Аннабелла

– Добрый вечер, миссис Телуэлл. Роза, милочка, взгляни! Прибыли платья от Фаншон. Она – золото. Должно быть, работала день и ночь, чтобы успеть вовремя…

Слова миссис Телуэлл всплыли в сознании Аннабеллы, когда она лежала ночью без сна, раздумывая о жизни сестры со Стивеном Ордуэем. Ни ей, ни Бекки Стивен не понравился в тот единственный раз, когда он посетил Темперли вскоре после их с Розабеллой свадьбы. Золотистые волосы, ясные голубые глаза, стройная изящная фигура – он был довольно красив. Но… деревня очень быстро ему надоела, и Стивен стал кричать на Розабеллу, когда та приглашала его навестить ее старых друзей или звала погулять по излюбленным местам. Он даже начал высмеивать людей, которых близнецы знали и уважали с детства, и не скрывал своего презрения к «деревенщине», так что, когда пребывание Ордуэев подошло к концу, никто не огорчился. Больше они не приезжали. Розабелла регулярно писала, но казалось, что после того визита она отдалилась от своей беркширской семьи.

Теперь Стивен умер, но, очевидно, до сих пор имеет власть над теми, кого покинул: над леди Ордуэй, Розабеллой и даже над Джайлсом Стантоном. Джайлс Стантон. Интересный человек. Неужели он негодяй? Или в его представлении Стивен все еще невинный юный кузен, который его боготворил и за которого сейчас надо отомстить?

Аннабелла уже начала засыпать, но вдруг вспомнила, как десять дней назад, перед отъездом из Темперли, Розабелла отчаянно сжала ей руку и прошептала: «Я дала слово тете Лауре не рассказывать никому о Стивене, но не могу тебя не предупредить! У него такие странные приятели. Будь осторожна».

Аннабелла вздохнула и перевернулась на другой бок. Легкомысленный обман оборачивался, судя по всему, серьезной историей. Но если Розабелле придется восстанавливать свое имя в глазах лондонского высшего света, тогда пребывание здесь Аннабеллы принесет ей только пользу. От ближайших недель многое зависит!

Дела задержали Джайлса дольше, чем он рассчитывал, и его не было в Лондоне целую неделю. Вернулся он рано утром, усталый, в испачканной дорожной грязью одежде. Аннабелла уже встала. Она так и не привыкла к городскому распорядку – поднималась в восемь утра. Она услыхала шум в прихожей и вышла посмотреть, в чем дело.

– Джайлс! Вы вернулись!

– Как видишь, – недовольно ответил он. – Я думал незаметно пройти к себе и умыться. Чем ты занимаешься так рано?

– По всему видно, что поездка вас утомила, – продолжала Аннабелла. – Принести вам в комнату поесть?

– Я выпил кофе на постоялом дворе. Он был мерзкий.

– Тогда поднимайтесь к себе, а я пришлю к вам Госса и распоряжусь насчет еды. Сколько вам нужно времени, чтобы помыться? Полчаса?

– Двадцать минут, – усмехнулся Джайлс. – Но почему ты встала?

– Я не могу спать, когда так светло за окнами. Да и дел много…

– Пытаешься произвести выгодное впечатление?

– Бесполезное занятие, – огрызнулась Аннабелла. А она-то его пожалела! Глупая!

Джайлс спустился в столовую через двадцать минут. Вид у него был уже не такой усталый. Взглянув на обильный завтрак, сервированный на одного, он спросил:

– Разве ты не присоединишься ко мне?

– Могу, если вы будете вежливы, – ответила Аннабелла.

Он глубоко вздохнул.

– Я попытаюсь. А теперь садись и позавтракай со мной. – Джайлс кивком отпустил слугу и, когда они остались одни, задумчиво произнес: – Мне хотелось бы знать…

– Что именно?

– Что творится в твоей хорошенькой головке.

– Если вы собираетесь опять грубить, то я уйду и займусь делами.

– Нет, не уходи! Я расскажу тебе, чем занимался. Я проверял некоторые записи в дневнике Стивена. – Аннабелла замерла, и Джайлс, конечно, это заметил. – О человеке по имени Да Коста. – Он помолчал. – Тебе известно это имя?

– Нет, никогда не слышала.

– Вначале я поехал в трактир – убогую дыру около Вулхэмтона на Батской дороге.

Аннабелла уронила нож.

– Но это недалеко от Темперли!

– Я об этом не подумал. Какое совпадение! – Джайлс поднял с пола нож и передал ей чистый прибор.

Его тон ее насторожил.

– Конечно, совпадение, – сказала она.

– Я в этом не уверен. Почему ты не ешь?

– Потому что я слушаю вас и жду, к чему вы клоните, – с раздражением ответила Аннабелла. – Не люблю игр в кошки-мышки.

– С чего бы мне играть в кошки-мышки?

– Понятия не имею.

– Я поехал в этот трактир и осведомился о Да Косте. Хозяин знал его, но рассказывать о нем не захотел. В конце концов я его убедил.

– Каким образом? – холодно спросила Аннабелла. – Поджарили ему пятки?

– Нет, просто подкупил.

– И дальше?

– Хозяин рассказал мне, что Да Коста обычно встречался там с одним человеком. – Джайлс внимательно смотрел на нее. – Джентльмена звали Селдер.

Аннабелла ждала, а Джайлс не сводил с нее пристального взгляда. Наконец она не выдержала и спросила:

– И что же? Он сказал, зачем они встречались?

– О, ты – молодец! – произнес Джайлс. – Пребывание в Беркшире развило твою способность к лицемерию. Когда в прошлый раз я упомянул имя Селдера, ты аж подпрыгнула.

– Вы о чем? Я никогда прежде не слышала этого имени… – Аннабелла внезапно замолкла. – Когда… когда это было? – спросила она.

– Теперь ты притворяешься, что не помнишь? Это было сразу после того, как я вернулся в Англию и обнаружил дневники Стивена. Но я знал об этой связи раньше – я тебе говорил, – Стивен успел написать мне. – Он откинулся на спинку стула и цинично смотрел на нее. – Избавь меня от сцен, Розабелла. Мы оба знаем, что Селдер был твоим любовником.

Аннабелла вскочила и опрокинула стул.

– Ну, с меня хватит! – Она перегнулась через стол – глаза ее сверкали ненавистью. – Говорю вам в последний раз, полковник: я никогда не изменяла Стивену. Если он написал подобное в своих дневниках, которые вы не желаете мне показать, значит, солгал… либо сделал это в бреду. У меня никогда не было любовника. Слышите?

– Трудно не услыхать – ты орешь как торговка.

– Господи, пошли мне терпение, – с раздражением произнесла Аннабелла. – Что мне остается? Согласиться со всеми вашими обвинениями, не смея и слова вымолвить в свою защиту? Сидеть с покорным видом, просить прощения и обещать никогда так больше не поступать?

– После смерти Стивена это трудно сделать, не так ли? Но почему ты говоришь, что я не желаю показать тебе дневники? Я же еще до Пасхи показывал имеющие к тебе отношение страницы.