Осенний романс

Сюзанна. (Качая головой). Ты еще ничуть не изменился.

Алибек. Почему я должен меняться?

Сюзанна. Нет, мы с тобой люди совершенно противоположного типа. Поэтому мы никогда не придем к согласию. В свое время я не вставала поперек твоего пути, а теперь, если ты мужчина, и ты мне в этот раз не препятствуй.

Алибек. Сюзанна, прости меня, пожалуйста!..Мне теперь уже некуда пойти, некуда податься!..

Алибек мгновенно оказывается на коленях перед Сюзанной и прикасается губами к ее руке. Сюзанна вежливо отбирает руку

Сюзанна.Встань с колен!.. Зачем это?.. Что это с тобой такое?

Алибек встает.

Если поверишь, я тебя давно простила. Ты же и сам хорошо знаешь, что я человек не жестокий.

Алибек. Знаю, родная, знаю!..

Сюзанна. (Качая головой). О, Аллах, каким ты стал?..Что случилось с тобой?

Алибек. Ничего не случилось. Я прежний твой Алибек, хорошо тебе известный. Сюзанна, ты умей меня ценить!

Сюзанна. Ценить, говоришь?.. Одному Создателю ведомо, кто кого не сумел ценить. С первого же дня замужества я ни в чем тебе не перечила – все, что ты ни скажешь светлого, для меня было благом, все, что ты ни скажешь темного – становилось для меня проклятьем. Я служила тебе, я разжигала твой огонь, я готовил твою пищу. Кроме того, чуть выдастся свободная минута, в поисках продуктов одна обоходила все магазины города. (Чуть не плача). И даже, когда ты работал в Институте экспериментальной биологии и сказал, что в лабораторию не дают тепло, кролики и мыши могут замерзнуть и погибнуть, то я их дома содержала только ради тебя. Но и тогда оказалась тебе неугодна. Скажешь это неправда?..

Алибек. Правда-прада! Я был глупцом. Прости!..

Сюзанна. Нет, ты никогда не был глупцом. (Жестким голосом).Алибек, честно говоря, теперь уже все поздно.

Алибек. Почему?!

Сюзанна. Я люблю другого.

Алибек. (Приходя в себя). Так бы сразу и сказала! (Пренебрежительным тоном). Вот этого, что ли?

Сюзанна.Да.

Алибек. И чем он тебя завлекает? Этот мужичок похожий на доходягу-ягненка?!

Сюзанна. Все равно ты этого не поймешь.

Алибек. (Насмешливо). А-а-а, я, оказывается, не пойму!.. Понятно-понятно.

Сюзанна слушает равнодушно.

Да, и в самом деле, где уж мне понять столь сложные вопросы. Я же не такой всепонимающий человек, как ты. Кстати, где он работает, этот твой доходяга, что-то облик его мне как-будто знаком…Какая у него специальность-то?

Сюзанна. Зачем тебе все это?

Алибек. Как это, зачем? Должен я досконально знать своего соперника.

Сюзанна. Он – режиссер…

Алибек. (Притворно смеясь). А-а, один из чокнутых. То-то я думаю, как он с тобой общий язык нашел…

Сюзанна. Ты хочешь сказать, что я тоже чокнутая.

Алибек. Да-да!.. И ты была такой. К тому же и нисколько до сих пор не изменилась, по-прежнему такая же больная. Да-да, если хочешь знать, и это болезнь. Болезнь, которая порождается нарушением психологического равновесия в человеке.

Сюзанна. Что ж, спасибо…

Алибек. За что же?

Сюзанна. За то, что поставил диагноз моего недуга. Может, скажешь чем его излечить?

Алибек. (Стремительно шагая по комнате из одной стороны в другую). Понимаешь, ты неизлечима!.. Сказать по правде, я не думал, что ты настолько легкомысленна. Честно говорю. Удивляюсь тому, что ты так быстро меня забыла.

Сюзанна. Я, выходит, забывчивая? Нет, ошибаешься. В первые месяцы после того, как ты нас оставил, я иногда просыпалась испуганно среди ночи. Затем тут же поспешно бежала ко входной двери, словно гонимая страхом, словно что-то боялась упустить. В таких случаях мне казалось, что кто-то стучится во входную дверь. Думала, что это ты. Не знаю почему, но мне все казалось, что ты когда-нибудь воротишься к нам, непременно вернешься ко мне и к своему сыну. И я жалела тебя, думая, у него же нет ключа, наверное, среди ночи не сможет попасть в дом. Однако, хоть и вскакивала впохыхах с постели и бежала босиком, простоволосая, в одной ночнушке к двери и напряженно вслушивалась, оказывалось, что никто не стучался в дверь. А я, задыхаясь и охваченная дрожью, стояла у порога, как бесноватая, минут пять-десять. Однако никого там не оказывалось. Мир оставался глух и нем, ни единого шороха, ни единого звука. И не было слышно ничего, кроме неумолчного тиканья настенных часов в комнате и моего запыхавшегося сердца.

Затем какое-то время я шла к окну и долго с надеждой вглядывалась в ночную темень. А когда время от времени темнела изредка какая-либо мужская фигура, возвращающаяся с ночной смены или из гостей, я пристально всматривалась в нее, трепетно надеясь, а вдруг это ты. Однако это каждый раз оказывались чужие незнакомые мне люди. И я возвращалась назад и валилась бессильно на постель. И не смыкала глаз, пока не забрезжит рассвет. И как голодные волки окружали меня всю ночь и терзали меня, сплошь невеселые, мрачные раздумья.

И, наконец, когда прошел год без тебя, я вконец потеряла на тебя надежду. Сейчас мое сердце застыло и стало каменным. Теперь оно не подчиняется и мне самой. Поэтому ты меня не мучай, дай мне волю. Пусть это будет хоть одним твоим добрым делом по отношению ко мне.

Алибек. Сюзанна, прошу. Сначала выслушай меня вновь хорошенько. Правда, я был глупцом. Повторяю снова, если нужно, я повалюсь в ноги тебе, рабом твоим буду. Я уже сказал, что моя вторая жена оказалась аферисткой. Оказалось, что я в истинном смысле пригрел змею на груди. Вместе со своим любовником, работающим в органах внутренних дел, и другими подельниками, она сделала меня в конечном счете банкротом и посадила в лужу. Однако у меня есть средства, которые я скрыл от них. Я скоро снова открою фирму, снова возьмусь за дело по еще одному новому проекту. Все нюансы этого проекта уже продуманы. Продуманы до мельчайших деталей. Теперь можешь мне верить, через год я непременно разбогатею. Миллионером стану! Долларовым!.. Будь я проклят, если не выполню это свое обещание! Правда, я в последние годы и бился, и метался. Однако не очень в этом раскаиваюсь. Потому что благодаря этому научился делать деньги. Знаешь, можно делать деньги из ничего! Очень много денег!.. То, что кто-то зарабатывает, мытаря, всю свою жизнь, я добуду одной лишь операцией!.. Одной лишь операцией добуду!…Слышишь, Сюзанна, я освоил самое великое искусство на земле, искусство делать деньги! Так, что, если в течение года не окутаю тебя мехами и шелками, плюнь мне в лицо! Только год! После этого уедем в Западную Европу или Америку. Адил будет учиться в одном из тамошних престижных университетов. А ты, закутанная в меха и шелка, объездишь весь мир. Будешь жить среди роскоши всю оставшуюся свою жизнь! Скажи, что мы видели в этой жизни? Ничего! Если ты мне веришь, мы не видели ничего, кроме этой жизни, кроме этой нищей страны!

Сюзанна. Нет, Алибек! Никуда я не поеду. Какие бы испытания ни послал на мою голову Бог, я перенесу их вместе с той самой, как ты сказал, нищей страной. И останки мои будут покоиться здесь, в этой нищей стране, стране моих отцов. И не о чем мне мечтать, если потом, над моими смешавшимися с землей останками будут колыхаться ранней весной несколько ярких тюльпанов моей родной земли. Веришь ты этому?!

Пусть я, как некоторые, не стану питаться всегда до отрыжки, не буду ездить никогда на мягких иностранных автомашинах, пусть проживу ни разу не увидав не только наяву, но и во сне ни Америку, ни Европу, о которых ты мне говоришь, никогда не будет у меня за городом двухэтажных и трехэтажных вилл, однако, если земля, с которой смешалась, став удобрением, моя плоть, будет омываться теплыми ливнями моего родного края, если душа моя будет слышать шум этого теплого ливня, я буду счастлива! Коли поверишь, мне ненужно ничего, кроме этого!.. И скажу наотрез, ты хоть осыпь меня с головы до ног золотом, я не смогу никогда в жизни быть совладелицей денег, добытых плутовством.

Алибек. Нуу, Сюзанна!.. Скажешь тоже. Сейчас все люди уже изменились неузнаваемо. Лишь ты одна не изменилась. Так и осталась, Господи, в прежнем своем сыром донельзя состоянии! Что это за чушь – честность, плутовство?! Все относительно в этом мире. Если таковы, как ты сказала, твои понятия о честности и плутовстве, то другие об этом думают совсем иначе, а третьи полагают и вовсе нечто другое. Пойми же ты, в этом грешном существовании что служит твоей богатой и счастливой жизни, то и честно, то и справедливо. Нет ничего с клеймом «честное» или «нечестное». Это все лишь придумано некоторыми неуемными романтиками! Тебе уже сорок лет, нужно же быть реалисткой. Нельзя быть вечным младенцем.Это – нонсенс! Кто-то сказал, Шекспир или кто: «Жизнь – большой театр, а мы, люди, ее актеры». Кто бы ни сказал, сказал очень точно. А ты все обманываешься сказками журналистов и писателей, которые по радио и телевидению читают свою лживую мораль этому наивному и тупому люду, и заверениями депутатов, стремящихся набрать политические очки. Запомни, им нельзя верить никогда! Ибо их правда, их честность только в их сладких речах и лживых обещаниях! «Не верь, как бы люд этот тебя ни хвалил, он путает, хитрость в душе затаив».Не я это сказал, Абай! Не скажу за каждого из них, но за девяносто девятью из ста тех словоблудов стоят различные политические воротилы и финансовые магнаты. А эти словоблуды лишь соловьи в садах тех самых воротил и магнатов.

Сюзанна, я повторяю тебе, в этом мире нет ничего означающего справедливость и хитрость, есть только конкретные интересы конкретных людей!.. Наряду с тем, в жизни нет чисто честных и нечестных людей. Есть лишь сильные люди и слабые люди. Первых – мало, вторых – много, тьма-тьмущая, они, как муравьи. Последние созданы, чтобы служить первым. Я, например, про себя, разумеется, условно, называю первых волками, вторых – овцами. Сама посмотри на суть природы: для чего созданы овцы? Разумеется, чтобы быть добычей волков. Справедливо это? Нет, несправедливо. Но такова жестокая правда, такова истина, таков закон жизни. С природой, с естеством истинным никак не поспоришь, поэтому нужно только подчиняться их законам, нужно соответствовать им. Нужно верить не сказкам депутатов и писателей, журналистов и политиков, а верить самой природе, ибо она мудрее всех. Поэтому в этом грешном существовании нашем перед нами, людьми, есть лишь один выбор: либо быть овцами и стать добычей волков, либо быть волками. Сюзанна, понимаешь, я хочу быть не овцой, а волком!..

Овец, если говорить термином социологической науки, можно назвать и толпой. Это – их второе название. Ты помнишь, что про эту самую толпу говорит поэт Абай, боготворимый тобой наставник Абай?

Сюзанна. Да, говори, продолжай…

Алибек. Продолжу. Абай говорит: «Кто вынудил Сократа выпить яд, сжег на костре Жанну д, Арк, распял на кресте Ийсуса, зарыл нашего пророка в верблюжьем корме? Это –толпа, а значит, у толпы нет разума. Найди возможность и исправь».

Сюзанна.Если память не изменяет, Абай, вроде, говорил не толпа, а массы…

Алибек. Ладно, пусть будет так. Что массы, что толпа, в конечном счете, разве это не одно и то же?! Некоторые называют их и «народом». И все же среди этих трех слов, наиболее точно определяющим конкретный их смысл является – толпа. И я скажу тебе – почему. Слушай. К примеру, искренне жалея казахов, массы, народ, всей сутью своей служил им тот самый Абай. Ты согласна? Согласна. А как эти массы, этот народ поступили по отношению к Абаю? Не они ли, массы, вынудили его писать в конце жизни, наполнив грудь его горечью, «Как могила одинок я шамана, видит Бог», разве не заставила говорить с рыданием, жалуясь потомкам: «Я с тысячью один боролся, не вини»? Прости меня за прямоту, разве ты хочешь, чтобы твои останки сгнили с этой толпой, с этими массами?

Да, согласен, залог цивилизованного общества – справедливость и честность. Однако, эти самые справедливость и честность не прибегут на собственных ногах служить казахам, для этого нужно упорно трудиться, нужно пролить немало пота, даже, если будет необходимо, то нужно бороться, сражаться. Но твои массы, твои казахи не только не хотят проливать пот, но и не намерены даже пальцем шевельнуть ради того, чтобы в обществе торжествовали справедливость и честность. Им кажется, все это для них должен создать кто-то извне, а коли создаст, то они будут рады ринуться на готовенькое. И сейчас их понятия не особенно отделились от тех, какими были во времена Абая. «Хоть не даст, да бай хорош, хоть не ем, да жир хорош», «Коль скажут что-то те, кто в силе, мы всегда кивать готовы». Вот их самые главные жизненные принципы. Поэтому я не хочу свою коротенькую жизнь изводить вместе с ними.

Я хочу быть сильным, хочу быть волком!.. Сюзанна, если хочешь знать, все, кто читает мораль о честности, и о иной всякой всячине, о том-о сем, все они мечтают быть сильным. Однако, в них нет мощи, достойной сильных, потому они и безоглядно порют чушь. Вообще, мораль – отрада слабых, защита тупых баранов, их изодранный до лохмотьев жалкий шатер, где они готовы затаиться, сбежав от правды.

Сюзанна. Алибек, ты все высказал, что хотел?

Алибек. Все. Казалось, много есть, что сказать тебе, но на сегодня довольно и этого.