Список кораблей: Мрайсикая

Он поспешил её предупредить, виновато подняв руки:

– Ты только не волнуйся. Я не трону тебя, но личное пространство нарушить придётся, не испугаешься?

Она уверенно замотала головой и решительно уставилась на него.

– Ладно, – он усмехнулся и сосредоточился, – Не шевелись.

Он залез на диван с ногами, вплотную подсел к Касарай и приблизился своим лбом к её, между ними оставался всего десяток сантиметров. Солнце закрыл глаза и напряг коллары на изгибах лба и висков, совсем обленившиеся без нагрузки.

Он пытался уловить её мысли. Слышать электромагнитное излучение работы мозга на его наличие или отсутствие – дело одно, а расшифровать его с точностью до конкретного смысла – совсем другое. Это всё равно, что слышать голос разумника или нет и совсем другое понимать его речь. Солнце переживал, что из-за того, что у Касарай имелись сложности в общении, у неё могли выработать совершенно иные алгоритмы мышления. В этом случае Солнце просто не смог бы понять о чём она думает, также, как если бы слышал речь на незнакомом языке, как например подобное было с ошгариками и яспригаями. Но сейчас он совсем её мыслей не слышал. Он распознавал характер её электромагнитных импульсов, в них читалось любопытство, смущение, удивление и весомая доля страха. Солнце не смотрел на Касарай, но слышал по её волнам, что она его рассматривает. Очень тщательно, буквально каждую чешуйку и её одновременно смущает, и пугает то, что она видит, и при этом не может отвести взгляд.

Солнце нахмурился:

– Скажи что-нибудь. Скажи так как сказала бы будь я тоже аскарином.

«Лепестки» на голове Касарай высоко поднялись. Она прочистила горло робким кашлем и, приоткрыв рот, издала едва слышный скрипучий переливистый писк:

– Ты меня слышишь?

Солнце улыбнулся. Он не придал значение звуку, который она издала, но смысл, который она вложила в сказанную фразу, он смог распознать в электромагнитном диапазоне за момент до произношения. Он отстранился и открыл глаза:

– Да, я тебя слышу.

Касарай широко улыбнулась, хлопнула в ладоши и прижала руки ко рту, не веря в произошедшее. Она чуть ли не дрожала от радости. Потом немного успокоилась и придвинулась ближе, уставилась на него. Солнце услышал её тихий голос и едва слышные мысли, теперь она была слишком далеко чтобы он мог точно различить их – так всегда если имеешь дело с разумником, у которого нет колларов.

Солнце нахмурился:

– Так слишком далеко. Я только в плотную могу их услышать.

Он уже знал решение этой проблемы, но до последнего не хотел к нему прибегать.

Солнце глянул на металлический обруч, нанизанный на щупальце. Он знал, что на самом деле это ЭМВ-усилитель, резонирующий электромагнитные волны и, если бы Солнце носил его на голове, как и положено, он бы слышал излучения гораздо лучше, чем без него. Он и сам не понимал почему, но слишком дорожил им чтобы снимать. Немного помедлив, и посмотрев на выжидающий взгляд Касарай, услышав восторг и радость переполняющих её, он всё же решился.

И тяжело вздохнул:

– Касарай, послушай, – он снял ЭМВ-усилитель с щупальца и показал ей, – эта вещь мне очень дорога поэтому позже я её заберу, договорились? Но сейчас ты можешь его надеть. С помощью него я услышу тебя, в какой бы части Мрайсикаи ты не находилась. Я не отдаю его насовсем, мне правда… Я не жадничаю, но… – он вздохнул и протянул ей, – Надевай, в общем.

Касарай взяла ЭМВ-усилитель, осмотрела его… И неуверенно протянула через него руку, глянув на Солнце в поиске одобрения.

– Нет, не так, – он снял ЭМВ-усилитель с её руки, – Его на голове носят, просто моя для него слишком большая. Но твоя, вроде, должна подойти…

Он аккуратно опускал ей на голову металлический обруч, стараясь не задевать кожистые пластины-лепестки, попадающие внутрь обруча, потому что, когда он их едва касался Касарай едва заметно вздрагивала. Солнце одел ЭМВ-усилитель, поправил, чтобы металл вплотную прижался к коже, осмотрел и отстранился на край дивана. И ещё раз осмотрел издали.

– Попробуй сейчас.

– Пробую…

– Получилось, – улыбнулся Солнце, – Теперь я слышу, о чём ты думаешь.

– Всё слышишь? – удивилась Касарай широко раскрыв пластины-лепестки.

– Может быть… Посмотрим, я не общался так с разумниками без колларов.

Она нахмурилась, беззвучно повторила его движение губ, но так и не поняла, что значит незнакомое слово. Солнце тоже нахмурился, подумав, как ей это объяснить и ответил:

– Не придавай значения, орган чувств такой. Вроде глаз, только электромагнитный диапазон другой, – сказал он, ударив пару раз пальцем по выступу коллара на изгибе виска и лба, – Ну так, что посмотрим? Ты не договорила какие ещё есть фильмы.

Касарай не сводила с него глаз. Она широко улыбалась, не в силах справится с восторгом от того, что перед ней был тот, кто её понимает. Ей хотелось говорить, быть услышанной, но она так волновалась показаться грубой, что не смела перебивать. И Солнце это слышал.

Он слабо улыбнулся:

– Отложим просмотр и поговорим?

– Да…

– Ладно, о чём?

Касарай наконец отвела глаза, смутилась.

– Даже не знаю… – она отстранилась, облокотилась на спинку дивана и приобняла себя руками, – Я так… Даже не думала, что… – она тяжело вздохнула, слабо улыбнувшись, – Совсем свыклась с тем, что меня никто не понимает… И не поймёт.

Солнце понимающе посмотрел на неё. Он тоже чувствовал себя совершенно чужим на Мрайсикае. Но он прижал пессимистичный порыв и улыбнулся:

– Ну, теперь это не так, – он посмотрел на неё, прислушался к характеру её волн, – Теперь стоит решить, как к этому относиться, да? Учитывая, что ты меня боишься беспросветно.

Касарай отвернулась, смутилась.

– Боюсь…

– Ничего, – его взгляд упал на щупальца, расползшиеся на полу, – Я и вправду… Сильно отличаюсь, да?

Она кивнула. Потом усмехнулась:

– Вот и встретились два отличительных. В кино это обычно значит, что теперь они будут держаться вместе…

– А ты хочешь как в кино?

Она снова смутилась:

– Как в кино не бывает, – грустно заметила она, – Но я хотела бы попробовать несколько вещей, которые видела в фильмах.

– Например?

– Облака, дождь, ветер…Странную еду, покататься на быстрой машине, научиться плавать, о, и сходить в музей! – радостно заметила она, – Я очень хочу посещать музеи. Любые! Посмотреть на останки древних существ и цивилизаций, картины, статуи… Доктор Груммпир говорит, что то, что я делаю называется искусством и в Большом Мире оно очень ценно, объединяет разумников, даёт им возможность выражать свои переживания… Мне это очень интересно. А ещё я хочу завести питомца. Но на Мрайсикае подходящих животных нет.

– Груммпир говорил, здесь водятся мелкие животные, бывшие питомцы…

– Они не подходят! – недовольно перебила Касарай, сжалась и продолжила тише, – Из-за ошгариков они совсем одичали, я пробовала несколько раз… А ты, – она посмотрела на Солнце, – хотел бы завести питомца?