Вдова Хана

– Повой для меня, псина. Громко, заливисто. Повой от боли.

– Скулишь только ты, шавка.

Она вырезала на нем пять квадратов в виде цветка. Один посередине и четыре других по бокам. Два вверху и два внизу. Снимала квадратики кожи, и кровь текла по груди заключенного. Он не издал ни звука, только смотрел на нее своими сумасшедшими, страшными глазами, не моргая. Притихли все. Конвоиры, арестанты, начальник смены. Как будто затаились, не дыша.

Женщина швырнула ошметки кожи себе под ноги и потопталась по ним.

– Ты – мой раб. Каждый будет знать, кому ты принадлежишь. Рано или поздно с трона падают все. Помни, кто тебя с него сбросил. А теперь обещанный подарок.

Достала из кармана нечто тонкое, блестящее, похожее на пружину, и ткнула под нос заключенному, который стоял на коленях, согнутый, и трясся от напряжения.

– Представляешь, насколько я к ней близка? Насколько я рядом? Еще один твой отказ, и ты получишь ее палец, или ноготь, или сосок. Признайся, ты бы хотел на него подрочить?

Развернулась, чтобы уйти, но на мгновение задержалась:

– А может быть, ты хочешь получить маленький пальчик своего сына?

– У меня нет сына, сука!

Пошла к выходу в сопровождении начальника, который семенил следом, переставляя толстые ножки. Она не видела, как заключенный поднял с пола прядь золотых волос, как бережно сложил их в ладонь и поднес к лицу, принюхиваясь к ним жадно, закатывая глаза от удовольствия, а потом взревел:

– Я согласен! Слышишь, сука, я согласен!

Глава 3

Есть такая легенда – о птице, что поёт лишь один раз за всю жизнь, но зато прекраснее всех на свете… 

Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдёт… 

Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, 

так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей… 

Единственная, несравненная песнь, и достаётся она ценою жизни… 

Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах… 

Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания.... 

По крайней мере, так говорит легенда.....

(с) Поющие в терновнике

– Мы смогли восстановить недостающий фрагмент видео.

Дарив резко распахнул дверь веранды, и Джая тут же встала в стойку, оскалилась. Я положила ей на спину руку, нежно поглаживая шерстку.

– Тихо, моя девочка, спокойно. Все хорошо.

Она повела ушами и нехотя, грузно улеглась у моих ног, лениво откинула голову назад, снова вылизывая свою массивную лапу, но не забывая поглядывать зеленым глазом на Дарива.

– Никогда не врывайся так, Дарив. Она могла тебя разорвать в считанные секунды.

– Простите, – склонил голову и тут же поднял, – я просто был обязан вам это показать. Предварительно восстановленный фрагмент.

Он сделал шаг ко мне, и Джая злобно рыкнула.

– Тихо…тихо, малышка. Это свой. Ему можно подойти.

Продолжая поглаживать тигрицу, заставляя ее расслабиться и подпустить мужчину, протянуть мне смартфон.

– Смотрите, начиная с 44 минуты. – он наклонился и повел пальцем по экрану. – Вот здесь за кустами внедорожник. Его вырезали, и ни на одной из записей его или нет, или совершенно невидно. Фары выключены. Отсвечивает только блик на бампере. И то… единожды. Когда машина Тамерлана выхватила бампер в темноте. Вот здесь, я снял для вас, как мы увеличили разрешение, и теперь явно видно, что внедорожник стоит в кустах. Вот его очертания. Теперь смотрите запись с другой камеры. Этот же внедорожник едет по трассе за час перед происшествием. Вот он сворачивает на просёлочную дорогу. Потом он сделал петлю в поселке, выехал через лесополосу и спрятался в кустах.

– Это значит, они поджидали Хана? Это ты мне хочешь сказать?

– Скорее всего, именно из него была обстреляна машина. Кадры, где это происходит, восстановить не удалось. Помните заключение экспертов? Стреляли по колесам.

– Целью было не убить…, – тихо сказала я.

– Возможно. И еще… вот здесь запись с камер уже за городом. Эта же машина останавливается на заправке. Все бы ничего, но, если увеличить кадр. Вот здесь, видите – это следы от пуль. Скорее всего, Хан отстреливался. Я уже послал людей изъять гильзы и сравнить входные отверстия от пуль.

Я внимательно смотрела на джип, чувствуя, как ярость, ненависть и надежда поднимаются изнутри в адском коктейле. Мы найдем этого человека, и я лично заставлю его пожалеть о каждом выстреле.

– Что по номерам?

– По номерам джип принадлежит некоему Артему Свиридову.

– И где он сейчас?

Дарив самодовольно усмехнулся.

– Он и его шлюшка, с которой мы его вытащили из постели, сейчас по дороге в одно укромное тихое место, где обычно всегда говорят правду.

– Я хочу попасть в это место.

Дарив выпрямился и спрятал сотовый в карман.

– Не уверен, что там подходящая атмосфера для моей госпожи.

Голову склонил и больше не смотрит на меня.

– Их надо заставить говорить. Не думаю, что вам стоит на это смотреть. У нас… свои методы. Не совсем гуманные и не совсем чистые.

Я прекратила гладить Джаю и встала с кресла. Подошла к Дариву. Сейчас я видела только его седоватую макушку, так как он наклонился вперед и смотрел в пол.

– Посмотри на меня. Мне в глаза.

Он медленно поднял голову и с огромным трудом заставил себя смотреть на меня. Запрет Хана действовал до сих пор. Запрет пялиться на его жену дольше, чем несколько секунд.