Тибетские заметки. Книга для сложных времен

Поначалу я удивлялась, сколько мудрости в словах этого молодого человека. Но потом была по-настоящему поражена, узнав, что ему на самом деле не тридцать пять, как я решила, а почти на двадцать лет больше. Секрет его молодости я раскрыла позже. И он меня тоже немало впечатлил.

Наставник посмотрел на меня внимательно и сказал:

– В тебе очень много боли. Так не должно быть.

– Как вы поняли, что во мне есть боль? И что это именно боль, а не усталость после перелета или плохое самочувствие от разреженного горного воздуха? – удивилась я.

– Знаешь, когда я стою рядом с тобой, у меня начинает болеть сердце. Но это не моя боль, а твоя. И ты должна обязательно ее исцелить, ведь это чувствую не только я, но и весь мир.

Как он смог это почувствовать? И неужели действительно моя личная боль может иметь какое-то отношение ко всему миру?

Я объяснила монаху, что не так давно пережила по-настоящему трагические события, после которых потеряла смысл жизни. В надежде найти его, пройдя через обет молчания, я и приехала в Непал.

Наставник улыбнулся и сообщил, что мой обет молчания начнется завтра и будет продолжаться двадцать один день. Но мне надо будет не просто молчать. С помощью специальных упражнений я научусь очищать сознание от мыслей, быть «здесь и сейчас» и самостоятельно исцелять свою боль.

Честно скажу, это было не совсем то, чего я ожидала. Где-то в глубине души у меня теплилась надежда, что в таком особенном месте, как тибетский монастырь, найдется кто-то, кто сможет убрать мою боль с помощью чуда. Но Наставник объяснил мне, что этим всесильным «кем-то» могу быть только я сама.

Монах протянул мне белый камешек с дырочкой, через которую была продета красная веревочка. Мне тут же вспомнилось, как мы с бабушкой когда-то находили такие камушки на морском пляже и она всегда повторяла, что они – к удаче.

Голос Наставника вернул меня из воспоминаний в реальность.

– Постарайся, пока будешь молчать, не вести даже внутренние диалоги с самой собой.

Я кивнула ему и убрала камешек в карман. Наставник отрицательно покачал головой:

– Его лучше носить на шее как талисман. Это не просто камень. Тебе надо будет по несколько раз в день брать его в руки, отдавать ему свою боль, а после этого промывать в горном ручье и снова надевать на шею.

– Но как я могу отдать камню свою боль?

– Пробуй. Со временем сама поймешь, что надо делать, – улыбнулся Наставник.

Да уж, подробная инструкция, нечего сказать! Но ничего не поделаешь, другой мне не дали, и я принялась пробовать. Как все это может сработать, я тогда не понимала. Но не пыталась спорить с Наставником и возражать ему. Просто делала все, что он говорил. Было у меня какое-то внутреннее убеждение в том, что так надо.

Мне было очень комфортно в монастыре. Я с интересом изучала жизнь монахов. У них не было никакой иерархии, они заботились друг о друге даже в мелочах. А еще они выглядели намного моложе своих лет и не болели.

Однажды я спросила Наставника, в чем секрет хорошего самочувствия и сохранения молодости. «Улыбка», – сказал он. Можете себе представить? Все оказалось так просто. Улыбка! Ежедневная практика искренней улыбки способна сделать человека моложе минимум на пять лет.

Я задумалась над словами Наставника. И тут же стала замечать, что все монахи, которых я встречала, действительно абсолютно искренне мне улыбались. Для человека, приехавшего из Санкт-Петербурга, это поначалу выглядело очень странно. Тем более что они улыбались тепло, по-настоящему, без тени формальности.

Когда в монастыре пришло время мантр, Наставник пригласил меня присоединиться. Монахи сели в круг, я тоже устроилась рядом. Они начали петь. Это было не совсем пение, они скорее проговаривали слова особым образом, как будто отпускали их в большой мир. Мантры сопровождались звоном поющих чаш – музыкальных инструментов, похожих на огромные чаши, на которых монахи особым образом играли.

От нахлынувших странных незнакомых ощущений у меня закружилась голова. Внезапно стало очень дискомфортно и даже больно в районе солнечного сплетения. Я как будто физически ощущала свою душевную боль. А через несколько минут все прошло.

Мантры продолжались. Я попыталась различить слова на непонятном мне языке, которые произносили монахи. У меня ничего не выходило. И тогда я стала просто слушать, ощущая вибрацию, которую создавало пение и гудение чаш. Воздух уплотнился, стал похож на морские волны. Это было очень необычно. Ничего подобного я прежде никогда не чувствовала.

После пения мантр мы с моим Наставником расположились в монастырском саду. Он дал мне чашку с травяным чаем. Чашка была круглая, керамическая, больше похожая на пиалу. Наставник сказал, что у него для меня есть еще одна практика, которая мне поможет справиться с душевной болью.

– Чтобы лучше понять ее смысл, ты должна послушать одну древнюю притчу, – добавил он.

Я была очень заинтригована. И Наставник стал рассказывать:

– «Однажды ученик спросил у одного просветленного мастера:

– Что мне делать, чтобы достичь просветления?

– Носить воду и рубить дрова.

– А что мне делать дальше, когда я достигну просветления?

– Носить воду и рубить дрова.

– Но, мастер, в чем же тогда смысл просветления?

– В том, чтобы научиться слушать свое сердце и получать радость от простых вещей».

Наставник замолчал и улыбнулся. Я тоже молчала и пыталась понять, что же он хотел до меня донести. Идея получать радость от простых вещей мне однозначно нравилась. Но радоваться в последние несколько месяцев у меня категорически не получалось. Поэтому я решила все-таки спросить его напрямую:

– Вы хотите сказать, что мне надо будет носить воду и рубить дрова?

– Рубить дрова необязательно, – засмеялся он, – можно вместо топора взять метлу. И мести двор.

Я кивнула головой в знак согласия. Хотела улыбнуться ему в ответ, но не смогла.

Наставник посмотрел на меня с сочувствием.

– Тебе тяжело улыбаться?

– Да…

– Я знаю, что тебе сложно, но ты должна начать улыбаться. Улыбка – это лекарство от боли.

– Но я не могу сейчас улыбаться искренне…

– Это не имеет значения. Просто начни улыбаться. Улыбка разбудит свет.

Я тяжело вздохнула. Непростая практика… Нет, меня совершенно не пугала перспектива носить воду и мести двор. Даже наоборот. Я обрадовалась тому, что мне предстоит монотонный труд, он помогает забыться.

Но вот улыбка… Какой свет она может разбудить, если в душе у меня сейчас полный мрак? Как заставить себя улыбаться, когда хочется плакать? Как найти в себе свет, когда тебе ужасно плохо? Настолько плохо, что ты даже есть не можешь, не чувствуешь вкуса еды и впихиваешь в себя насильно кусок за куском только потому, что понимаешь: голодная смерть – не вариант.

Я не могла найти повода для радости. Мир для меня в тот момент был похож на глубокую черную бездонную яму, мрак которой даже солнечный луч не в состоянии пробить. И выбраться из этой ямы, как мне казалось тогда, просто невозможно.

Как же я ошибалась…

Именно в тот день я начала потихоньку выбираться из своей ямы и двигаться к свету.

Глава 2

– Завтра начнется твой обет молчания… Но это будет после обеда. До обеда ты попробуешь улыбаться, а потом расскажешь мне, как у тебя это получается.