Золотые желуди

Потом они неторопливо ели. Погасив верхний свет, Тесс зажгла две свечи. Приятно запахло воском, а огоньки отбрасывали чудесные блики на приборы и посуду, и так приятно было сидеть с любимым и вести неспешную беседу обо всём на свете!

Она рассказывала о своих заботах, он – о своей работе. К ним привезли новое оборудование, и Джек всю неделю устанавливал его в старом цехе, устраняя мелкие проблемы, без которых, конечно же, не обошлось.

Чай с лавандовым пирогом они пили на передней веранде, прямо на ступеньках, глядя, как там, внизу, посверкивает огнями городок.

Потом ещё долго сидели обнявшись, пока их не напугала Руфь, вылетевшая на охоту. Она тихо спикировала над ними, сделав круг, и так неожиданно вынырнула на фоне закатного неба, от которого осталась только оранжевая полоска на горизонте, что оба вздрогнули. Потом сова гулко и протяжно крикнула, как будто дунула в какую-то неведомую дудку. Откуда-то из леса ей ответили, и Руфь растворилась в темноте.

Закрыв двери дома, они поднялись наверх. Джек устало опустился на стул, Тесс подошла к нему и стала пальцами ласково перебирать ему волосы. Он закрыл глаза. Бережно помассировав ему шею и плечи, Тесс плавно добралась до руки и груди Джека, одновременно снимая с него рубашку.

– Какая чудесная у тебя кожа. Мягкая и тёплая, – тихо сказала Тесс. – Мне нравится касаться тебя. Я не могу надышаться твоим запахом. Вдыхаю, и у меня кружится голова.

Она стала покрывать поцелуями его лицо, не оставляя без ласки ни одного местечка – будь то лоб, брови, глаза, щёки или губы… Тесс делала это медленно, с наслаждением, каждый раз как будто вдыхала в своего мужчину силы. Потом опустилась к плечам, к груди… Он не выдержал, подхватил её и снова крепко прижал к себе. И тоже стал целовать её куда попало – сладко было везде.

Почти до самого рассвета из спальни Тесс раздавались их голоса, смех, возня. Ночью, босиком, накинув на себя первое попавшееся под руку, они спустились на кухню и снова пили чай, целовались и смеялись. Только под утро, с первыми птицами, в доме наступила тишина.

Джек проснулся первым. За окном шумел тёплый летний дождь, и мужчина осторожно, чтобы не разбудить Тесс, снял её руку со своей груди, встал, втащил в окно вырвавшийся на свободу под напором ветра и дождя лёгкий тюль; прикрыл створки, чтобы Тесс не дуло; тихо вышел из комнаты и спустился вниз.

До того как проснулась Тесс, он успел довольно много сделать из того, что намечал ранее. Собрал разорванный браслет любимой, склеил разбитую фигурку ангела. А ещё Тесс жаловалась на то, что подтекает раковина в нижнем туалете. Накануне Джек привёз с собой инструменты и теперь долго возился с её починкой. Тут его и застала Тесс:

– Ага, вот ты где! Золотой человек, он ещё и сантехник! Я перед тобой в неоплатном долгу!

– Это точно, – подхватил, разгибая спину, Джек, – я ещё потребую его возврата. Я знаешь какой изобретательный, ух! – Он обнял Тесс и нежно поцеловал её в шею.

– Ну, пока я расплачусь завтраком. Тебе сделать кофе или чай?

– Пожалуй, кофе, – выбрал Джек.

Тесс выпорхнула на кухню, чтобы постараться для любимого. Джек вымыл руки и пришёл ей помочь. Она как раз пила свой стакан воды с лимоном и готовила кофе. Как только кофеварка перестала шуметь, оба одновременно услышали странные звуки. Переглянувшись и подумав об одном и том же, рванули в кладовку.

Джек успел первым:

– Вот так дела, Тесс! Теперь, оказывается, у тебя не одна кошка, а… Сколько вас там?

«Пять, скажи пять, пожалуйста, скажи пять», – про себя молилась Тесс, заглядывая ему через плечо в сумрак кладовки и пытаясь рассмотреть, что там творится.

– Три… четыре… Кажется, четыре котёнка, – подытожил Джек. – А нет, Тесс, их пять: один успел отползти и завалиться за подстилку!

– У нас пять котят! Пять чудесных котят! Пять замечательных котят! – запела и закружилась в заводном хаотичном танце Тесс.

Джек вышел из кладовки, на одну секунду замер, не понимая столь безудержного веселья и такой бурной реакции, но Тесс так счастливо улыбалась и так заразительно смеялась, что он подхватил любимую, и они запрыгали, размахивая руками в разные стороны и в один голос напевая: «Пять котят! Пять котят!»

Котят и правда было пять. Два белых, один рыжий и два тёмно-коричневых. Конечно же, они были ещё слепыми и либо спали рядом с довольной Мелани, либо сосали молочко. Мать родила их ночью. Старательно вылизанные ею, котята даже успели обсохнуть.

Весь завтрак Джек и Тесс обсуждали только их. Пятерых котят. Пятерых замечательных котят!

– А ведь это знак, Джек, их и должно было быть пять. Я ждала, что их будет пять.

И тут Тесс не выдержала и рассказала ему о своих планах и задачах на ближайший год.

Он слушал, не перебивая. Только в конце растерянно спросил:

– Ты готова к этому, Тесс? Ведь, наверное, это сложно. Хотя я буду помогать тебе во всём, но, право слово, не знаю как.

– Да, – с жаром ответила она. – Главное, чтобы это не было сложно для тебя. Но ведь мы сможем встречаться все выходные. Ведь в выходные я буду свободна.

– Ну, тогда тебе придётся отрабатывать в выходные за всю неделю, – прищурившись, пошутил Джек и поцеловал её так страстно, как только умел.

– И теперь мне срочно надо сделать перестановку в верхних спальнях, ты же понимаешь. Начну прямо сейчас, а после приезда детей продолжу. Времени осталось очень мало!

– Я готов тебе помогать каждый день после работы. Если нужны деньги, я сниму со счёта то, что накопил за последние десять лет. Ещё немного, и там бы хватило на отдельную ферму, но зачем она мне, если мы будем вместе? Так что можешь смело рассчитывать на мои сбережения, я тебе полностью доверяю.

– Нет, Джек, – мягко ответила Тесс, – деньги есть и у меня, да их и нужно-то не так много, но вот от твоей помощи не откажусь.

3

Рано утром следующего дня Джек уехал, а для Тесс началась новая жизнь. Вроде бы всё по-старому, но котята внесли в неё коррективы.

Всё так же постоянно трезвонил телефон: одни хотели записаться на приём; другие – те, что платили Тесс не почасово, а за месяц, – тоже консультировались с ней по своим насущным проблемам. Тесс много работала. Теперь она принимала даже по четыре-пять посетителей. Она почти не уставала, её любимые карты читались легко. Но в перерывах между визитами посетителей Тесс неизменно бежала к котятам и Мелани – узнать, как у них дела. Хватало её и на сад, и на огород. А вечерами, поужинав на скорую руку с Джеком, она шла вместе с ним разбираться в комнатах второго этажа.

Кроме спальни Тесс и ванных комнат, там были ещё три помещения. Все они выходили окнами на передний двор и нижнюю дорогу. Из них хорошо была видна долина с красивейшими закатами над ней. Две большие комнаты в прошлом были детскими, а в третьей, самой маленькой, Тесс рисовала, отведя её под мастерскую. Вот с ней-то и было больше всего возни. Вытащив из неё вместе с Джеком нехитрую мебель, они содрали старые обои и к приезду детей даже успели поклеить новые, с рисунком в весёлый мелкий цветочек. Вечером, после оклейки, Тесс ещё долго сидела в обновлённой чистой комнате на одиноко стоящем здесь сундуке и любовалась их работой.

Накануне приезда ребят Джек свозил Тесс в большой магазин, где продавалось абсолютно всё для дома и уюта в нём… Они долго выбирали три кровати и остановились на добротных сосновых, с резными изголовьями. Купили тумбочку и трюмо, новые шторы в маленькую комнатку и туда же – красивый абажур. Всё это им обещали доставить через неделю, что их очень устраивало.

Расплатившись, они уже собрались уходить, когда Тесс совершенно случайно, сделав шаг назад, чтобы получше рассмотреть необычный торшер, задела какого-то мужчину, несильно пихнув того локтем в солидное пивное брюшко. Она тут же поторопилась извиниться. Но бородатый толстяк, расставив ноги и приняв высокомерный вид, зашипел:

– Куда прёшь, дура невоспитанная? Или не знаешь, что надо под ноги смотреть?! – и замахнулся на Тесс большим волосатым кулаком. А потом, вглядевшись в лицо женщины и узнав её, добавил: – А, ведьма. Вот ведь ведьма!.. Таких раньше на костре сжигали – и правильно делали! Ненавижу…

– Но вы меня совершенно не знаете, – обомлела Тесс от такого неожиданного выплеска негатива.

– Да мне и знать не надо, уж известны мне такие ушлые проныры. Тебе бы только денежки наши грести!

– Не нужны мне ваши деньги, вы ошибаетесь.

– Сам ты ведьма, – подскочил, заслонив собой Тесс, Джек, – да ещё и с тонким воспитанием, как я погляжу! Поспорь со мной, если так хочется! – Джек приготовился к драке.

Мужик посмотрел оценивающим взглядом на взъерошенного Джека, на его атлетическую фигуру и предусмотрительно решил ретироваться.

– Дебилы, – бросил он напоследок через плечо и удалился.

– Он дурак, Тесс, больной человек. Пойдём, я куплю тебе мороженое. Твоё любимое.

– Пойдём.

Тесс быстро успокоилась, поедая холодное лакомство с горкой сливок, и уже весело поглядывала на Джека. А он, довольный, хотя и немного ещё возбуждённый, смотрел на любимую и думал, что защитит её от всего мира, от любого врага и от любой напасти.

– Я порву каждого, кто будет обижать тебя, Тесс! Потому что ты самая лучшая!

– Джек, – она мягко накрыла своей рукой его руку, – не распаляйся. Я совершенно не обиделась на этого человека. Плохим не является никто из нас. Просто мы разные. И мир видим по-разному. У каждого своя точка зрения. Он видит во мне зло, ты – добро. Но кто прав? Ведь для кого-то и он близкий друг или возлюбленный – самый лучший на свете. Да, нам с тобой он неприятен, но ведь мы не судьи. Он высказался, мы услышали. Я не смогу, да и не готова убеждать его, что я хорошая. Каждый остался при своём мнении. Давай всё забудем и постараемся просто выкинуть его из головы, из нашего с тобой мира.