Мерзость

Мерзость
Станислав Былич

Рассказ о том, что не стоит мнить себя выше или значимее чего-то или кого-то. И думать, что ты действительно можешь всерьёз управлять своей жизнью, а уж, тем более, смертью. Главный герой решил, что он умнее и значимее каких-то "мерзких" земляных червей. Вселенная с этим не согласилась…

Станислав Былич

Мерзость

Мерзость

– Какая мерзость, – вороша взрыхлённую кучу лесной земли, кривился Хващевский. – Терпеть не могу этих уродливых и отвратительных существ.

– Да ладно тебе, черви как черви, ничего особенного. Откуда у тебя столько неприязни к ним. Ведь, благодаря им, ты рыбу ловишь. Не было б червей, не сидели бы мы с тобой у речки и не любовались бы восходящим солнцем, – непонимающе пожимал плечами Виноградов.

В час только-только занимающейся зари двое приятелей ковырялись в придорожном лесу в поисках червей. Каждые выходные они неизменно отправлялись на реку, чтобы поговорить о жизни, а заодно и попытать удачу в рыбной ловле. Удача им редко улыбалась, но зато разговоры получались весьма содержательными.

Вот и сегодня был первый выходной после напряжённой трудовой недели, и Хващевский с Виноградовым не стали изменять традиции.

– А вот ты знаешь, – не спеша бубнил Виноградов, извлекая из рыхлого грунта очередного червя. – Ведь когда-нибудь мы все сляжем в землю, и эти твари будут поедать нас. И тебя и меня.

Тут он поднял червя вытянутой рукой и посмотрел на Хващевского, как бы сквозь него. Хващевский слегка дёрнулся от омерзения и скривил лицо.

– Ну, нет уж, друг мой, этому не бывать. Я им этого не позволю!

– Хах, как это не позволишь? Они тебя, мёртвого, спрашивать, что ли будут? – ухмыльнулся Виноградов. – Сожрут и всё тут… И переварят, и станешь ты вот таким чернозёмом. Хоть какая-то от тебя польза будет! – он рассмеялся так злорадно, что Хващевскому стало совсем не по себе.

– Да ну тебя…

– Да ладно, не обижайся. Все там будем!

Произнося последнюю фразу, Виноградов как бы обращался к червю, который мирно, хоть и несколько нервно извивался, зажатый толстыми пальцами Кузьмы Иваныча.

– Я сам хозяин своей судьбы! – отрезал Хващевский, демонстративно бросая добытого червя в банку. – Как захочу, так и будет. Даже, когда издохну!

– Ну, ты даёшь, приятель. На всё воля судьбы, – с умным лицом попытался поставить точку Виноградов, но Хващевский перебил его.

– Я завещаю кремировать себя, – выпрямившись, и совсем победоносно заявил он со знаньем дела и с абсолютной уверенностью в себе.

К слову сказать, Хващевскому не было ещё и сорока, и думать о смерти рановато, по здравому-то разумению. Но он ведь мнил себя хозяином собственной судьбы, поэтому такие фундаментальные её вопросы, как, собственно, смерть, частенько занимали его голову.