Механизм

Нине я оставил твой адрес. Жди от неё писем.

Петроград… А, не хочу даже рассказывать и поднимать эту тему! Всё очень плачевно.

Возможно, больше мы не спишемся, так что… Прощай, спасибо за всё и всего тебе хорошего!

Валерьян.

5 марта 1918 г.

Коган, прочитав его письмо, некоторое время сидит в задумчивости. Затем распечатывает и разворачивает второе письмо. Снова закуривает, начинает читать. На лице у него удивление, потом радость, затем опять посерьёзнел.

Здравствуй, Коган! Это Виктор. Давно с тобой никак не общались!

Этот твой адрес мне передала Нина. Очень коротко, из её писем, я знаю, о твоих решениях и переменах. Судить не смею, может, они и к лучшему.

Я на восточном фронте, в Чехословакии. Бьём немцев, хотя… Война уже практически окончена, постепенно всё сходит на нет. И я не понимаю, зачем немцы всё ещё пытаются наступать и сражаться.

С Ниной всё хорошо, она по-прежнему у Таирова, иногда выступает в концертах. Не волнуйся за неё.

Напиши письмо на её адрес, но мне, а она перешлёт его ко мне. Пиши, что угодно, мне интересно всё!

Очень жду твоего письма! Бывай, Серко!

Любимов.

9 марта 1918 г.

Коган отложил письма в сторону, растянулся на лежанке, закинул руки за голову, думает.

Затемнение.

Явление VI

Коган, Щеглов

Кабинет Щеглова. Щеглов за какими-то медицинскими бумагами. Стук в дверь.

Щеглов. Войдите!

Открывается дверь, на пороге Коган.

Коган. Юрий Аммосович, можно?

Щеглов (поднял голову, улыбнулся). Заходи.

Коган заходит, закрывает за собой дверь.

Ну, с чем пришёл?

Коган. Вообще я… (замялся.) Сахару попросить хотел.

Щеглов. Зачем сахару? Чай хотел попить?

Коган. Ну да.

Щеглов. Так вместе сейчас попьём! Садись, Сергей!

Коган садится на стул.

В продолжение дальнейшего диалога Щеглов наливает чайник, кипятит воду на буржуйке, ищет заварку и т.п.

Расскажи мне, пока чайник закипает, как ты отдежурил с Сашкой?

Коган. С Бедолагой? Хорошо. Ребёнка к нам привозили.

Щеглов. Так-так, вот отсюда поподробней.

Коган (поморщился, будто хлебнул уксуса). Девочка, шести лет, острый живот, Александр её осматривал, вместе диагностировали перитонит.

Щеглов (удовлетворённо). Оперировали?

Коган. Да, забрали на операцию. Вместе с нами была Ирина.

Щеглов. Подожди, Коган… Что значит «Забрали на операцию»?

Коган (опустил голову, помолчал, поднял). Умерла на столе. Минут через десять после начала. (словно оправдываясь.) Я пытался, Юрий Аммосович, я пытался её реанимировать, Ирина свидетель. И… (закрывает лицо рукой, медленно проводит по лицу, задержал руку у рта.) Я ничего не смог сделать.

Щеглов. А родители пациентки? Или беспризорная?

Коган. Девочку сняли с поезда с матерью, мать сошла на Зиме, вернее, потому что ребёнок жаловался на боль в животе, рвоту… Ну, Вы понимаете, перитонит. Мы мамашу потом опросили. Она девочке грелку на живот клала на ночь, представляете? Это при остром животе! Грелка!

Щеглов. Дура какая-нибудь деревенская!

Коган. Да ей вообще, по-моему, плевать! Она спокойно восприняла, когда Ирина ей о смерти девочки сказала. Мы с Сашей сначала подумали, ну, реакция на горе такая, всё бывает. Так она её хоронить отказалась и ещё у Ирины денег и конфет на обратную дорогу попросила!

Щеглов. Да, не повезло тебе на первом дежурстве. Но сильно себя не кори. Я прекрасно понимаю твои чувства, тем не менее, ни твоей, ни Ирининой, ни Александровой вины в этом нет. Постарайся это принять. Это первая твоя смерть?

Коган. Первая.

Щеглов. Прими, Серёжа. Постарайся. Знаю, что тяжело. Но… Такая у нас профессия! (видя его состояние.) Может, спирта?

Коган. Нет-нет, чаю, если можно.

Щеглов заваривает чай, разливает по чашкам, одну даёт Когану.

Спасибо.

Щеглов. А, ты же ещё сахара хотел…