Embryos

Юноша аккуратно отодвинул ель, покрутил пару проводков, и слабое свечение заменилось пламенем.

– Проводка опять отошла. Ничего, бывает.

Анастасия поцеловала мужа в щеку. Он смущенно почесал затылок, робко улыбаясь в ответ.

– Скоро Соня с другом придет.

– С каким другом? – удивился Артем, вешая шарик в виде овечки.

– А вот узнаешь. Кстати, а где же моя… – Жена усердно копалась в коробке со стеклянными игрушками. – Я не понимаю… – расстроенно пробубнила она.

– Не это ищешь, пчелка моя? – заманчиво прошептал муж, покачивая на пальце стеклянную луну.

Девушка взяла любимую елочную игрушку и потянула ее в самый верх дерева. В это время слуховое окно распахнулось от удара:

– С Новым годом! Бам! – торжественно объявила Софья и взорвала хлопушку.

Вся крыша многоэтажного дома засверкала, а радужные кусочки фольги подхватил сильный декабрьско-январский ветер. Ночное небо Санкт-Петербурга засверкало.

– Ну наконец-то, мы заждались уже, – залыбилась Анастасия, обнимаясь с подругой.

Тут издалека чихнуло большое рыжее нечто. Девушка взвизгнула, и все замерли.

– Эм… финтифлюшка в нос попала, – ломаным басом сказал парень.

– Знакомьтесь, мой напарник, Герман, – представила журналистка юношу.

– Рада снова тебя видеть, – сквозь улыбку вздохнула Анастасия, пожав знакомому руку. – Это мой первый клиент. Помнишь? – обратилась она к мужу. – Я рассказывала.

– Артем.

– Герман.

Они пожали друг другу руки, устанавливая зрительный контакт. Паренек поневоле засмотрелся в глаза мужчины, невесомо приоткрыв рот; одернув руку, он путано зашагал к елке.

– Как вы ее на крыше установили?

– Артем все продумал, позвал пару знакомых грузчиков и вуаля! Новый год на крыше дома моего.

– Удивляюсь я тебе, – добродушно кинула Софья Крапивину. – Как она?

– Да нормально, вроде, – ответил мужчина, присматривая за женой. – Аномалий пока не наблюдается. – Он отпил пива. – Эй, Герман, наливай себе. Оно безалкогольное, все легально. Тебе хоть восемнадцать-то есть?

– Хех, а что, не дадите? – заробел парень, почесывая шею. Ему налили.

Софья разложила принесенные вкусности: сладости всякие, орехи. Во всю разошлись разговоры и смех.

«Я должна постараться. Давай. – Анастасия упоительно смотрела на еду, не замечая, как рука сама тянется к жирному блестящему бутерброду с маслом и икрой. Взяв самый маленький, она немного протерла края пальцем и вытерла как будто лишнее масло о салфеточку. Тревога чуть-чуть спала, и она откусила. – Нет. Нет. Зачем я это сделала? Что теперь будет?!»

Слезы подкатили к горлу, пока другие веселятся и беззаботно жуют закуски. Девушка не может проглотить кусок; она физички ощущает, как ее раздувает, как обвисает жирок. Легкость уже давно недоступна – в животе висит камень вины; нет, висит скала, утес, материк!

– Эй, с вами… то есть, с тобой все в порядке? – шепнул Герман, с волнением осматривая Анастасию, и потихоньку погладил девушку по плечу.

Она проглотила ком. В желудок упало что-то теплое, объемное и… вкусное.

– Посмотрим на людишек сверху, представляя себя царями вселенной? – радостно предложил рыжий, подавая ей руку. – Мы подышим у ограждения.

– Ага, только аккуратнее, – бросил Артем, наливая Софье еще лимонада.

– Плюх! – Женщина швырнула в бокал розовый зонтик, куда уже успел нападать мелкий снежок. – Вот, Артемида, – расслабленно говорила Софья, – так мы и крутимся-крутимся с ним.

– И что же, – спросил Артем, выпивая горячего чая из пластикового стаканчика, – он просто так с тобой живет?

– Не, ну он полезен.

Тот хрюкнул носом от сдавленного смешка.

– Да не, не в том смысле. По дому помогает, например. Таскается со мной по всяким рабочим вопросам, флешку ту стащил. Короче, вся грязная работа. Плюс ушибы еще заживают.

– Журналистика надоела, и Ярцева подалась в рабоначальники испанских беженцев.

– Да какой он беженец! – отмахнулась женщина. – Слишком долго что-то бежит.

– В каком смысле?

– Ну вот, добегался до допросной комнаты. Скоро я лично узнаю, кто такой Г.А.Д.

Мужчина вопросительно глянул на подругу. В этот момент ударил сильный порыв ветра им в лица.

– Он подозреваемый номер один! Маньяцкие хлопоты, видимо, сильно выматывают —мальчик спалился, пульку обронил на ровном месте, – ядовито протявкала Софья и отвернулась с гримасой отвращения и… безысходности.

Артем продолжал смотреть на нее в упор. Ветер не унимался.

– Что с вами… Да блин, с тобой что-то не так? – осторожно заговорил Герман, облокачиваясь о железные перила. Они немного ржавые, но ничего.

– У меня проблемы, которые мне нужно решить, – бессильно ответила девушка, устав скрываться и притворяться. – А если не выйдет – обрыв – мой ребенок умрет.

– Ты в этом уверена? Ну, что он под угрозой?

– К сожалению, – вздохнула та, наблюдая за ночным городом. Слащаво, романтично и сопливо… Хорошо, что сопли застывают на таком холоде, они сейчас ни к чему.

– Я могу как-то помочь? – робко спросил юноша, поправляя шапку с помпончиком.

Анастасия посмотрела на него со всей нежностью и мягко улыбнулась.

– Ты такой добрый, но ты же не можешь приказать моему мозгу. Хотя… Если ты превратишься в червячка, проникнешь к нему через мое ухо и начнешь сурово диктовать свои правила, тогда да, ты поможешь.

– Хах, забавненько, – скромно засмеялся Герман. – Но я знаю, что тебе не нужен никакой червячок. Ты справишься сама.