Ненавистная. Я всегда тебя любил

– Я не хуже других, – ответил я, посмотрев Аркадьеву прямо в глаза.

– Не хуже? – Его тонкие губы растянулись в улыбке, и он разразился неприятным смехом, который он быстро оборвал. – Давайте-ка посмотрим на ваши минусы. Вы не москвич. – Он загнул один палец. – Кто ваши родители, непонятно…

– Мои родители хорошие люди, – перебил я его.

– Хорошие люди не профессия, – скривился он и, загнув сразу два пальца, продолжил: – Родители никто, воспитаны вы плохо, старших вот перебиваете. Состояния нет и не предвидится. Работаете на чужого дядю. Не спорю, под крылышком у Несветаева-старшего вы неплохо выросли в служебном плане, но где бы вы были без этого крылышка и протекции вашего друга Несветаева-младшего? – Его голос был по-прежнему спокоен, а мой гнев, наоборот, плескался уже где-то в районе макушки. – Даже если отбросить тот факт, что карьеру вам помогают делать хорошие отношения с Ренатом, что дальше? Какие у вас перспективы?

– Я скоро стану финансовым директором, вы прекрасно знаете, какие зарплаты на таких должностях в больших корпорациях.

– Вот именно – зарплата! – Он ткнул указательным пальцем в мою сторону, а я подумал: «Какой-то плебейский жест для мнимого аристократа».

Видимо, и он это понял, быстро спрятав палец.

– Но вернемся к настоящему, – продолжил он. – Жилья своего у вас нет. Вы хотите в жены мою Ангелину. И что же ждет мою девочку, согласись я на это нелепое предложение?

– Я дам ей все самое лучшее…

– И что же, в вашем понимании, лучшее? Ипотека на жилье не на тридцать, а на двадцать лет? Редкие отпуски в каком-нибудь Вьетнаме или, не дай бог, Египте? Может, вы еще и ее отправите на службу?

– Многие женщины работают, – возразил я. – Но, как я уже сказал, моя должность позволит мне и жилье приобрести без ипотек, и отвезти жену в Ниццу, и работать ей не придется, если она сама того не захочет.

– Да у меня пальцев на руках не хватит, чтобы перечислить все «прелести» жизни моей дочери с таким, как вы, – устало произнес он. – Мой вам совет: хотите взять в жены мою девочку, сделайте себе состояние, займите соответствующее место в иерархии. Топ-менеджеров не рассматриваю, не москвичей тоже, если только вы не нефтяной магнат. Нет? – издевательски спросил он. – Нет. Что ж, тогда позвольте указать вам на дверь. Возвращайтесь, когда ваше состояние будет больше моего, тогда и вернемся к вопросу сватовства. Сколько вам понадобиться времени? Лет сто? Боюсь, Ангелина столько ждать не будет. – Он снова рассмеялся.

Мой гнев сменился отвращением к этому зазнавшемуся, возомнившему себя чуть ли не богом нуворишу.

– А на чувства и желания дочери вам наплевать? – бросил я, направляясь к выходу.

– Чувства дочери? Вы себе льстите, – донеслось в ответ.

Я не стал хлопать дверью, как требовал мой гнев и чего от меня наверняка ждал Аркадьев. Сейчас мне хотелось одного – найти Ангелину и спросить у нее, зачем она предложила мне попытать счастья и поговорить с ее отцом. Она хотела убедиться, что я не трус и не так робок, как она думала? Что ж, вот тебе доказательство. А может быть, ей хотелось сбежать из-под папашиной опеки, и именно во мне она увидела человека, который мог бы ей помочь?

Ангелину я увидел неподалеку от гаража, где меня попросили припарковать автомобиль, когда я въехал на территорию, примыкающую к дому Аркадьева. Она разговаривала с младшей сестрой. Видимо, девушки спорили, потому что до меня доносились обрывки резких слов, и я видел разгоряченную жестикуляцию Снежаны, так, кажется, звали младшую сестру Ангелины.

Я не хотел мешать, но и уходить отсюда, не переговорив с ней, я тоже не хотел. Мне нужны были ответы на вопросы, которые я собирался ей задать.

Увидев меня, сестры замолчали. На лице Ангелины промелькнуло удивление.

– Борис, что ты тут делаешь? – спросила она, нахмурившись.

– Приходил поговорить с твоим отцом, как ты и хотела, – ответил я.

– Как я и хотела? – неуверенно переспросила она, не понимая, о какой просьбе я твердил. – Ой… Неужели?! – Ее и без того большие глаза стали еще больше, распахнувшись от изумления.

– Пожалуй, я вас оставлю. – Младшая сестра издала неприятный смешок и поспешила прочь.

Я понял, что в разговоре с Ангелиной меня не ждет ничего хорошего…

Глава 3

Семь лет назад

Борис мне нравился. Он был не похож на тех золотых мальчиков, которые входили в моё окружение с самого детства, или звёзд шоу-бизнеса, что вертелись повсюду на любой тусовке. Борис был не из нашего мира, и это чувствовалось. Он смотрел на нас с вызовом и некой долей презрения, будто ему было смешно и отчасти противно все, что он видел. Это в нем раздражало и привлекало одновременно. А ещё он близко дружил с Ренатом Несветаевым, которого отец прочил мне в мужья с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Папа не намекал, а прямым текстом говорил, что когда придёт время, то Ренат на мне женится. Замуж за Рената я не хотела, как, впрочем, и за кого-либо другого. Я не собиралась выходить замуж так рано и становиться золотым украшением на шее какого-нибудь отожравшегося миллиардера. Мне никто не нравился настолько, чтобы по-настоящему увлечься. Даже Снежана, будучи младше меня на два года, уже успела пару раз разбить своё сердце, меня же никто не привлекал. Борис? Пожалуй. Наверное, я бы даже могла в него влюбиться, потому что он совсем не походил на парней вокруг. К тому же он был старше меня то ли на шесть, то ли на семь лет, ровесник Рената. Оба слишком взрослые, так считала я.

– Ты странная, – заявляла подруга Диана, которая в свои девятнадцать завела интрижку с тридцатипятилетним мужчиной. – Прочили бы мне Рената в мужья, я бы из кожи вон лезла, чтобы не упустить этот лакомый кусочек пирога.

Ренат? Нет уж, Борис куда привлекательнее, и внешне, и поведением. Правда, мне он казался слишком спокойным, даже робким. Прояви он хоть какой-то интерес ко мне, я бы могла и подумать…

Я замечала его взгляды, когда мы оказывались рядом. Чувствовала, что нравлюсь ему, но он ни разу не сделал ни одного намёка. До той вечеринки, что устроил Ренат в честь дня рождения.

Поведение Бориса стало для меня полной неожиданностью. Когда он сгрёб меня в охапку и ни с того ни с сего поцеловал… Я испугалась. Испугалась его взрослого, мужского желания, еле сдерживаемой страсти. А ещё оно меня возмутило. Как он посмел подумать… Как он посмел дотронуться до меня?

– Мои девочки достойны только самого лучшего, – внушал нам со Снежаной отец. – Вы должны выбирать все самое-самое. Это касается и женихов.

Мы впитывали с раннего детства: мы принцессы, мы лучше всех, мы не должны соглашаться на ширпотреб, у нас должны быть очень высокие требования, особенно к будущему избраннику. Если Снежана какие-то вещи пропускала мимо ушей, проявляя подростковый бунт, то я верила: отец желает нам только добра. В отличие от бросившей нас матери, он в нас с сестрой души не чаял, баловал сильно, но и многому учил, прививал хороший вкус.

Когда я намекнула кое-кому из подруг, что из всех парней, которых мы знаем, мне больше всего был интересен Борис, они лишь посмеялись, повторив слова отца:

– Борис – мужчина хоть и красивый, но ты достойна большего.

Чего большего, я не знала. Кого большего – тоже не знала. Но, наверное, где-то он существовал, невероятно прекрасный, сказочный принц.

Борис им точно не был, так утверждали все вокруг, хоть его поцелуй и намекал, что, возможно, принцы бывают разные. Однако этот самый поцелуй разозлил меня, и я решила Бориса проучить, сказав первое, что пришло в голову:

– Поговори с отцом, и если он даст добро, то я даже замуж за тебя выйду, – смеялась я.

Я и представить не могла, что Борис решится. И вот теперь он стоял передо мной и утверждал, что приходил, чтобы поговорить с отцом. Мне было одновременно страшно и смешно. Как он осмелился? Как он посмел подумать, что отец согласится?

Хихикнув, знающая про поцелуй на вечеринке Снежана сбежала и оставила меня лицом к лицу с Борисом.

– Ты разговаривал с отцом? – осторожно спросила я. – О чем же?

– О тебе, конечно, – зло ответил он. – О чем ещё мы могли разговаривать?

– И что же он сказал? – ещё более осторожно проговорила я и почувствовала, как мои щеки начинают гореть. Я знала, что они не покраснеют, никогда не краснели, но кровь к ним прилила.

– Сказал, что такой, как я, недостоин такой, как ты, – скривившись, ответил Борис.

Я, не сдержавшись, рассмеялась.

– Что смешного?

– Извини. – Я поднесла ладонь к губам, пытаясь взять себя в руки. – Но… Это же идиотизм!

– Что именно? – Он сузил глаза, и мне вдруг стало страшно, смеяться больше не хотелось.

– Прийти к отцу и затеять разговор о браке, – ответила я.

– Ты знала, что он откажет?