Страннствия

шатровой, маеты преклонных лет

меня спасал всегда сестрицын голосок
из леденца под язычком, так жгуч и тонок:
колодец, обратившийся в потоп
из звездных, теплых незабвенных первых слов:
– Рахиль, Рахиль моя, совсем еще ребенок.

Звездочка

C. Ц.

Некоторые печальные рыцари до сих пор
принимают ее бледный лик за отраженье
гордого величья луны.

– звездочка моя, девочка моя, фейгеле моя
– мальчик мой, местечковый мой, грустноглазый мой
– девочка моя, фейгеле моя, звездочка моя

1

Звездная россыпь; младенческих скрипок из-под
окон ее детской памяти, из-под полозьев
радужных санок – звездочки крошечных колокольцев
сквозь вой метелей по волжским просторам – в глазках
плавает красный туман советских елочных звезд
в паре дыханья из замороженных парков
русской зимы ее детства —
там – всплески открытых, пронзительно-ярких красок:
– звездочка моя, девочка моя, фейгеле моя
– мальчик мой, местечковый мой, грустноглазый мой
– девочка моя, фейгеле моя, звездочка моя

Чудные спектакли звездных снежинок, поющих на
театральных площадях Петербурга – грациозно, нежно
летящих сквозь волшебные фонари, сквозь
млечный путь гласных, согласных, галактики
русских стихов, обнаруженных еще ранее
в шуршащем мраке гниющей, съежившейся осенней листвы
желто-черных полутонов русского декадентства,
там – всплески открытых, пронзительно-ярких красок:
– звездочка моя, девочка моя, фейгеле моя
– мальчик мой, местечковый мой, грустноглазый мой
– девочка моя, фейгеле моя, звездочка моя

2

Кровянистые звездные иглы
бабушкиной рубиновой брошки,
пришпиленной к белой груди
первого бального платья – первая
кровянистая, беззвездная ночь
бледно, тупо и равнодушно взятого,
онемевшего тела,
та – всплески открытых, пронзительно-ярких красок,
плачут тени:
– звездочка моя, девочка моя, фейгеле моя
– мальчик мой, местечковый мой, грустноглазый мой,
– девочка моя, фейгеле моя, звездочка моя

3

Звезды молочных капель из бряцающего бидона
Тевье молочника под тусклым слабеньким светом
прикроватного ночника – над постелью моего одиночества
Блуждающие звезды Шолом-Алейхема, звезды,
забродившие кровью предков, выжатые из каждой
виноградины соломоновой Песни Песней, – кровь,
танцующая, взрывающаяся в горячем экстазе
восторга звездой Давида и льющая, льющая
прямо в сердце тихий свет милосердья —
обещание младенца – звездой Вифлеемской,
там всплески открытых, пронзительно-ярких красок:
– звездочка моя, девочка моя, фейгеле моя
– мальчик мой, местечковый мой, грустноглазый мой
– девочка моя, фейгеле моя, звездочка моя

Звезды грудастых розочек добрейшего смеха,
выпрыгивающие из-под блестящих каблуков Чарли,
растрепанные невесты, летящие сквозь сиреневые звезды
рассыпающегося цветка на парижских полотнах Шагала,
голубиные души звезд у виолончельных ню Модильяни —
в лужицах их пустых и бездонных глаз,
там – всплески открытых, пронзительно-ярких красок:
– звездочка моя, девочка моя, фейгеле моя
– мальчик мой, местечковый мой, грустноглазый мой
– девочка моя, фейгеле моя, звездочка моя

4

Звездные дыры Освенцима – желтый немой
шестиконечный ужас, нашитый на грудь
непробудного молчанья вселенной,
но и там,
за звездными колючками концлагерной проволоки,
протянутой сквозь безумный оледеневший космос
страданья,
там
тоже всплески открытых, пронзительно-ярких красок,