Embryos

Владислав свернул письмо, присев на тумбу.

15

– Можно мне сигареты, пожалуйста, – невнятно промямлил парень в кулак, прикрывая лицо капюшоном.

– Какие именно? – властно уточнила продавщица.

– Эм… Ну…

– Молодой человек, говорите быстрее, у меня очередь! – бесцеремонно протянула та голоском столичной фифы и недовольно указала на цепь людей позади.

– Какие-нибудь недорогие, на ваше усмотрение.

– Короче, вот самые дешевые – «Кент». – Женщина небрежным движением пробила пачку и швырнула покупателю. – Сто писят.

– Извините, – прозвучало сладкое мурчание рядом, – но это не самые дешевые.

Парень повернул голову, отвернул, а потом резко уставился на девушку снова.

– Герман? Ха, ты чего тут делаешь? – радостно воскликнула Анастасия, придерживая продуктовую корзинку на локте, как дамскую сумочку.

– А я, собственно… – глупо заулыбался тот, поправляя капюшон.

– Уважаемые, давайте двигайте! – засигналила кассирша.

– Кончено, извините.

Крапивина быстро оплатила покупки и вышла на улицу с большим пакетом.

– Давайте помогу. – Юноша взял у нее пакет, не дождавшись разрешения.

– Спасибо. А ты куришь, что ли?

– Да, собственно, нет. Просто решил попробовать.

– Хах, оно и видно. Почему именно сейчас, случилось чего? – Она присела на лавочку под фонарем и постучала на месте рядом. Герман опустил тяжелый пакет и, выдохнув, сел.

– Рассказывай мне свою страшную историю.

– Честно, даже не знаю, что говорить. С вами, здесь…

– А что тебя смущает? – Анастасия повернулась к нему и уставилась в глаза. – Представь, что мы старые друзья, вот и все.

– Эх, сложно все это. – Юноша упал спиной на скамейку. – Я про Соню. Она, понимаешь, как-то странно и неестественно себя ведет. Постоянно меня оскорбляет и унижает, не пойму, чем я заслужил.

– Скорее всего, ты просто последний, кто терпит ее характер.

– В каком смысле?

– Ну, у нее мало близких, а мы с Артом не всегда можем помогать и составлять компанию на вечер. Она с трудом принимает новых людей в жизнь, постоянно пытается строить из себя независимую женщину, победительницу и бла-бла-бла. Но…

– Но?

– Но годы-то идут. Какая у вас разница?

– Пуф… – припоминал он. – Восемь, нет… Да, восемь лет.

– Во-о-от, – протянула девушка, выставляя палец вперед. – Она молода, но средний возраст уже за порогом. Одиночество… пусть она вечно твердит, что ей лучше одной, но это фигня все. Не может человек без человека.

– Поэтому она меня так… не знаю, недолюбливает?

– Вернее сказать, сильно дорожит тобой. А ты?

– А что я? – не понял Герман, но потом до него чуть-чуть дошло. – Без понятия, честно. Она кажется мне такой запуганной, забитой маленькой девочкой, которая пытается справляться со всем.

– Ей страшно, это понятно. Она дорожит нами всеми и до смерти боится потерять.

– Потому что больше никого нет, – закончил за нее парень.

Пару минут они посидели в приятной и умиротворяющей тишине. Мимо проходили люди: кто-то говорил по телефону, кто-то тянул непослушного ребенка домой, а кто-то нес букет цветов, шоколад и презервативы, уже прокручивая в голове сценарий наступающей ночи. Они оба наблюдали за снегом, который сыпался на этих прохожих, и следили за фарами машин. Сигналы, сирены, крики, разговоры… Вот он, наш любимый город; он полон людей, которые всегда рядом.

– Ну, а ты? – вновь заговорила Анастасия.

– А я, походу, тоже не могу поступить с ней неправильно и несправедливо, – горько и стыдливо признался Герман, скривив гримасу отвращения к самому себе.

– К чему это ты? – Она сразу ухватилась за ниточку.

– Да, это так. В общем говоря.

– И первые в жизни сигареты «так»? – Она улыбнулась и толкнула его в плечо.

– О, точно! – Он достал пачку из кармана, раскрыл упаковку и неловко зажал сигарету губами. Пошарив по карманам куртки, юноша замычал: – Влин, шавыгалка.

Анастасия вынула зажигалку из сумочки и поднесла пламя к Герману. Закутав и защитив ладонью огонь от снежного ветра, она подожгла сигарету. Лицо паренька осветилось теплым свечением, и глаза заискрились.

– Она не подпустит меня к себе. Я не знаю, как помочь ей.

Герман втянул дым и резко закашлял, как туберкулезник. Анастасия постучала по спине, неприкрыто рассмеявшись.

– Почему ты так рьяно стремишься всем помогать?

– Ну, она приютила меня; кормит, кое-как заботится. Я должен ей, а отплатить пока нечем. Мало того, возможно, я опасен для нее… – заткнулся парень, выдохнув дым. Сморщив лицо от неприязни, он оббил пепел о железный подлокотник скамейки.

– Чем опасен? Ты про агрессию? – похолодела девушка, не сводя с него обеспокоенного взгляда. Тот лишь промолчал, смотря на искорки от сигареты.

– В каком-то смысле, да.

– Ладно, мы засиделись с тобой. Мне пора уже. – Анастасия поспешно встала и взяла пакет.