Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого

А тут и товарищ Воропаев свою речь закончил. Приговор, мол, привести в исполнение.

И уже поднял руку, чтобы грузовики тронулись. Только вдруг слышу я крик:

? Стойте!

Все повернулись. А это оператор наш кричит! Пленка у него порвалась! Надо поправить, а то самое важное пропадет для истории.

Товарищ Воропаев аж побелел от бешенства.

? Живее, Круглов!

А я на немцев смотрю. Хохлы сжались, напряглись. Офицер стоит, как ни в чем не бывало, вроде даже ухмыляется. Были у немцев такие, вроде как из древних каких-то родов. Всех презирали, кроме фюрера своего. И смерти не боялись. А фельдфебель…

Тот всё на оператора смотрит. И вдруг как крикнет:

? Круглов? Павел Круглов?

Оператор глаза поднял. Он ведь не понял ещё, кто с ним говорит.

? Я Павел Круглов! ? отвечает.

? Павел Лаврентьевич? Деревня Тихая Беловодского уезда?

Тут-то он и посмотрел на виселицу. Только не стал отвечать.

? Ну, здравствуй, брат, ? говорит фельдфебель. ? Вот и свиделись! Ты хоть похорони меня…

Товарищ Воропаев тогда быстро рукой махнул. Поехали грузовики, закачались в петлях тела. А оператор так и стоит с катушкой в руках…

В общем, завели мы оператора в первую же целую хату, и по горячим следам капитан Воропаев начал допрос. Как, мол, так вышло, что фельдфебель Петер Кугель, палач советского народа, махровый фашист, на чистом русском языке называет своим братом орденоносца Круглова, лейтенанта Рабоче-Крестьянской Красной Армии?

Ответил Круглов, что не понимает сам, что был у него на самом деле брат Петр, только погиб он очень давно, ещё в империалистическую, в тысяча девятьсот шестнадцатом. И о том написали его отцу письмо, прочитав которое отец так опечалился, что помер в одночасье.

? Так-так… Петр-Петер… Кугель-Круглов[7 - Der Kugel (нем.) – шар.]… Тысяча восемьсот девяносто пятого года рождения… ? задумчиво сказал Воропаев. ? Вот значит как… А ты тогда кто? Может быть, тоже Кугель? Пауль, наверное?

Тяжело вздохнул оператор.

? У меня к вам, гражданин капитан, одна просьба. Дайте мне его похоронить. Просто в землю закопать! Посмотрю хоть на него перед тем вблизи, пусть и на мертвого. А потом я вам всё подпишу, слово офицера даю. Я всё-таки ещё пока офицер…

Уж и не знаю, что за блажь напала тогда на Воропаева. Суровый был мужик, решительный. Только почему-то сразу согласился.

Могилу Воропаев велел копать возле кладбища, сразу за его оградой. Сам Круглов туда и отнес фельдфебеля, уложил вниз, и стоит рядом.

? Что еще? ? спросил Воропаев. ? Зарывать не хочешь?

? Так я думал… Что вы меня к нему…

Тут Воропаев не сдержался.

? Ты за кого меня принимаешь, сволочь? Я коммунист! И ты пока тоже коммунист! Всё по закону должно быть!

Пожал плечами Круглов, зарыл могилу. Я ещё хорошо запомнил, что он в землю горсть желудей бросил. Я тогда не понял, зачем.

А ближе к вечеру поехали мы в штаб фронта. По месту службы Круглова, продолжать расследование.

Воропаев с Кругловым сели в кабину к водителю. А я с конвойными в кузове ехал. Мне Воропаев велел кинокамеру держать. "Смотри, ? сказал, ? разобьешь ? под трибунал отдам!" И засмеялся. Не понял я, шутит он или нет. Шутил он вообще-то очень редко…

Только не доехали мы… Так и не понял я, то ли на мину наскочили, то ли шальной снаряд прилетел. Помню взрыв, потом я лечу куда-то и падаю. И темнота.

…Очнулся я нескоро, уже ночь была. Луна показалась. Себя ощупал, вроде всё цело, только в голове шумит. Повезло мне, думаю.

Пошёл я смотреть, может, кому помощь нужна. Только не надо, похоже, было никому помощи. Все полегли! Воропаев, водитель, Круглов, оба конвойных. Все мертвые.

Кинокамеру кругловскую нашел… Вся она в осколках была! Потому и повезло мне, что она передо мной лежала. Всё, что мне предназначалось, ушло в эту камеру. Спасло меня крепкое немецкое железо…

В общем, сел я тогда возле дороги и задумался. Вдруг стон слышу! "Кто же из них?" ? думаю.

Оказалось, Круглов. Пришел в себя, но только, чтобы умереть. Минут на двадцать ему жизни оставалось. И за эти двадцать минут рассказал он мне такое, что вся моя жизнь перевернулась с ног на голову!

…Прежде всего взял он с меня обещание, что когда умрет, я его похороню. И на могиле его посажу дубок молодой, а если не найдется такого рядом, то хоть горсть желудей на холмик брошу. Что потом, если жив буду, приеду к нему на могилку, и проверю, растет ли дуб. И если нет, то посажу другой.

А я и спросил: "Зачем тебе?" И рассказал он мне вот что.

…С детства сказывали ему, что где-то между Мологой и Волгой, в каких-то непролазных болотах стоит деревня. Кто из людей в ней живет, никто не знает. Может, она и вовсе пустая. В ней церковь особая, в которой живет какая-то Матушка. Видеть её можно, только если сама она решит тебе открыться. И открывается она далеко не каждому! Но уж если придет к тебе и попросит чего, так в лепешку разбейся, но сделай. И будет тебе за это от неё великая награда. Только он всегда был уверен, что это всё сказки древние.

Потом рассказал, что давно, ещё до войны, колесил он с кинопередвижкой[8 - Кинопередвижка – автомобиль, оснащённый портативной киноустановкой,перевозимой по различным населённым пунктам.] по тем лесам. Служил он тогда в Ленфильме, кинооператором. Вот их с другом и послали в те края командировку, по деревням проехать, показать крестьянам новый фильм. Ты, наверно, и сам видел его. "Волга-Волга" называется.

Карту они в какой-то деревне забыли. Да и проку в ней, по совести, никакого не было! Старая была карта, еще царских времён. К тому же вовсю уже шла Стройка… Именно так, с большой буквы! Строили советские люди под мудрым руководством товарища Сталина плотину через Волгу, создавали рукотворное море, Рыбинское Водохранилище. Уже ясно было, что многие деревни под воду уйдут. Да и города! Беловодск, Молога… Леса, поля, монастыри… Кое-кто свои дома уже разбирал, чтобы на новых местах заново строить. Кто-то надеялся, что пронесёт… Вот партия и послала Круглова с его товарищем показать по деревням кино, чтобы люди немного отвлеклись, повеселились, одним словом.

Только людям, понятно, было не до веселья. Слухи гуляли, один страшнее другого. Говорили люди, что вся их земля теперь под воду уйдет. Что чуть ли не новый потоп будет! Так что кино веселое совсем не помогало! Скорее наоборот… Часто в новом селе председатель Круглову с напарником так и говорил, уезжайте, мол, отсюда, чтобы народ почем зря не собирался. А то придут на площадь вроде кино смотреть, а потом еще буянить начнут. Пусть уж лучше по домам сидят…

Так вот приехали они в одну деревню большую, да и уехали несолоно хлебавши. Нашли лесную дорожку и двинулись по ней наудачу, полагая, что куда-нибудь приедут. И приехали.

…Небольшая деревня, но очень ухоженная. Избушки, как в сказке, ладные, высокие, с резьбой на окнах. Улочка подметенная, деревянная церковь на площади. Только замок на её дверях висит. Ну, сейчас все церкви закрытые стоят.

И никого! В домах пусто, собаки не лают, петухи не поют. Жутковатая деревня, одним словом.

Вдруг, откуда ни возьмись, кот! Огромный, рыжий с белым. И сразу видно, ручной, об ноги трется, мурлычет.

"Ну что, кот ученый, хозяин-то у тебя есть?" ? спросили в шутку.

Кот и привел их к старой, покосившейся избе. Вышел из неё старик с бородой.

"Ну что, дед, хочешь кино посмотреть?"

"Хочу! ? каким-то неожиданно молодым голосом ответил тот. ? Сто лет кино не видел!"

И дает рубль. Обычный советский рубль!