Шели. Слезы из пепла

Сердце дрогнуло, и я прижала его одной рукой к себе, чувствуя, как по телу пошли мурашки. Дети не задают такие вопросы просто так. Неужели Арис чувствует это?

– Нет. Как я могу любить кого-то больше, чем тебя, Ар? Ты – моё сокровище, ты мой мальчик.

– Но ведь их отца ты любила больше, чем моего.

Арис поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза. Я знала, что когда-нибудь нам придется говорить об этом. Но сейчас? Когда я настолько не готова к этому разговору, настолько устала, что не чувствую ног.

– Мы поговорим об этом потом, хорошо? Обязательно поговорим. Я обещаю.

– Но это правда, мама? Скажи, правда?

– Кто сказал тебе об этом, Арис? Отец?

Он отрицательно качнул головой.

– А кто?

– Ты зовешь его по ночам, мама… папу никогда не зовешь, а его да.

– Кого, милый?

– Аша… так ведь звали их отца, да? Аш?

Я стиснула челюсти и сильнее зарылась лицом в волосы Ариса, целуя макушку.

– Когда-нибудь, милый, я все расскажу тебе. Когда станешь старше, ты поймешь, что нельзя кого-то любить больше, а кого-то меньше. Можно любить только одного или одну.

Вдалеке послышался хруст веток, и я вздрогнула. Веда приложила палец к губам.

Я медленно встала, прижимая к себе спящую Шай и вытаскивая меч из ножен.

Только сейчас мы заметили, что демонов рядом нет. Они исчезли. Два воина Миены. Веда кивнула в сторону чащи, и я поняла ее без слов. Нужно уходить.

Проснулась Шай и тихо всхлипнула, я склонилась к ее уху:

– Тихо, маленькая. Иначе нас всех убьют. Тихо.

Девочка обхватила меня руками за шею.

Вдалеке раздался вскрик, а затем звук падающего тела, и мы рванули в чащу леса. Казалось, нас преследуют, кто-то гонится по пятам.

Я продиралась сквозь кустарники, Веда за мной. Ветки хлещут по лицу и цепляют одежду. Пока вдруг не остановились, как вкопанные. На земле чернели тела демонов в форме армии Берита, а рядом с ними и те двое… с перевязями Иофама. Их убили совсем недавно, в воздухе витал запах свежей крови.

Я, тяжело дыша, бросила взгляд на Веду. А потом мне показалось, что кто-то пристально смотрит на меня из темноты, резко обернулась, и внутри все похолодело – в непроглядной тьме сверкнули чьи-то огненные глаза и исчезли.

В тот же момент мы услышали топот копыт и голоса. Отряд! Тиберий привел отряд! О Боже! Наконец-то!

Огромная тень метнулась слева, и я быстро обернулась, сжимая меч за рукоятку. Топот копыт приближался.

Мне показалось. Это нервы, они сдают после всего, что мы пережили за последние часы. Но кто-то убил демонов-воинов… и этот кто-то сейчас в лесу. Поблизости. Веда озиралась по сторонам, и я видела, насколько она бледна. Ведьму почти невозможно напугать, но сейчас мне казалось, ее трясет от ужаса.

***

Уже через несколько минут я крепко сжимала в объятиях Фиена, а он до хруста сдавливал мои плечи, осыпая лихорадочными поцелуями мое лицо:

– Я думал, ты мертва… я видел знак… я думал. Шели! Дьявол…Шели…Я с ума сошел! Серебрянка!

– Тварей убил эльф. Это эльфийский кривой кинжал. Распорол горло от уха до уха. Суки Иофамонские – они привели лазутчиков Берита.

Послышался голос Тиберия.

Фиен смотрел мне в глаза, вытирая слезы с моих щек большими пальцами, и, не отрывая от меня взгляда, крикнул Тиберию:

– Обыщите местность и двигаемся на Огнемай, – провел костяшками пальцев по моей скуле, – они понесли серьезные потери. Зажарились в пекле. А я думал, свихнусь, когда понял, что ты осталась там.

Я перехватила его запястье, чувствуя неловкость от этого безудержного восторга, видя отчаянную страсть в его глазах.

– Я жива, Фиен. Все хорошо. Я просто очень устала.

Потом перевела взгляд на малышку и снова посмотрела на инкуба:

– Это Шай. Она теперь с нами.

Фиен кивнул, убирая руку от моего лица, момент эйфории пропал.

– Дочь Миены. Ее убили, и…

Инкуб усмехнулся:

– Можно подумать, ты спрашиваешь моего мнения. Ты ставишь меня перед фактом.

– Все чисто, Фиен, – Тиберий протянул инкубу обломок стрелы, – Нашли еще несколько трупов воинов Берита. Видимо, шли за отрядом сзади. Пробиты насквозь эльфийскими стрелами, но мы не нашли следов. Видимо, единичные лазутчики, не отряд.

Я еще раз обернулась, вглядываясь в сумрак леса… Внутри появилось странное чувство. Я не могла дать ему определения. Словно дикое волнение, когда разум еще не понял, не уловил, а сердце непонятно почему трепыхается с такой силой, словно проломит грудную клетку. Тот горящий взгляд… разве у эльфов глаза полыхают огнем?

– Что с тобой? – тихо спросила Веда, когда мы оседали лошадей и двинулись в путь.

– Не знаю… я, словно… Не знаю. Мне показалось.

Я пришпорила коня и поравнялась с Фиеном, в седле которого уснул Арис.

Глава 5

Я вздохнула свободнее, когда поняла, что мы понесли минимальные потери, тогда как потери Берита исчислялись тысячами. Теперь нельзя медлить ни секунды, нужно добивать их и идти на Огнемай.

Мы оставили детей с Ведой и несколькими демонами в укрытии, в лесу, а сами ринулись обратно в пекло, в это раз в открытую, всем войском, в жерло мясорубки и пожарища. В такие минуты мною овладевало безудержное желание убивать, оно поднималось изнутри, из недр моего существа, самое темное и жуткое, что дремало во мне, из того пепла, который остался после ужасной потери. Я рвала и резала врага, представляя, что каждый из них был убийцей Аша и моих детей, если бы могла – я бы грызла их зубами. Фиен сражался бок о бок со мной, не оставляя ни на секунду, прикрывая мою спину, так же, как и Тиберий. Но за времена бесконечных битв и походов я научилась не уступать им в ловкости, пусть не в силе и опыте, но я сражалась наравне с ними. И я бы ни за что не согласилась остаться в стороне, Фиен это понял еще при самой первой битве, когда я ринулась в бой вместе с ними. Тогда я впервые была ранена хрустальным мечом и меня долго выхаживала Веда, пока я снова стала на ноги. Учатся на собственных ошибках, а самые настоящие уроки получают только в сражении. Ни одна теория и тренировки не заменят настоящего рукопашного боя, когда ты совершенно не знаешь, какой выпад сделает твой противник, который сам по себе смертоносное оружие, даже без меча. Но мне не было страшно, я не боялась смерти, и это было моим преимуществом. Никто не ожидал от женщины, что она готова драться на смерть, а мои сверкающие волосы очень часто выводили противника из равновесия. В бою у женщины есть преимущества, так говорил Тиар. Никто больше не захотел тренировать меня, считая это бессмысленной затеей, но тренер, который учил сражаться весь молодняк нашей армии, узрел мой потенциал. Он всегда говорил, что мужчины слишком самоуверенны, сражаясь с женщиной, изначально недооценивают противника, и это их первая ошибка в бою. К тому времени, когда они начинают реально понимать, что перед ними достойный соперник, обычно уже поздно и они получают несколько смертельных ранений. Тиар оказался прав. Очень редко я встречалась с врагом, который не отпускал бы самоуверенные шуточки в мой адрес и не думал о том, как отымеет меня, когда победит. У меня была цель – убить, у них, как обычно, взять в плен. Мною руководила ярость, ненависть и жажда мести, а ими недоумение, самоуверенность и похоть.

Мы ожесточенно атаковали полуразрушенные стены княжества, беспощадно добивали беглых воинов Берита еще на подступах к городу, а когда вошли, то вся мощь нашей разъяренной армии обрушилась на войско Берита. Их было намного больше, чем я рассчитывала, но никто бы уже не отступил. Адреналин бурлил в крови, и мы, раздразненные запахом крови, рвались только вперед, чувствовали победу кожей, без какой-либо неуверенности. Мы верили в нее, а вера творит чудеса. Она сворачивает горы и рушит империи. Я научила вере тех, кто, по сути, был полным отрицанием ее, как таковой. Они верили в меня и в то, что я принесу им удачу, а я вела их за собой, доказывая, что они правы. Кроме того, воины Иофама не сдавались и оказывали Бериту ожесточенное сопротивление, как я и предполагала, они стали нашими союзниками на поле боя. Это было тройное месиво, где наш противник явно проигрывал, хоть и обладал численностью войска в три раза превышающую мои подсчеты и предположения. Сложнее всего драться с теми, кто защищает свою землю и Берит нес огромные потери прямо на глазах. Мы драли их в клочья, резали и вспарывали грудные клетки, и я уже не знала, чьей кровью запачкана: своей или врага. Я выдирала сердца и с упоением отшвыривала их в сторону, отпихивая мертвых противников ударом сапога.