Шахджахан

– На минуту тебя бесс пригляда нельзя осставить, – проворчала тень и бросилась в погоню за огоньками.

Мальчик нахмурился. Кому могло прийти в голову нападать на эти чудесные огни? С каждым мгновение всё больше их гасло в ярком блеске серебряного лезвия. Мальчику показалось, что огни зовут его на помощь. Он дёрнулся было, чтобы защитить их от беспощадной тени, но с ужасом обнаружил, что по колено увяз в болоте. Сначала мальчик испугался не за себя, а за огни. Он не сможет их спасти! Их всех заберёт тень! Но когда за локоть его схватили холодные, склизкие пальцы, он понял, что сейчас надо беспокоиться о себе. Он не сможет помочь огням если утонет или будет утащен неведомым существом.

Мальчик медленно обернулся. На него с отвращением смотрела страшно уродливая женщина с землистым лицом и травой вместо волос. Больше всего она напоминала кривую корягу, поросшую мхом. Её платье, сделанное из ряски и тины и украшенное гнилыми ягодками брусники, отвратительно воняло. Ожерелье из кувшинок, болтавшееся на тонкой сморщенной шее, билось о кривые полусогнутые ноги. Рядом с женщиной предостерегающе рычали псы.

Тварь, попытавшись ласково улыбнуться, обнажила гнилые зубы, чем ещё больше напугала мальчика. Он сжался под её остекленевшим взглядом и не мог вымолвить ни слова.

– Пойдём, милый мальчик, здесь опасно, Хозяин будет злиться, – прохрюкала Кикимора, а это была именно она, и потянула его за собой. Псы тут же взвились, захлёбываясь лаем. Кикимора отпрянула. – Да отстаньте вы, окаянные!

Псы не слушались. Если раньше мальчик небезосновательно считал, что монстры охотятся за ним, то теперь, если бы боялся хоть чуточку меньше, мог бы убедиться в обратном. Собаки яростно лаяли на Кикимору, а не на него. Сзади послышалось громкое шлёпанье и появился мужчина с лягушачьими ногами и огромным вздутым животом. Увидев псов, мужчина остановился. Его маленькие рыбьи глазки испуганно смотрели то на псов, то на жену, жидкие длинные усы тряслись на животе, а зеленоватая кожа, покрытая редкими чешуйками, источала отвратительное зловоние. Это был Болотник, супруг Кикиморы и хозяин болота.

Вдруг одна из собак прыгнула на Кикимору. Острые зубы, каждый в палец длиной, лязгнули совсем близко от её лица. Гончая хотела припугнуть и остановить Кикимору. Что ж, у неё получилось. Но собака не могла предвидеть, что напуганная Кикимора, вцепиться когтями руку мальчика. От резкой боли ребёнок вскрикнул, заставив Кикимору дёрнуться, углубляя раны.

Тотчас на крик примчалось два десятка псов, возглавляемых тенью. Увидев израненную руку ребёнка, тень стала гуще и чернее и громко злобно зарычала, иногда даже забывая шипеть:

– Я неяссно выррразсилсся? ЧТО В СЛОВАХ НЕ ПРИЧЩЕНЯТЬ ВРРРЕДА И ОБЕРРРЕГАТЬ ОТ ОПАССНОССТЕЙ БЫЛО НЕПОНЯТНОГО?! ПОМЕРРРЕТЬ ЗАХОТЕЛИ? ТАК Я УСТРРРОЮ!

Если при появлении тени Кикимора и Болотник затряслись, то после громоподобного рычания ноги у них подкосились и они рухнули на колени, бессвязно прося о милости. О крутом нраве Хозяина Тёмных, а им и являлся пришедший на зов псов Владыка, знали все.

– ВОН! – рявкнул Хозяин.

Кикимора и Болотник исчезли так быстро, словно их и не было. Тень перевела взгляд на мальчика.

«Так вот ты какой, «спутник», – чуть наклонив голову, подумал Владыка. – Я думал, ты будешь постарше.»

Ребёнок во все глаза смотрел на странную тень, но заговаривать первым не решался.

– Не бойсся меня, я вссегда буду на твоей ссторроне, – Хозяин бросил мимолётный взгляд на болота. Этого взгляда хватило, чтобы жижа сама расступилась, уплотнилась и вытолкнула мальчика. Один из псов, растворившись в тенях, поднырнул под него и, убедившись, что ребёнок крепко сидит на призрачной спине, вновь стал твёрдым.

– На болотах опасно, детёныш, – с укором проговорил Хозяин. И ехидно поинтересовался: – Тебе разве не говорили, что нельзя никуда ходить с незнакомыми огоньками? Да и со знакомыми, в общем-то, тоже лучше никуда не ходить, – пробормотал он чуть тише. – Впрочем, у нас мало времени. Слушай меня внимательно. Никогда, запомни никогда, не приближался к существам с двумя полосками на левом плече. Обходи их десятой дорогой, а если встретишь, беги как можно дальше. Помни, чёрные псы будут твоими друзьями. А обо мне забудь, ребёнок, пожалуйста, забудь! А теперь спи! – Владыка щёлкнул когтями, и мальчик провалился в темноту.

По болоту в их сторону медленно плелась старуха, разыскивающая воспитанника. Завидев псов, она остановилась и стала нерешительно переминаться с ноги на ногу. Тень фыркнула и жестом приказала псу с мальчиком подойдите к ней, после чего растворилась и возникла уже возле старухи, протягивая ей красивый фиал из тёмно-синего стекла, украшенного серебряными цветами:

– Моя кровь. На случай, если вдруг он ещё поранится. А сейчас, – Владыка указал когтем на мальчика, руку которого уже обвили тонкие серебряные щупальца. Когда щупальца отступили, взору старухи предстала гладкая здоровая кожа. Страшные рваные раны исчезли, будто их и не было. – Если хочешь спросить – спрашивай. Чем больше я здесь нахожусь, тем большей опасности вы подвергаетесь.

– Вот скажи мне, Хозяин, – набравшись смелости, прошамкала старуха. Она сразу поняла кто перед ней. Лишь один из высших сражался косой с серебряным лезвием, примотанным цепью к чёрной металлической рукояти. – Какой те интерес? Он же ж простой человек. Или, – старуха прищурилась, – Ты с ним чего недоброе замыслил?

– Послушай, колдунья, – вместо ответа сказал Хозяин. Предположение старухи его очень оскорбило, но он решил не подавать виду, – Ты можешь просить у меня что угодно. Я исполню любую твою прихоть. Деньги, сила, знания, артефакты – всё, что пожелаешь. Взамен ты приглядишь за ребёнком. Сейчас слишком опасно, я не могу его забрать. Однажды ему придётся впутаться в наши клановые прения, но я хочу оттянуть этот момент настолько, насколько это возможно…

– Так энто, стал быть ты псов посылал? – не обращая на него ровным счётом никакого внимания, поинтересовалась старуха. – И еду подбрасывал, да? Я ему нича не говорила.

– Молодец, молчи и дальше. А еду приносили гончие по моему приказу, – процедил Хозяин, порядком раздражённый поведением старухи.

Старуха глубоко вздохнула:

– Хозяин, ни в жизнь не поверю, что ты дитятко по доброте душевной оберегаешь. Или чёй там у тя вместо души?

– Самому бы знать хотелось, – пробурчал Владыка. И добавил громче: – Считай, чем угодно, но позаботься о мальчике. То, что захочешь взамен, назови псам, они передадут мне.

– Угу, проваливай, – старуха проковыляла к мальчику и, опасливо косясь на псину, принялась его осматривать.

– Ты совсем меня не боишься? – наверное, впервые в жизни поразился Владыка.

– А чёй мне тя бояться-то? Раз у тебя дело ко мне, значится, не тронешь.

Ничего не ответив, Хозяин растворился в темноте.

***

Гончие только с виду были страшными. Когда мальчик, убеждённый старухой в том, что и тень, и Кикимора, и Болотник ему приснились, с утра вышел во дворик, он удивился и испугался, обнаружив громадных псов, сидящих полукругом перед дверью. После вчерашних злоключений гончие, видимо, стали воспринимать мальчика как ещё одного хозяина. Когда ребёнок привык к ним, они даже начали с ним играть. Теперь они всё время находились рядом с ребёнком и отходили от него лишь поздно ночью, отгоняемые от порога хижины бранью старухи. Впрочем, после того, как умные псы принесли ей редкую траву, растущую только в самой непроходимой части болот, колдунья подобрела и разрешила мальчику играть с ними и заводить в дом. С тех пор псы исправно носили ей травы, ягоды, коренья и дичь.

Как-то раз, когда гончие притащили целого гсаданталгского тура, выпотрошенного умелыми руками королевских поваров, старуха не выдержала и громко посетовала, что, погреб, дескать, маленький, она уже стара для бесконечной стряпни и, вообще, лучше бы кое-кто коронованный и хвостатый толкового плотника прислал, крыша-то уже тритий год протекает.

Хозяин внял, и уже на следующий день к старухе под предлогом получения отвара для внезапно зачесавшихся ушей троюродного дядюшки по линии тётушкиной бабушки пришёл трясущийся молодой плотник, в обмен на отвар не только перекрывший крышу новенькими досками и в два раза расширивший погреб, но и сколотивший колдунье новый стол. Уходил молодой человек на закате, и уход его был больше похож на бегство от угрюмой старухи и страшных собак, то и дело мелькавших за деревьями. Отвар для дядюшкиных ушей он, к слову сказать, взять забыл.

Старушка, совершенно счастливая – и по такому случаю даже переставшая ворчать – задумчиво почесала подбородок, с удовольствием осматривая разделанную тушу тура в погребе. Кто и когда её разделал, она благоразумно решила не спрашивать.

***

Наблюдавшая за старухой высокая красивая женщина с загорелой кожей и длинными белоснежными волосами, доходившими ей до колен, изогнула губы в загадочной улыбке и растворилась в тенях.

***

– Бабушка? – лучащийся любопытством мальчик подошёл ко входу в погреб, наклонился и вопросительно посмотрел на старуху.

– Чё те? – проворчала старушенция, догадываясь о чём хочет спросить воспитанник и оттого мигом теряя всё своё благодушие.

– А собаки… – мальчик замялся. – Что они такое?

Старуха выползла из погреба, щуря подслеповатые глаза на яркое закатное солнце, охая и кряхтя дотащилась до хижины и поковыляла к древнему, приросшему закопчёнными боками к очагу котлу, где она обыкновенно творила свои варева и готовила мальчику укрепляющие отвары. Тут она разговорилась:

– Гончие, как пить дать, гончие, – со знанием дела покивала старуха, деловито помешивая очередную настойку деревянным черпаком. – Сказок шоли никогда не слыхал? Собаки; большие, чёрные; с горящими тьмой глазюками и змеиным и хвостами; страшные, бррр. Кто же это ещё может быть?

– А что такое эти «гончие», бабушка? – спрашивает умостившийся рядышком мальчик и поджимает пальчики на ногах от любопытства и волнения.

– Дык псины его, с которыми он охотиться выезжает, – и без того согнутая вдвое ведьма сгибается ещё сильнее, нюхая варево, и, причмокивая губами, пробует его на вкус.

– А на кого он охотятся? – от волнения у мальчика перехватывает дыхание. Вот-вот он узнает ответ на давно мучающие вопросы! – для него это захватывающая сказка, не более, и ведьма это понимает.

– На кого-на кого, – раздосадовано ворчит старушенция. – На неугодных ему. А неугодны ему мы, люди. Большую обиду он на нас затаил… Тьфу, ты, пропасть! А ну не отвлекай меня, негодник, чуть не проворонила, когда траву светящуюся добавлять надобно… Ууу, когда Дикая свора бежит по земле, прячься-не прячься, всё одно: настигнут да порвут в клочья на потеху ему.

– А кто это – он?

– А ну молчи! – обрывает старуха и зачем-то оглядывается. – Он – это он, Хозяин Тёмных, тот, кого все твари слушаются, господин всех здешних и дальних земель, живущий в замке за лесом, откудова нету возврата. И ежели не хочешь беды накликать, не называй его никак! Мало ли что, не дай, Госпожа, услышит да явится.

– А Госпожа – это наша королева?

– Да, – нехотя отвечает старуха, наливая варево в кружку, с отколотой ручкой. – Она мать ему, и лишь у неё есть право ему указывать. Пей-пей, чтоб всё выпил. Это отвар лечебный. От худобы помогает.