Песчаная буря

Песчаная буря
Сергей Иванович Зверев

Спецназ ВДВ
В советские времена в Сомали была построена секретная лаборатория, в которой разрабатывалось химическое оружие. Но функционировала она недолго: в 1977 году сомалийская армия вторглась на территорию Эфиопии, началась война, и советским ученым пришлось срочно покинуть страну. Вывезти ничего не удалось. Секретный объект был законсервирован… Прошли годы. Союз распался, и о лаборатории забыли. Но в один прекрасный день о советском наследии пришлось вспомнить. Спутники зафиксировали, как на территорию лаборатории пытаются проникнуть вооруженные люди. В Сомали срочно вылетает группа спецназа ВДВ под командованием майора Лаврова. Бойцам приказано во что бы то ни стало уничтожить секретный объект и тех, кто пытается его захватить…

Сергей Зверев

Песчаная буря

Сомали, 1977 год

Горизонт озарялся вспышками взрывов. Грохотало так, что аж стекла дребезжали. Ночная темнота перестала нести в себе первоначальный смысл, было светло практически так же, как днем. В небе носились истребители, вспыхивали яркие облачка. Местное население оказалось очень темпераментным и сейчас грызлось с эфиопами. Правда, военные действия не принесли результатов и теперь шли на территории Сомали.

Скорее всего сомалийцы потерпят поражение. Все шло именно к этому. Их многократно предупреждали на сей счет, когда они целой делегацией появились в Москве. Теперь же все советские специалисты срочно эвакуировались из этой страны, оборудование вывозилось, все связи разрывались.

К пятерым ученым, ожидающим эвакуации, подбежал майор Терентьев, оглядел людей, вздрагивающих от близких взрывов, и участливо поинтересовался:

– Как вы? Никто не ранен?

– Все в порядке, – ответила за всех Наталья Петровна Симонова, пожилая женщина, профессор биологии. – Но когда же нас заберут из этого ада? Оборудование вывезли, людей что-то не торопятся.

Майор оглянулся в ту сторону, откуда пришел, и успокоил своих подопечных:

– Потерпите, скоро должен прибыть транспорт. Только, товарищи ученые, хочу сразу вас предупредить, что ехать придется не в автобусе, а на броне БТР.

– Ничего, товарищ военный. – Петр Сергеевич Тихонов, специалист по химическому вооружению, уже в годах, вздрогнул от особенно громкого взрыва. – Пусть так, мы согласны потерпеть, лишь бы уехать отсюда.

Мимо проехал советский танк, проследовала рота морского десанта, в небе оглушительно проревел истребитель, пронесшийся слишком низко. Стекла наземной части лаборатории едва не вылетели из рам. Горизонт осветился очередной серией вспышек, донесся какой-то непонятный рев. Мощно загрохотал пулемет.

Петр Сергеевич поежился, бросил испуганный взгляд на небо и спросил у майора:

– А как дела в Могадишо, товарищ военный? Всех вывезли?

Терентьев мрачно усмехнулся и сообщил:

– Морской десант высаживать пришлось. Сомалийцы совсем обнаглели. Огни на взлетно-посадочной полосе отключают, наши самолеты в итоге садятся в полной темноте. В общежитиях все стекла переколотили, трех специалистов жутко избили, пришлось в реанимацию отправлять. Толпы погромщиков бегают по столице и ведут себя почище средневековых дикарей. Таможенники вообще звереют, придираются к вылетающим и заставляют снять всю одежду, мотивируя это тем, что наши граждане вывозят наркотики и запрещенное оборудование. Много унижений приходится выдерживать. А все почему? Да потому что мы отказались сомалийцев в войне поддерживать.

Ученые дружно вздрогнули от близкого взрыва, сбились в кучу, косясь на приближающиеся боевые действия.

Майор продолжил:

– Поговаривают, что здесь останутся шестеро наших дипломатов. Ровно столько, сколько сомалийцев в Москве. Идиоты, возомнили, будто смогут что-то нам противопоставить!.. Столицу их за два часа боя взяли, гарнизон разбежался весь. Какие из них вояки? Только исподтишка ударить могут да на Эфиопию зубы скалить. Идиоты, не иначе.

Петр Степанович Горохов, самый молодой из всех пятерых, но уже защитивший докторскую диссертацию, был в таком же настроении, что и майор.

– Надо было их с самого начала на место поставить! – мрачно заявил он. – Не было бы сейчас такого бардака. Почуяли выгоду, полезли в Эфиопию, вооружившись с нашей помощью. А теперь? Они выгоняют всех советских специалистов со своей земли, кричат и бьют стекла. Что за люди? Обучили их всему, бронетехнику дали! В итоге приходится бросать все разработки и спешно уезжать домой.

Рядом что-то оглушительно взорвалось. Несколько стекол не выдержали звукового удара и с треском раскололись на мелкие кусочки. Ученые аж присели от неожиданности. В небе опять мощно проревел истребитель, который летел так низко, что казалось, будто он врежется в здание на полной скорости.

Иван Григорьевич Смагин, специалист по боевым отравляющим веществам, низенький и лысоватый, стряхнул с рубашки осколки стекла и возмутился:

– Да когда же это кончится?! Еще пять дней назад и речи не шло о какой-то стрельбе, а сейчас!.. Того и гляди зацепит!

Майор закурил, пытаясь унять нервы, и попробовал успокоить ученых:

– Потерпите, немного осталось. Скоро приедет борт, вас отсюда заберут. Уже к утру на нашем корабле будете.

– А нам дадут доехать, товарищ военный? – Симонова с тревогой посмотрела на вспышки у горизонта. – По дороге не нападут?

Майор и сам не знал, что могло приключиться по дороге, но уверенно ответил:

– Все будет в порядке. С бронетранспортером прибудет сопровождение. Ничего страшного по пути до побережья не случится, товарищи ученые. Все вы в целости и сохранности вернетесь домой. Через пару недель уже в Москве будете, а то и гораздо раньше.

– Хотелось бы верить. – Пятый ученый, Иван Григорьевич Дягилев, старше всех, но и самый опытный в химических делах, тоже закурил, нервничая, как и майор. – На побережье вроде бы пока тихо. Наш флот разогнал всех недовольных.

– Да, урок был знатный. – Майор усмехнулся. – Пять кораблей потопили, остальные даже стрелять не стали, так разбежались. В Баб-эль-Мандебском проливе пока шалят, но тоже скоро получат по шее, нарвутся на замаскированный боевой корабль. Недолго осталось.

Из темноты выехал танк, совершил разворот и остановился рядом с лабораторией. С него соскочили пятеро десантников и заняли позицию для боя. Судя по всему, очень скоро фронт докатится и сюда. Все были встревожены, никому не хотелось участвовать в перестрелке. Ученых попросили зайти в лабораторию и ждать там. Ведь от шальных пуль, как известно, никто не застрахован.

Майор Терентьев тоже зашел внутрь и в очередной раз попытался успокоить взволновавшихся ученых:

– Ничего страшного. Если и не успеют вас забрать, то придется малость переждать под землей. В лаборатории можно хоть год сидеть, оборону удерживать легко, продукты там вроде остались. Фронт прокатится мимо, а с эфиопами у нас хорошие отношения. Воевать с нами им ни к чему.

Ученые укрылись за оборонительными козырьками. Они тревожно всматривались в окна, ожидали, когда же их эвакуируют. Все пятеро понимали, что в случае нападения им действительно придется спуститься и пережидать на верхних уровнях подвала. Только вот никому не хотелось сидеть на пороховой бочке. На пяти подземных этажах находились склады химического оружия. Вывезти его вовремя не сумели, и в случае взрывов запросто могла произойти утечка. Или же перекрытия рухнут и похоронят людей под собой. Хорошего мало при любом раскладе.

Терентьев отошел от входа, снял со спины автомат и распорядился:

– Спуститесь-ка пока вниз, товарищи ученые. Мало ли что.

В этот момент Наталья Петровна Симонова увидела вдалеке огни фар и радостно воскликнула:

– Едут! Нас сейчас заберут отсюда.

Майор оглянулся, прошел к выходу, всматривался несколько секунд, затем кивнул и подтвердил:

– Да, это за вами, товарищи ученые. Ну вот и дождались. Скоро вы будете в полной безопасности. Да и нам не придется лабораторию удерживать. Мы тоже скоро уйдем отсюда. Нам грызня с сомалийцами ни к чему. Пусть сами в своем котле варятся, это их проблемы.

Через пять минут к лаборатории подкатил советский бронетранспортер с двумя танками сопровождения и охраны. С БТРа спрыгнули десантники с оружием и принялись помогать ученым грузить вещи в распахнутый люк. Потом парни запихнули на броню и их самих.

Майор махнул рукой, давая понять, что водитель может уезжать. Потом он собрал вокруг себя семерых десантников, коротко объяснил поставленную задачу и увел в лабораторию. Им предстояло еще раз проверить все уровни. Вдруг где-то и забыли кого? Потом бойцы должны были закрыть доступ на пять нижних уровней, где оставалось много чего опасного. Если бы не приближающиеся военные действия, то вывезли бы все, а так… пришлось оставить и законсервировать.

Неизвестно, в чьи руки попадет это химическое вооружение. Пусть уж спокойно лежит до лучших времен. Забрать можно и потом.

К рассвету ученые благополучно добрались до побережья, поднялись на корабль и вскоре вернулись в Советский Союз. Лаборатория осталась законсервированной. Во время войны она много раз переходила из рук в руки, но о пяти нижних уровнях никто не знал. Поэтому химическое оружие продолжало спокойно лежать на складах.

Потом война кончилась, наступили мирные времена. Заброшенная советская лаборатория по разработке и производству химического оружия была занята группировкой «Джамаат Аш-Шабааб» и превращена в довольно удобную укрепленную базу. Химическое оружие по-прежнему осталось нетронутым. Исламисты ничего о нем не знали и вниз спускались редко.

Советский Союз перестал существовать. Начинались новые времена, и до Сомали никому дела не было. Документация пылилась в архивах, ученые доживали последние дни. О лаборатории постепенно стали забывать. Но, как оказалось, не все.