Чужестранец в землях загадок

В следующий миг вожаку стало сильно не до смеха, потому что зрение в его левом глазу вдруг пропало – не столько из-за залепившего часть лица куска ветчины, сколько из-за вилки, приколотившей этот кусок к месту где только что был этот самый левый глаз.

«– Уж если пришёл кого-то зарезать, так удостоверившись, что нашёл нужного человека, сразу нападай, а не мели языком, чтобы накачать себя, идиот, –» мог бы сказать Оррик. Но не сказал, потому что ему-то дыхание нужно было, чтобы действовать. Пусть дваждырождённые на Детстве не сильно выходили за пределы того, что возможно для простого смертного, да и то в основном живучестью, но шестеро бойцов, которые не стали бы дваждырождёнными, если бы не были бойцами умелыми, будучи как минимум на пике человеческой силы и рефлексов, вполне могли его убить.

Если бы он был неосторожен, а они бы напали дружно, не щадя себя, не будучи сами застигнуты врасплох. А так, не прошло и минуты, как пятеро юнцов оказались на забрызганной кровью земле, а шестой рванул прочь так, что только пятки засверкали, даже не успев взобраться обратно в седло

– Так всё-таки, какого беса вам было от меня надо?

Привалившийся к забору светловолосый юноша вроде казался наименее тяжело раненым из всей компании. Во всяком случае, взгляд, сейчас направленный на приставленную к его груди шпагу Оррика был сфокусированным и осмысленным. Имея такой стимул, он не задержался с ответом:

– Владетель Ранвенский разослал птиц… Обещал награду за убийцу своего племянника, живого или мёртвого. За мёртвого золота по весу головы и прощение любых преступлений в его владениях. За живого… – юноша замешкался, облизывая пересохшие губы.

– Хм, – За нехитрым звуком скрывалось некоторое облегчение. На протяжении прошедших нескольких дней Оррик уже узнал, к насколько влиятельному роду принадлежал покойный Гаэль и опасался быть объявленным вне закона. Всё же кровник владетеля Ранвенского – дело одно, а объявленный вне закона во всём королевстве – дело совсем другое. Разница как между преследуемой дичью и животным, которое застиг лесной пожар в ветреный день. Но то ли в столице пока просто не успели отреагировать, то ли владетель, в своём высокомерии, хотел отомстить собственными силами, то ли ещё что. Настроение Оррика улучшилось достаточно, чтобы на миг задуматься, не стоит ли оставить выживших на милость судьбы, в лице местных жителей. Те как раз начали выползать из закоулков, куда попрятались при первом же отблеске солнца на обнажённых клинках.

Но его мысли оборвал подозрительный звук сзади. Оррик отскочил в сторону со скоростью вылетевшей искры. Миг спустя в забор напротив того места, где только что был его торс, воткнулся метательный нож, а светловолосый захрипел и завалился на землю, хватаясь за перерезанное остриём шпаги горло.

Высокая девушка, которая лишь притворялась выведенной из строя даже не заорала, а взвыла, и подхватив с земли упавший меч бросилась на Оррика как безумная. Оррик позволил ей пролететь мимо себя в отчаянном рывке, проводив режущим ударом в подмышку, и уже когда она начала разворачиваться проткнул насквозь.

– Боги на небесах, видать старею уже, мозги размягчаются, – пробормотал он себе под нос чуть погодя, когда убедился, что ни один из шестёрки теперь точно не представляет опасности ни для кого в этом мире. – Тоже надумал, щадить наёмных убийц.

********************

Оррик хотел было оставить владельцу постоялого двора свою совсем недавно пошитую по мерке красивую одежду, заменив её на менее приметный костюм. Но подумал, что если не сбрить усы, и, главное, не отказаться от лошади и большей части оружия, прикидываясь бедным путником, это вряд ли поможет ему остаться незамеченным. Так что он поехал дальше при всём параде – и за следующее неполное десятидневье ему пришлось драться ещё два раза.

Городок, в котором он решил заночевать на этот раз, находился на самом краю густой чащобы, дорога через которую, согласно тому, что Оррик успел разузнать, оставалась относительно безопасной днём. А вот из попавших туда ночью, обратно выходили немногие. Предпочтя понятную опасность опасности загадочной, Оррик решил остановиться на постоялом дворе. Явных охотников за наградой там не обнаружилось. Но по тому, как местные косились на Оррика, когда считали, что он не видит и тряслись, когда он смотрел на них, было ясно – его репутация его обогнала. Поэтому Оррик собственноручно отобрал себе хлеб, колбасу и бутылку вина из погреба хозяина, на случай, если кто-нибудь уже надумал применить яд, там, где не срабатывает клинок. После осеннего дня в седле хотелось, конечно, поесть горячего, но не настолько, чтобы рисковать жизнью.

И когда в основную залу постоялого двора вошёл необычный посетитель, а затем направился прямо к Оррику, тот несколько напрягся. «Необычный», конечно, не означало «опасный с виду» – человек был среднего роста, пожилой, явно любивший покушать, и одетый в одежду из дорогой ткани, но простого тускло-синего тона, без вышивки – такую в этих землях носили купцы и прочие горожане побогаче. С выглядящей скорее символом статуса, чем оружием, шпагой у пояса, он казался безобидным – но, с другой стороны, хороший убийца обычно не выглядит как убийца.

В ответ на вопросительный взгляд Оррика, человек снял шляпу и чуть поклонился:

– Позвольте представиться, я Монтрейс, градоуправитель этого захудалого места. Не вы ли будете Оррик-чужестранец?

Оррик мрачно подумал про себя, что скоро уже будет рефлекторно выхватывать оружие в ответ на такой вопрос, но вслух ответил вежливо:

– Ну, положим, я. Позвольте поинтересоваться, а что нужно господину градоуправителю от скромного чужестранца?

– О, моя должность и достаток едва ли тянут на господские. Но тем не менее, я бы хотел предложить вам моё скромное гостеприимство. Видите ли, уже всё королевство знает, как вы досадили властителю Ранвена. Не побоюсь сказать, о ваших делах говорят теперь по всему королевству, даже о Брадденской резне все словно забыли. Так что владетель Вальдийский, владения которого так близки к нашему Еловому Пределу, без сомнения оценит любезность, оказанную врагу его врага.

– Вот оно как, – Оррик ещё раз смерил Монтрейса взглядом. Сказанное не противоречило поверхностным знаниям Оррика о местной политике. Монтрейс явно был тем, кем представился. От его заискивающей манеры и вежливых слов тянуло страхом, и, в общем, он не казался человеком, способным на попытку заманить и убить опасного дваждырождённого. – Что ж, буду рад ваше гостеприимство принять.

********************

Ужин в доме Монтрейса оказался вкусным, а постель мягкой. Подававшая ужин служанка столь усердно строила Оррику глазки, что не приходилось сомневаться – в этой постели он легко мог бы оказаться не один. Однако после нескольких дней торопливой скачки, перемежающейся драками, Оррику больше всего хотелось спокойно выспаться. Ну, насколько это вообще было возможно среди чужих.

Так или иначе, ночь прошла безо всяких треволнений, так что проснулся он довольно поздно и хорошо отдохнувшим. Монтрейс уже успел куда-то уйти по своим градоуправительским делам, передав, что Оррик может не дожидаться его, если хочет позавтракать и отправляться в путь пораньше.

Оррик так и собирался сделать. Но не успел он доесть тушёного в горшке цыплёнка, как Монтрейс вернулся – а точнее будет сказать, вбежал в свою гостиную с таким видом, словно за ним черти гнались.

– Что такое? – поинтересовался Оррик. – Владетель Ранвенский явился сюда сам со всей дружиной? Лесная нечисть отбросила боязнь солнца? Река потекла вспять? На вас лица нет.

– Хуже, – Монтрейс вытер пот со лба и перевёл дыхание, прежде чем объяснить. – Явился к нам гость, какого не ждали. Сам Брадденский Людоед проехал прям на постоялый двор. Чурбаны у ворот его узнали, понятное дело, да обгадились при мысли не пускать. И то сказать – в Браддене выборная стража и прочие добрые люди, кто успел собраться, попытались его остановить. А головы уберегли только те, кто собраться не успел. Это точно он, такого не спутаешь – светловолосый, татуировки Безымянного. И какая-то старуха с ним, как вести и говорили.

– Хм, – Оррик снова сунул вилку в горшок в поисках кусочка повкуснее. – Имея уши, я кое-что слышал про Брадден, но количество убитых росло с каждым рассказчиком.

– Восемьдесят три покойника! Людоед устроил бойню в квартале с дурной репутацией, потом вырезал семью одного из самых известных людей в городе до последнего младенца, добил всех раненых стражников! Он человек конченный, родня убитых, прочие Безымянные, почтенный министр левого крыла, сам король будут его преследовать до края света. Кто знает, что такому может ударить в голову?

– Край света куда дальше, чем вы думаете. Куда, куда дальше. Восемь свидетели, в погоне до него обе стороны рискуют умереть от старости. Но, так или иначе, причём тут я?

Отчаяние на лице Монтрейса было столь картинным, что Оррик не выдержал и уже через миг добавил, не дожидаясь, пока градоуправитель бухнется перед ним на колени:

– Шучу, шучу. За гостеприимство полагается отплатить, да и не настолько уж я бессердечен. Пойду, посмотрю на этого вашего Людоеда и на то, вправду ли он так могуч и кровожаден.

********************

Видно новости уже разошлись по городку – людей с улиц как ветром сдуло. Хотя Оррик чувствовал на себе их взгляды из-за прикрытых окон и через щели в заборах, когда шёл по довольно широкой улице к двухэтажному фахверковому зданию постоялого двора. Любопытство у многих пересиливало страх. В конце концов, встреча двух уже прославившихся на всю страну бойцов – такое событие, о котором потом можно будет рассказывать до конца жизни. Но на виду из всех горожан оставался только хозяин постоялого двора, бледность на лице которого была заметна, несмотря на загар – так и застрял за своей стойкой, не решаясь сбежать от страшных гостей.

Упомянутая Монтрейсом старуха, конечно, не могла так напугать хозяина. Хотя и она выглядела страшной костлявой ведьмой с уродливым, истощённым лицом и седеющими светлыми волосами, но… По тому, как старуха обернулась на звук его шагов, глядя мимо двери, Оррик понял, что она слепа, да и ноги её под столом были странно искривлены, указывая на неправильно зажившие переломы. А, как известно, настоящие ведьмы отличались непоколебимым здоровьем и крепостью тела, как бы их ни уродовал возраст – народное поверье, близкое к истине, так как настоящие ведьмы, были, конечно, дваждырождёнными, если вообще были людьми.

А вот сам Людоед… да, в присутствии этого типа обычные люди должны были ощущать слабость в коленях, и когда он был лишь Безымянным слугой министра левого крыла. Чёрные татуировки, превращавшие его лицо в подобие устрашающей тигриной морды, ему, в некотором роде шли. Сочетание большого роста, пропорционального сложения и мягкой поступи в этом человеке вызвало бы у Оррика ассоциации с большой кошкой даже безо всяких татуировок. Уродливый, но уже почти заживший, порез на лбу была делом недавним, а вот отсутствие куска правой ноздри говорило о старой и жуткой ране, с которой даже исцеляющие зелья и заклинания не справились полностью. Грозный вид заставил бы менее остроглазого наблюдателя навесить ему лишних лет, но Оррик видел, что он ещё молод, скорее всего немногим более двадцати.

При виде Оррика Людоед не мешкая оторвался от своего завтрака и поднялся с табуретки. Выглядел он так, словно у него правая рука сама собой тянулась к рукояти одного из двух мечей, которые он носил за спиной и сдерживать её движение приходилось усилием воли. И то сказать, увидь Оррик кого-то вроде себя, будучи при этом вне закона, он бы, может, сразу выхватил шпагу.

– Кто там? – спросила старуха.

– Человек, которому лучше бы развернуться и идти своей дорогой, – ответил бывший Безымянный.

– А если моя дорога ведёт меня на постоялый двор? – поинтересовался Оррик. Картина в его голове сложилась практически с первого взгляда, но кое-что ещё надо было подтвердить. – Если ты готов указывать мне куда идти, лучше бы нам обоим прогуляться на улицу, чтобы не доставлять лишних трудов и убытков хозяину. Не волнуйся, я тут один.

Людоед смерил Оррика взглядом – зрачки его глаз были нечеловечески расширены в полутёмной зале – и кивнул. Но перед тем как двинуться к двери, он подошёл к хозяину, чтобы чего-то прошипеть тому на ухо – Оррик снаружи не расслышал – а затем сунуть в руки кошелёк.

Вышел наружу он уже с обнажённым мечом. Оррик, видавший пару бойцов, которые отправились на тот свет, один раз с его личной помощью, потому что пытались выпендриться, выхватывая клинок, когда уже пора было наносить удар, одобрительно хмыкнул. Сам он, само собой, стоял со шпагой наготове.

– Лучше бы ты всё-таки ушёл. Пока не поздно, – мрачно заметил молодой человек. – Хоть знаешь, кто я такой?

– Главное знаю. Разве только твоего имени никто не сказал.

– Имя Безымянного остаётся за стенами… – последовал рефлекторный ответ.

– Ладно, понял. Ну, боюсь теперь ты для всех Брадденский Людоед. Так или иначе, ты что, думаешь отболтаться от человека, который пришёл сюда хоть за наградой, хоть за славой убийцы опасного зверя?

В качестве ответа на вопрос Людоед бросился вперёд. Даже с точки зрения Оррика он был довольно быстр. А те, кто сейчас глазел на драку, напрасно надеясь не выдать своего присутствия бойцам, вообще могли разглядеть что-то из его движений только за счёт перспективы, даваемой расстоянием.

И без сомнения им казалось, что Оррик откусил кусок, который ему не под силу проглотить. Стремительный натиск Людоеда, молниеносные удары, то справа, то слева, броски и пируэты, без сомнения подавили чужестранца, который отступая шаг за шагом, непонятно как ещё оставался в живых.

А вот сам Людоед, конечно, заметил, что каждая его атака, заканчивается остриём шпаги Оррика, с механической неуклонностью наставленным ему прямо в грудь. Если бы он был не в состоянии такого заметить, то уже напоролся бы на это самое остриё. Менее искушённый боец в подобной ситуации попытался бы отскочить подальше назад, чтобы получить передышку и попытаться что-нибудь придумать. Людоед, как сделал бы и сам Оррик при встрече с превосходящим по Второму Дыханию дваждырождённым, продолжал давить, пытаясь не дать противнику времени контратаковать каким-нибудь чудесным приёмом, от которого невозможно будет защититься.

Воздух рассёк лязг металла, когда его меч отбил шпагу Оррика в сторону – и в тот же миг левой рукой он выхватил второй меч нанося удар продолжением того же движения. Оррик разгадал его приём в последний момент, прогнулся назад со сверхчеловеческой гибкостью – и всё же атака была такой быстрой, что остриё меча чуть задело его ус. Всё-таки был кое-какой прок от этих фокусов с молниеносным обнажением клинка! От следующего удара Оррик тоже уклонился, третий уже отбил кинжалом, появившимся в его левой руке, вовремя отскочил, избегая попытки хлестнуть мечом по ногам и разрывая, наконец, дистанцию. Резким ответным ударом выбил из левой руки Людоеда меч, который тот удерживал за самый конец рукояти, благодаря попытке достать ноги Оррика миг назад.

Большинство бойцов на этом перестали бы обращать внимание на левую руку противника. А вот Оррик с самого начала заметил, что в достаточно широком рукаве чёрной суконной куртки, какую обычно носили Безымянные, спрятано оружие. И всё же, когда оттуда вылетела увесистая гирька на цепи, он не сумел бы опять увернуться, если бы не приём, позволявший на миг изгибать тело, как если бы в нём вовсе не было костей.