Жестокость и воля

– Что стряслось?

– Дверь открывайте! – заорал Константин, едва сдержавшись от того, чтобы не добавить пару крепких фраз.

– Да сейчас, милок, сейчас.

Раздался скрип поворачиваемого в замочной скважине ключа. Дверь распахнулась.

За порогом стояла пожилая медсестра с круглым румяным лицом, в белом халате и косынке.

– Что ж ты так ломишься, сынок? – укоризненно сказала она, глядя на искаженное от злобы и ярости лицо Константина.

– Вы чего позапирались? Вам что, до людей уже никакого дела нет?

– Так у нас приемный покой с другой стороны, – недоуменно сказала пожилая медсестра и развела руками.

Константин сплюнул от досады, махнул рукой и убежал вниз по ступенькам.

– Эй, милок, ты куда?

– Я сейчас, у меня тут человек.

Он подбежал к машине, открыл заднюю дверцу и, осторожно подняв на руки Игната, вытащил его из автомобиля.

– Держись, братишка…

Голова Игната бессильно откинулась назад, глаза его закатились, дыхания почти не ощущалось. Но сердце еще билось, это Константин чувствовал.

Он поднялся на крыльцо, прошел в дверь и зашагал следом за медсестрой.

– Сюда иди, милок, вот здесь у нас приемный покой.

В маленькой тесной комнате не было ничего, кроме жесткой тахты, стула и пустого стеклянного шкафа.

– Что – здесь? – удивленно спросил Константин, оглядывая скудную обстановку комнаты, стены, выкрашенные унылой зеленой краской, обшарпанный пол.

– Здесь, – подтвердила медсестра, – сейчас дежурный врач придет.

– Какой дежурный врач? – не сдержался Константин и перешел на крик. – Ему бригада реаниматологов нужна! Реанимация в этой долбаной больнице есть?

– Успокойтесь, больной, – начала было старушка, но осеклась.

– Какой я вам больной! Это у него жизнь на волоске висит!

– Сейчас, сейчас, – засуетилась медсестра и исчезла в двери, которую Константин сразу не заметил.

Тяжело дыша, Константин опустился на тахту.

Странное это было зрелище: молодой мужчина в мятых испачканных брюках, наполовину расстегнутой на груди рубашке и незашнурованных туфлях на босу ногу держал на руках парнишку и приговаривал:

– Держись, Игнат, мы тебя починим. Все будет нормально.

Внутренняя дверь приемного покоя распахнулась.

Широким шагом вошел крепкий мужик в белом халате и шапочке, следом за ним еще один, ростом поменьше. Сзади пожилая медсестра тащила за собой металлическую тележку на колесиках.

Врачи подошли к Константину.

– Я дежурный реаниматолог Савельев, – представился высокий. – Что с больным?

– С балкона упал.

– Какой этаж?

– Первый, но высокий.

Реаниматолог обменялся странным взглядом со своим коллегой. Потом оба воззрились на Константина.

– Что вы смотрите? – зло сказал он. – У меня времени не было одеваться.

– А вы случайно не того?

– Тетка, тащи сюда свою телегу, и быстро.

Константин встал и на глазах у удивленных докторов положил Игната на каталку.

– Где тут у вас реанимация?

– Подождите, подождите, – воскликнул Савельев, – кто тут врач, я или вы?

– Слушай, Савельев, – Константин резко развернулся, – ты давно здесь работаешь?

– Второй месяц. А что?

– Оно и видно. Его зовут Игнат Панфилов, и у него была тяжелая травма позвоночника.

– А что с ним случилось?

– Пулевое ранение. Это вас устраивает? Ему не то что падать, неосторожно двигаться нельзя.

Савельев густо покраснел, и Константин машинально отметил про себя этот факт. Значит, человек еще не совсем очерствел душой.

А может, реаниматологу и вовсе не положена излишняя чувствительность. В конце концов он каждый день должен кого-нибудь с того света вытаскивать.

– Ну что ж, Андрей Петрович, – обратился Савельев к своему коллеге, – помогите… э… Как вас звать?

– Константин.

– Помогите Константину. Кстати, Андрей Петрович – хирург. А вы, Наталья Дмитриевна, – он обратился к медсестре, – срочно найдите и принесите мне медицинскую карту больного Панфилова.