Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого

И вдруг видит ? церковь стоит, розовая! В ней дверь открыта, и огонек внутри! Значит, есть там кто живой! Спасибо, Господи!

Но и в церкви пусто. Ни живых, ни мертвых не видать.

Только горит же лампадка перед иконой! А икона странная. Не писаная, а вырезанная из дерева. Женщина в длинном платье, в кокошнике. Позолоченная. На видном месте, а тати не тронули.

Перекрестился Фёдор на икону, положил три поклона земных, как полагается. Как ей молиться, не знал, так и сказал только:

"Помоги мне, Матушка! Вразуми, что здесь было! И кто виной всему?"

И вдруг шепчет кто-то:

"А ты что про Матушку знаешь?"

Обернулся Фёдор и видит ? в углу сидит чернец! Монах старый.

Раньше побаивался он монахов. Всё боялся, что они его к себе заберут, заставят жить по-своему, заточат в келью, где и солнышка не видать. А тут так обрадовался Фёдор!

"Благослови, батюшка! Так мы всех так зовем! Матушка Богородица, Матушка Анна, Матушка Параскева! А что случилось с вами? Кто напал на Новгород? Неужто татары вернулись?"

Вздохнул монах.

"Бог благословит…Видишь, за всё у Господа награда положена. Вот нам по делам нашим и награда. За сребролюбие, за тщеславие, за гордыню непомерную! За блуд и скупость! За все грехи наши!"

И зарыдал горько. Потом продолжал:

"Только не татары это. И не немцы, и не поляки. Это Великий Князь Московский, Иван Васильевич, в наш город приехал. Милость нам оказал великую!"

Опешил Фёдор.

"Так что же не защитил он вас? Или сил не хватило?"

Чернец лицо руками прикрыл.

"Сил… Сил у него, антихриста, хватило! Привел он с собой войско, да не из людей, а из бесов кровожадных, не ведающих жалости. Обвинил нас в том, что хотим передаться под власть короля польского, завести в церквах обряды латинские. Что его самого убить злоумышляем, а на престол московский его брата посадить!

Владыка крест целовал перед ним, в верности клялся, но князь не верил ничему. А после и вовсе рассвирепел, и повелел войску своему наказать Новгород так, чтобы и памяти о нас не осталось!

Три недели вершился суд неправый над нами. По-всякому терзали людей, ни в чем не виноватых. Вчера только ушли они. Верно, та же судьба и Псков ждёт, если чуда не случится".

"А как же владыка?" ? ошеломленно спросил Фёдор.

"Нет здесь его, ? ответил монах. ? Князь его в монастырь отправил. А прежде сана лишил!"

"А разве можно так?"

"Теперь всё можно, ? вздохнул чернец. ? Ибо дана будет власть дьяволу на тысячу лет!"

"А как же мне быть? ? растерялся Фёдор. ? Кто же нам священника даст?"

Всё рассказал он монаху! Что осталась их деревня без батюшки, что надеялись на владыку, что нельзя православным людям без окормления. Тот задумался.

"Знаешь, что, ? сказал он. ? Есть у меня к тебе просьба одна! Пройди по домам, покричи людей живых. Если кого найдешь, позови сюда. Скажешь, отец Василий с Пятницкой церкви зовет. Может, придет кто… А я помолюсь пока."

Вот в заходит Фёдор в первый дом, зовет. Тихо, нет никого. В другой, третий… Нет ответа! Уже и отчаялся, пошёл обратно. Слышит, из будки собачьей вроде плачет кто. Щенок там, что ли, остался?

Заглянул, а там детки! Двое! Спрятались, видать! Скинул с себя Фёдор тулуп меховой, завернул в него обоих, да так и занес их в церковь!

Сидит старец в углу, где и был. Не двигается. Не помер ли?

Нет, пошевелился вроде.

"Детки… Это Козьмина Егора, купца богатого… Добрый человек! А я думал, не тронут его…"

Вдруг монах резким движением снимает с себя крест!

"Неси! Теперь это твой! И дети эти ? тоже твои!"

Встал, надел крест на Фёдора, перекрестил его. И крикнул:

"Аксиос[12 - А?ксиос (греч.  ????? – «достоин»)  – возглашение при хиротонии (рукоположении)во диакона, иерея, епископа а также при Интронизации Патриархов.]!"

И эхо, отразившись от высокого потолка, повторило:

"Аксиос! Аксиос!"

"Ты и будешь у вас священником, ? прошептал монах. ? А если кто усомнится в тебе ? не осуждай того. Но будь таким, чтоб никто не усомнился! И о детях позаботься как следует!"

И медленно опустился на пол.

"Благослови, отец Фёдор, ? прошептал он. ? Станет плохо ? молись! В беду попадешь ? Матушку зови! И икону её с собой бери. Память тебе будет о Новгороде…"

Тут повернулся Фёдор к иконе, а вместо неё сама Матушка стоит!

? Посмотрел? ? спрашивает.

? Посмотрел? ? спросила Матушка.

Тут только и вижу, что снова я в комнате, стою над своим аппаратом. Лето жаркое, тишина и покой кругом! Как не было ничего…

? Я пробку поменял! ? кричит со двора Лёвушка. ? Включай скорее!

Это что же? Пять минут всего прошло? Или меньше даже?

Только смотреть кино сейчас меньше всего хочется.

? Да нет, ? отвечаю, ? сломалось у меня что-то… Придется в ремонт нести!

Матушка улыбается.