж и родила первого сына. Я ее поздравил, а она меня поблагодарила, добавив в конце сообщения эмодзи в виде цветочка. Если бы я мог вернуться в любой момент своей жизни на пять минут без возможности что-то изменить, я бы выбрал именно тот вечер и тот момент, когда она меня обняла. Если бы возможность что-то изменить была, я бы вернулся туда же.

Машина ДПС проехала мимо, не обратив на меня никакого внимания, и я немного расслабился. Дорога была приятной и ровной, а вот траектория моего движения все сильней напоминала синусоиду. Многие девятиэтажки вокруг я видел впервые, а фамилии на адресных табличках становились все менее знакомыми, но это нормально – мой неокортекс уже давно перешел в спящий режим. Однако я не боялся заблудиться, потому что в глубине души знал, куда именно иду.

На площади около театра стояла новогодняя елка, рядом с которой бегали дети и ходили женщины всех возрастов. Здесь же прогуливались лошади с разноцветными седлами и перьями на голове. Я погладил одну из них и хотел покормить, но вспомнил, что лошади вряд ли любят сухарики с чесноком.

Из моего левого уха выпал наушник, но я понял это лишь через пару секунд. К счастью, сугроб оказался не слишком глубоким, поэтому я присел на корточки, вынул наушник из снега и кое-как встал, пошатываясь из стороны в сторону. Я достал из рюкзака бутылку из-под виноградного Fresh Bar и сделал последний глоток, а потом ее смял и наотмашь бросил в мусорный бак.

В этот момент я почему-то вспомнил Надю Веревкину, с которой много лет назад сидел за одной партой. Когда в девятом классе ее в очередной раз ловили за углом школы с сигаретой в руках, учителя лишь качали головой, тяжело вздыхали и говорили, что ее не возьмут даже в ПТУ. Мотивация оказалась эффективной – Надя не только сдала все экзамены, но и закончила одиннадцатый класс, пусть и провалила ЕГЭ по математике. Впрочем, я и сам не блеснул – мультиплеер в Call of Duty: Modern Warfare 2 меня тогда интересовал гораздо больше.

Я открыл в браузере Патреон и нашел страницу модели Nelly Fox. После переезда в Тайланд Надя поменяла цвет волос, но по-прежнему выглядела хорошо, особенно в черном кружевном белье. Ее глаза были закрыты маской, а в руках она держала длинную кожаную плетку с какими-то перьями на конце. Я никогда не был поклонником БДСМ, но клиент почти всегда прав.

На Надю было подписано семь с половиной тысяч человек, из которых 1053 купили подписку, заплатив как минимум $19. That’s my fucking girl. На следующий день рождения нужно послать ей открытку и цветы.

Краем уха я уловил в наушниках «…иду сутулясь…к неуловимой ultima thule…» и пение каких-то херувимов; я одобрительно покачал головой, после чего ручеек моей мысли снова потек в случайном направлении. Помятая сигарета упала на землю, но я зажег новую и сделал мощную трехсекундную затяжку, а потом случайно обжег большой палец. Только в этот момент я понял, что на правой руке у меня почему-то нет перчатки, но об этом можно подумать с утра.

Наконец я оказался в хорошо знакомом дворе – детская площадка стояла на привычном месте, но теперь она была обнесена невысоким красно-зеленым заборчиком, который был установлен скорее в декоративных целях. Со своей точки у первого подъезда не уехала и ржавая вишневая Лада, на этот раз заваленная снегом – у внешнего наблюдателя могли возникнуть сомнения, сможет ли она вообще завестись.

Я бросил в сугроб полускуренную сигарету и зачем-то положил в рот новую, но зажигалку в кармане найти не смог. В голове звучало «coldest winter for me…», и в каком-то смысле это было правдой, поэтому я попытался прибавить громкость, но вместо этого случайно выключил телефон.

Я начал пробираться через сугробы по центральной части двора, два раза упал, но все-таки дошел до железной сушилки, на которую уже давно никто не вешал мокрое белье. Так и не выронив изо рта незажженную сигарету, я присел на изогнутые и исписанные маркером бежевые прутья и прислонился головой к левой трубе. В одной из квартир на втором этаже горел свет – женщина готовила ужин, а девочка лет пяти крутилась рядом и смотрела какой-то мультфильм.

Я поднял мутный взгляд и прищурился: женщина вытерла руки полотенцем, достала из шкафа какую-то упаковку и передала дочери. В последние пару лет мое зрение снова стало падать, но даже отсюда я узнал овсяное печенье, которое когда-то так любил есть после ужина. Соня открыла пакет и побежала в комнату, а Лера убралась на столе, вышла с двумя кружками из кухни и выключила свет. Я шмыгнул носом, прикрыл глаза и заснул.

3

– Иди ко мне.

Лера протянула руку, приглашая лечь поближе, и я придвинулся к ней, предварительно поставив поднос с чипсами и чайником на пол. Она меня обняла и начала массажировать пальцами мою макушку, а я прижался к ее плечу.

На экране телевизора был тотемный столб из человеческих тел, установленный на песчаном побережье. Стоп, разве в Западной Вирджинии есть побережья? Я не путешественник, но пару сотен часов в GeoGuessr наиграл и даже заучил для каждого штата номерные знаки. Мне казалось, что Западная Вирджиния процентов на девяносто состоит из лесов и гор, но кадр выглядел так, словно мы стоим на берегу океана.

Лера несколько раз поцеловала меня в лоб и погладила по волосам, а я поднял на нее глаза. Роды немного изменили ее фигуру, но даже без макияжа она оставалась красивой. Я лег поудобнее, обхватил ее бедра и поцеловал в губы. Две недели без секса давали о себе знать, поэтому я почти сразу начал возбуждаться, хоть и попытался это скрыть. А вот на счет Леры я уверен не был, поэтому прелюдию пришлось продолжить. Я начал как можно медленнее стягивать штаны, одновременно поглаживая Леру по бедрам, но она неожиданно остановилась и отодвинула мою руку:

– Сейчас я приду. Прости.

Она спрыгнула с кровати и быстрым шагом пошла в туалет – пожалуй, так много чая заваривать не стоило. В это время доктор Лектер дружелюбно общался с Уиллом и пытался решить, какой из органов приготовить вечером на ужин. Я бы и сам не отказался от гамбургера и картошки, но минут через пятнадцать желание поесть должно усилиться раза в два, поэтому нужно немного потерпеть.

Лера вернулась и легла на меня сверху – она хорошо знала, что такая поза мне нравится больше всего. Я был готов начать прямо здесь и сейчас, но показывать этого не хотел – она не должна была думать, что я согласился «провести вместе время» в течение двух выходных только ради того, чтобы наконец спокойно заняться сексом. Я бросил взгляд на электронные часы: 19:12. Значит, в 19:17 можно переходить ко второму этапу.

Лера продолжала покусывать мои губы и тереться носом о мое лицо, а я гладил изгиб ее спины. В этот момент ее телефон издал звук входящего сообщения в Вайбере. Лера поцеловала меня еще раз, а затем тихо вздохнула и подняла глаза на экран телефона. Я мягко сказал:

– Забей, наверняка какой-нибудь спам. Прочитаешь потом.

Она поцеловала меня в нос, приподняла телефон и потянула уведомление вниз:

– Нет, это мама. Наверное, что-то по поводу Сони. Я быстро отвечу, ладно?

Я промолчал и повернул голову налево: на сковороде аппетитно жарились чьи-то печень и сердце, и я бросил взгляд на тарелку с чипсами на полу. Тем временем, Лера начала записывать голосовое сообщение:

– «Надень на нее…» Так, сейчас. «У нее в ранце лежит кофта, одень ее потеплее. И пусть минут пятнадцать почитает, я положила книжку с заданиями, там на обложке медведь с кубиками. Как у вас дела, все хорошо? Звони мне, если что».

Лера что-то смахнула на экране, включила режим вибрации и положила телефон на стол, а затем улыбнулась и обняла меня:

– Извини. Мама все время беспокоится по ерунде. Мне кажется, она даже обо мне так не переживала.

Я опять промолчал, посмотрел на часы и засек четыре минуты. Лера начала меня целовать, поэтому вскоре моя нервная система снова приказала организму направить кровь вниз, и я ощутил приятное предвкушение. В этот момент мозг зачем-то подсунул мне образ Кати, которая отвечала в нашей компании за фронтенд, но я заставил себя почувствовать что-то вроде стыда и вернулся в реальность – крепко сжал ягодицы жены и прижал ее посильнее к себе.

Лера начала дышать чаще, приблизилась губами к моему левому уху и прошептала:

– Как же я тебя люблю…

– И я тебя.

Комплименты и приятные фразы я предпочитал говорить во время «заминки» – трех-четырех минут, которые надо провести после полового акта в постели. Однако оставлять без ответа прямое признание в любви нельзя – это правило было негласным.

Я положил руки под ее шелковые шорты и начал гладить бедра, а затем спустил свои кальсоны до колен. Лера помогла мне стянуть носки, выпрямилась и наконец сняла с себя футболку. При виде ее груди я тихонько простонал и прикрыл глаза – как же мне ее не хватало. Жизнь великолепна, размышлял я, протягивая руку к своему члену…

В этот момент на столе снова завибрировал телефон, а на экране блокировки появилось какое-то уведомление. Лера как раз наклонялась, чтобы меня поцеловать, но в самом конце украдкой бросила взгляд на дисплей. Я решил сделать вид, что ничего не произошло, однако после первого поцелуя Лера прижалась ко мне лбом и извиняющимся тоном прошептала:

– Я только прочитаю и все.

Я ничего не ответил. Не слезая с меня, Лера чуть приподнялась, дотянулась до телефона и прикрыла грудь майкой, словно ее мама могла увидеть нас голыми. Она стала быстро печатать, ненадолго остановилась и о чем-то задумалась, а затем продолжила набирать текст.

Наконец я не выдержал и отодвинул ее от себя, натянул штаны и пошел в туалет. Справить нужду с такой эрекцией было невозможно, поэтому я облокотился на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Ничего нового я там не увидел, но для приличия пару минут постоял и лишь затем вернулся в комнату.

Лера улыбнулась, попыталась изобразить грустного кота из Шрека и протянула мне обе руки:

– Иди ко мне.