Да и слов не подобрать.
Лишь руками он разводит —
Щука, чай, с ума-то сводит:
«Что ж ты, милая Кума,
Не нашла в себе ума,
Чтоб уплыть куда подале
От своей такой печали?
Али хочешь в казанок?
Аль ещё какой оброк
Заставляет жизнь кончать,
Да и смертушку принять?!
Я ж тебе дарую волю,
Право слово, не неволю!»
Щука рот свой открывает,
Да глазищами играет,
Точно девица весною
Во саду, ночной порою.
И, вдруг тихо говорит,
Только голос чуть дрожит:
«Ты мне счастье подарил,
Говорить-то нету сил…
Я ж Царевна молодая
Царства Северного края.
Жизнь родителям я грела
До поры. И хорошела…
И жених мне Богом дан —
Витязь сказочный, Иван.
Но случилось злое лихо:
Чародей, однажды, тихо,
На несчастье и беду,
Увидал меня в саду.
Злой любовью воспылал
И средь бела дня украл…
Я ж женой его не стала —
Скинув ночи покрывало,
Волшебством огородилась —
В щуку, вишь, оборотилась…
Он же наложил заклятье.
До поры сильно проклятье
И мне щукой в водах жить,
Для людей едою быть.
Коль поймают – не съедят,
Волей вольной наградят
То, как дома окажусь,
Вновь девицей обернусь.
Снял, Емелюшка, проклятье,
Чародеево заклятье
Ты своею добротой,
Человечностью простой.
Чародея ты сгубил,