Embryos

Девушка гладила черную шерстку, шелковистую и нежную, с таким умиротворенным и благоговейным видом, легкой улыбкой и розоватым треугольным румянцем на щеках. Она – божественное создание, воплощение идеальной женщины. В белом платье, с черным кроликом на руках. Она. Здесь.

Артем неспокойно сглотнул, не сводя глаз со своей милой маленькой женушки.

15 декабря 2034 года

– Как все прошло? Проект одобрили? – Она положила его рубашку на кресло.

– Ага, коррективы только посоветовали внести. И все, в публикацию. Где Дьявол, ты его нашла?

– Нет, – максимально спокойно отозвалась жена, снимая свитер. – Видимо, он убежал, когда я открыла дверь. Наверное, он больше не вернется…

– Тасенька, это бред. Ну, про дверь, ты же понимаешь? – Он сжал ее за плечи, и Анастасия замерла, придерживая кофту.

– В любом случае, его больше нет. Я упустила, недоглядела.

– Ничего страшного, мы его найдем. Верно?

– Да… – отозвалась та.

– М-м-м, я так скучал, ты не представляешь. – Артем аккуратно опустил ее на кровать, поцеловав в губы, и полез в тумбочку слева.

– Может, не надо? Я как-то… Артем?..

Он достал из коробочки с Винни-пухом железные прищепки и, неожиданно для жены, сорвал лифчик и сцепил ей соски.

– А! Какого черта, Артем?! – взревела Анастасия, извиваясь под мужем от жжения.

Он ничего не ответил и схватил ее за горло. Тася орала от боли, когда тот облизывал грудь. Белобрысый с сатанинским возбуждением ласкал женушку, упиваясь ее видом. Гаденыш знал: ее левый сосок намного чувствительнее правого.

– Милый, сними их уже. Мне не хочется сейчас, – прокряхтела женщина, раздирая плечи мужа в попытке оттолкнуть.

– Почему? Может быть, ты уже сыта по горло? – низко, тяжело заговорил мужчина, сжимая лебединую шейку еще сильнее. – Я видел следы от обуви в прихожей, ты хоть пол-то мой. След большой, это мужчина?

– Акх… кх… Про… пусти!!

– Думаешь, я идиот? – металлический голос. Только не он. – Говори, с кем? С кем, я спрашиваю? – Артем переходит на дрожащий крик. – Кто он?!

Анастасия заглотнула воздуха. Сердце затарахтело. Он отпустил.

– Пожалуйста, скажи.

– А!!

Мужчина резко вошел в пушистое лоно по самые яйца. И даже те дрожали от его напряжения.

– Артем, они меня щекочут.

Он разочарованно выдохнул.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Хах, щекотно же!

Она заржала, заскрипела, как старая коза. Выла и закатывалась, как будто по стеклу скребли пенопластом.

– Да что с тобой? Отвечай! – Мужчина от отчаяния двигался все быстрее. И чем выше темп – тем страшнее и непонятнее ее реакция. – Говори, мать твою.

Снова пережал гортань, и теперь смех козы превратился в звук заглохшего трактора.

– Мне больно, – Анастасия сказала это с такой печалью, таким отчаянием, правдой и ненавистью. – Я так устала…

– Прости, прости меня, извини.

Он упал в ее волосы, задыхаясь в неясном тихом кряхтении. То ли в слезном, то ли в удовлетворенном.

«какой-то черт зазвонил в дверь»

Женщина мгновенно вылезла из-под мужа, откинув его упавший член, и натянула свитер.

– М… мама?

«Блять, блють, блить!!.»

– У-у-у, Настюха, как мы рады! – Большая женщина вцепилась в дочь стальной хваткой, заламывая ребра. Она смеялась и гоготала, целуя ее в щеки с размаху. – А мы к тебе в гости!

Мать протиснулась в узкий проход и взвалила огромные сумки на тумбочку. Пройдясь по белому ковру, женщина сняла мокрые кроссовки. Наклон удался ей с трудом – леггинсы заскрипели.

– Дочунька, привет! – Отец тоже обнял ее, пошатываясь, как медведь.

Но тут на лестничной клетке двинулась низковатая темная фигура. Парень щелчком отбросил сигарету и, заложив руки в карманы, зашел в квартиру. Прозвучало сухое:

– Привет.

– Ага, – хозяйка так же холодно ответила и сразу же отвернулась.

Тут из спальни вышел потрепанный мужчина, укладывая свою шевелюру. Лицо взволнованно, а лоб весь в прилипших от пота волосинках.

– Артем, как жизнь? – Отец пожал зятю руку.

– Пучком.

– Бля-я-я-я, – протянул коренастый парень в кепке. – Я вам тут прихожую замарал. Не извиняюсь, я ж гость.

– Ой, ну что же это?! – с ужасом вскрикнула мать. – Почему у вас такие грязные подоконники?!

Она провела пальцем по поверхности и затыкала дочери в лицо пыльной плотью.

– Ты хозяйка или как? А на кухне что…