Степка

– Почему мама?

– Потому что они из человеческого мяса, Катенька.

– Ой как страшно ма.

– Не расстраивайся Катенька. Мы не будем так жить. Как-нибудь проживем. Скоро Степа придет. Если мышку принесет, сварим супчик, если крысу, жаркое сделаем. Он наш добытчик, мы с ним не пропадем.

В коридоре снова раздались крики. Теперь два голоса кричали на Варвару Семеновну. Они вошли в комнату закрыв дверь и опустив полог. Стало тише.

– Я теперь не знаю, когда у меня выходной будет. Нас все меньше становится. Двоих медсестер на фронт отправили, а вчера одна умерла. Она или потеряла карточки, или украли. Никому ничего не говорила. После выходного не вышла на работу. Дома мертвую ее нашли. Очень много работы. И за них теперь работать нужно, а раненых меньше не становиться. Не знаю, когда теперь на барахолку попадем. Катюша, ты напиши объявление. Меняю золотые женские часы и мужские запонки на крупу. И адрес напиши. Может кто прочтет и захочет сам прийти. Она помолчала. Напиши так. Меняю золотые женские часы и мужские запонки на три килограмма крупы. Завтра развесь по району. Ну а не придут, в мой выходной обязательно сходим на рынок, поменяем.

Степка проснулся, когда за окном начало светать. Он хотел подняться и потянуться, но сильная до этого дремавшая боль, пронзила лапу. Кот снова улегся, и начал лизать поврежденную место. В этот день и в следующую ночь он так и не сдвинулся с места.

С утра встав в темноте вместе с мамой, она дождалась, когда придет рассвет, отправилась вешать объявления. Сначала возле дома, а потом и по улицам высматривала Степку, и тихонько звала его. Сейчас она сидела возле окна, и через грязное стекло окна смотрела на улицу, где в холодную морозную погоду, начал идти снег, который растает теперь только весной. Так Катя сидела уже несколько часов на краю кровати у окна, в надежде увидеть своего любимого котика. От раздавшегося стука во входную дверь, она вздрогнула. Катя опустила обутые ноги в валенках на пол, пошла в прихожую.

– Кто там, спросила она?

– По объявлению. Вы объявление давали?

Катя открыла дверь.

– Мы давали, ответила она на вопрос.

В коридор вошли двое мужчин.

– Ты что одна, спросил худощавый высокий мужчина?

– Да.

Они больше не задавали вопросов, ходили по квартире, осматривали ее, трогали вещи. Зашли в комнату, где жила Катя и с мамой. Высокий, открыл шкаф, посмотрел в него и закрыл дверцы.

– Вы почему без спроса везде лазаете, – строго спросила Катя. Высокий сделал вид, что испугался.

– Видал Боря, какая строгая. Он хмыкнул, садясь на стул.

– Ой боюсь, боюсь, ответил Боря со смехом, больше похожим на хрюканье, усаживаясь на кровать.

– Ну и где твое золото, спросил высокий.

Катя подошла к шкафу, открыла дверцу и с нижней полки вытащила носовой платок, завязанный узелком.

– Вот, развернула его, и положила в протянутую руку высокого. Мужчина осмотрел украшение, часы, положил их в карман, встал.

– А карточки, где, – спросил он.

– У мамы. А вам зачем? Крупу давайте, три килограмма.

– Во дает, сказал Боря, снова захрюкав. А может нам ее с собой взять, а Грач?

Высокий, он же Грач, поднялся, приподнял полотенце со стоящей на столе вазочки, посмотрел на два небольших хлебных кусочка.

– Как они эту солому жрут? Опустил полотенце на вазочку. Посмотрел на своего подельника. – И почему Боря, ты такой дурак? Тащить ее через пол города. Нас первый же патруль накроет. Если нужно, здесь ее найдем. Никуда она денется, если не окочурится.

Боря опять захрюкал, и они ушли. Катя, какое-то время стояла на месте, потом осторожно пошла закрыла дверь, улеглась на кровать, укрылась одеялом, и до прихода матери не встала.

Степка открыл глаза. Всю ночь за окном шел снег, шумел ветер. Небольшие твердые снежинки залетали в длинный проем окна подвала, падали, превращаясь в сугроб. Самые быстрые, пролетая окно падали вниз. Некоторые особо резвые, даже долетали до Степки. Из-за выпавшего снега день обещал быть светлым. Белый цвет уже начал скрывать грязные, прокопченные улицы, местами заваленные строительным мусором. Степан поднялся на лапы. Боль чуть отступила, но не ушла. За долгое время находясь без движения кот замерз. Очень хотелось есть, а еще больше пить. Он решил перепрыгнуть на окно. Ноющая боль, не дала прыгнуть сразу. Кот присел на задние лапы, рыже – белый хвост двигаясь из одной стороны в другую, выдавал его волнение. Наконец он решился на прыжок. Боль пронзила сочленение лапы, и прыжка не получилось. Он уже оторвался от своего убежища передними лапами, на котором провел более двух суток, потерял равновесие, и упал, больной частью тела о пол подвала. От удара и новой боли, Степка мяукнул, улегся тут же под окном на полу, покрытом тонким, едва заметным снегом. Некоторое время спустя, ему стало совсем холодно. Кот встал, посмотрел вверх, где на недоступной сейчас для него высоте был выход, и прихрамывая побрел по подвалу. Скоро он нашел широкую доску, улегся на нее, и задремал.

Неизвестно сколько времени он провел во сне. Проснулся он от попискивания, которое слышал уже некоторое время сквозь дремоту. Степка поднял голову, напрягая слух, пытаясь уловить точное место исходящего источника звука. Он уже понял, кто может издавать такой звук. Не меняя положения тела, чтобы не издать лишнего шума, кот повернул голову в сторону откуда слышались звуки, и замер в ожидании. Скоро писк стих. Но примерно через пол часа снова появился, и к нему добавились новые звуки, какие он пока понять не мог. Скоро все звуки исчезли, и сколько Степка не прислушивался, ничего не было слышно. Он уже собрался подняться и осторожно направится к предполагаемому месту, ранее услышанного шума и писка, когда в поле зрения попала серого окраса небольшая крыса, удаляющаяся в дальнюю часть подвала. Кот замер. Так он просидел несколько минут, потом расслабился, приняв удобную позу. Он уже понял, что наткнулся на крысиное логово. Мать ушла, а где-то там находятся без присмотра ее детеныши. От этих мыслей, пасть наполнилась слюной в надежде на еду. Еще через несколько минут он поднялся и осторожно в полумраке двинулся в сторону предполагаемого места обитания крысиного выводка. То, что он искал, оказалось, за перегородкой, которых в подвале было множество. Часть крысиного выводка, нарушая запрет на тишину в отсутствии матери, резвилось не далеко от входа в норку, которая уходила под перегородку. Три крысёныша играли, увлеченно нападали друг на друга еще неуверенно держась на своих лапках. Как это бывало всегда на охоте, Степан не стал неожиданно, выйдя на жертву пытаться спрятаться на открытом пространстве. Тело кота распрямилось в прыжке. На этот раз больная лапа не подвела. Возможно лапа начала выздоравливать, а возможно сказалась полная концентрация всего тела, понимание того, что вот она еда совсем близко. И если ее сейчас не добыть, то возможно потом уже не получится. Пока он совершал свой первый прыжок, крысята уже увидели опасность, и на еще не окрепших лапках, на перегонки мешая друг другу, пыталась преодолеть несколько десятков сантиметров до спасительного входа в норку. Самый резвый только скрылся в проеме норы, когда кот на третьем прыжке преодолел расстояние между ними, опустился рядом, и ударом лапы откинул оставшихся двоих малышей от входа в логово. Они еще пытались подняться на лапы, а челюсти кота уже пронзили шею и голову одного из них. Степан отпустил первую жертву, придавил лапой вторую, вонзил в нее свои зубы. Закончив свой ужин, именно ужин, так как наступила темнота, и с ее приходом заканчивался очередной день в подвале. Степан спокойно направился обратно к доске, на которой он провел последнее время, улегся свернувшись калачиком. От еды тепло разлилось по всему телу, и он заснул сном выздоравливающего.

Шел второй час засады Степана недалеко от норы. Он сидел и ждал, когда кто-то появится из норки. Пора было идти домой. Лапа на удивление почти совсем не болела. Где-то там в глубине сочленения, еще отдавалась небольшая боль, не мешающая ходьбе. Нужна была добыча. Если перефразировать поговорку охотника на кошачий лад, Степан не хотел возвращаться с охоты с пустыми лапами. Теперь, когда он возвращался домой с добычей, маленькая и особенно большая хозяйки всячески хвалили его, целовали, ласкали. Это ему очень нравилось. Он не понимал, почему все изменилось. Впрочем, какая разница, раз они оценили его способности охотника. Наконец из норы показалась мать выводка. Не далеко от входа произошла небольшая суета, слышалось попискивание, потом наступила тишина. Сидевшая до этого на задних лапах крыса, начала движение от норы в сторону кота, постоянно водя головой из стороны в сторону, нюхая воздух.

Степан пропустил ее, решив прыгнуть сзади. Опускаясь после прыжка, он остановился так и не завершив нападения, так как крыса уже развернулась в его сторону. Он знал, что справится с ней. Крыса была молодая, и не очень крупная. Но и кот не хотел лишний раз быть укушенным. Раны от таких укусов обычно болели, воспалялись, гноились, и долго заживали. Степан просто наступал на нее, делая ложные выпады, иногда доставая тело противника когтями лапы. Крыса отступала, огрызаясь на каждое действие нападавшего, пока не прижалась к стене. Он в очередной раз замахнулся, ударяя ее когтями. Один коготь зацепился за кожу, и лапа ограничила движение крысы. Она попыталась развернуться и укусить лапу нападавшего, и подставилась. Коготь выскочил из ее шкуры, освободившиеся тело, дернулась в другую сторону, и те несколько секунд, что она пыталась сориентироваться в пространстве, хватило, чтобы Степан, находясь рядом, схватил ее зубами за шею со стороны загривка. Зубы проникли в шею. Крыса пыталась вырваться, царапая морду кота когтями задних лап. Кот терпел удары когтистых лап, все сильнее сжимая челюсти. Уже совсем скоро сопротивление крысы стало ослабевать, пока не прекратилось совсем. Еще какое-то время он держал тело в зубах, прислушиваясь, не обманывает его поверженный соперник, потом разжал пасть. Еще раз обнюхал добычу, уселся на задние лапы, начал умываться, вычищая поцарапанные места от когтей на морде. Закончив процедуру, ставил крысу, осторожно подобрался к норке, обнюхал, затем лег, засунув в нее лапу с выпущенными когтями, и пошарил там. Ему показалось, что кончиком одного когтя он нашел еще добычу, но та видимо в последний момент увернулась. Степан еще раз проверил лапой нору, но там, где он доставал было пусто. Он вернулся, взял в пасть крысу, почти без усилия взобрался по распоркам на строительный козел, перепрыгнул на окно. Медленно прислушиваясь, подошел на треть занесенному снегом краю проема окна, выходящего на улицу, еще раз прислушался, потом выглянул. На улице никого не было. Шел небольшой снег, и не сильный ветерок гнал поземку. Степан ступил на неглубокий снег, и направился в сторону дома оставляя за собой следы, которые медленно засыпал снег.

Катя возвращалась из бомбоубежища после очередного налета немецкой авиации, с непреходящей надеждой, снова посмотрела на окно их квартиры, и там увидела его. Бело – рыжее создание сидело на подоконнике. Услышав голос младшей хозяйки, до этого лежавший, Степан встал на четыре лапы, повернулся в ее сторону, мяукнул в ответ. Она подбежала к подоконнику, протянула руки вверх и схватила кота, прижала к себе. Гладила, целовала, и говорила, – Степочка родной, я так тебя люблю, я так тебя ждала, я каждый день тебя искала. Я все равно знала, что ты придешь. Я верила, что ты обязательно вернешься. Ты где был? Что с тобой случилось? Она говорила без умолку пока несла на руках. Когда они пришли домой Катя продолжала держать его на руках. Она его гладила, целовала, опять гладила, и снова целовала. До какого-то момента ему нравилось лежать на теплых ногах хозяйки. Наконец ему надоели ее проявления любви и нежности, что он стукнул ее лапой, соскочил на пол, полез в клетку. Конечно, тут было не так тепло, как на руках у хозяйки, но теплее, чем в подвале на доске. Кот свернулся калачиком, накрыл морду хвостом, и стал дремать. Маленькая хозяйка правильно поняла его поступок, сказала, – Спи Степочка, отдыхай. Не буду тебя трогать, ты наверно устал сильно. Скоро мама придет, сварит похлебку из крысы, или жаркое сделает, покушаем. Вкусно будет. Под не замолкающий голос девочки Степка спокойно уснул.

Старшая хозяйка не долго тискала в своих объятьях кота. После теплой похлебки с мясом он лежал на кровати рядом с буржуйкой. Тепло от печки приятно грело тело. Степка, вытерпевший все выражения любви обеих хозяек, подремывал, и был вполне доволен жизнью. Когда все заснули, а печка перестала отдавать тепло, он залез под многочисленные одеяла, устроился рядом с девочкой, и тоже уснул.

Глава 6. Декабрь месяц 1941 года

Нежась в лучах солнца на крыше сарая, стоящего недалеко от дома, Степан дремал. Мороз был не сильный, и солнечные лучи приятно грели тело. Вокруг все было ярко освещено, солнечными лучами, отражающихся от вчера выпавшего снега, обновившего своей белизной все вокруг. Даже серый дом, в некоторых местах обвалившейся штукатуркой на стенах, темно серыми и почти черными досками второго этажа, тоже выглядел сегодня более светлым и нарядным. Кот иногда открывал глаза и напротив в доме, все время видел в окне свою маленькую хозяйку. Почему-то она все время стояла у окна, и через грязное, заклеенное полосами газет окно махала ему рукой. Странная она эта маленькая хозяйка подумал Степан, – Могла вот так, как и он устроится на крыше, и греться на солнышке, а не сидеть в холодной комнате. Места много. Его размышления почти в полной тишине прервал новый звук. Он узнал этот звук. Воркующий голос мог принадлежать только голубю. Этот звук разорвал тишину, и от нахлынувшего охотничьего азарта, кот еле удержался на месте. Он осторожно поднялся и ползком тихо, что бы не издать ни звука направился к краю крыши. Там внизу на белом снегу два голубя пробовали на вкус осыпавшуюся мелкими частицами кору соседнего дерева. Хвост кота начал двигаться из стороны в сторону, за ним и задняя часть тела, приподнявшиеся на лапах. Степан не тратил много времени на раздутья. Тело оторвалось от крыши сарая, и полетело вниз на ближайшую птицу. Они заметили сначала тень, от прыжка нападавшего, а потом и его самого. Птицы дернулись, и начали взлетать. Кот хоть и сделал поправку перед прыжком на то, что его заметят сразу, но все равно приземлялся уже на то место, где никого не было. Еще не опустившись на землю, он, как мог дальше, вытянул одну лапу вперед, и зацепился когтями за крыло взлетающего голубя. Одновременно с приземлением он подтянул жертву к себе, и попытался впиться ей в шею, но не смог. Укус пришелся в тело ниже шеи. Перья забили рот, укус не причинил особых повреждений птице. Кот держал его лапами, пытаясь приблизится к шее. Крылья сильно били по морде мешая перехватить захват. Степан начал понимать, что сил справиться с добычей может и не хватить. У него не получалось перенести захват зубов ближе к шее. Как только кот пытался передвинуть захват, птица начинала сильнее бить крыльями. Оставалось выяснить, у кого осталось больше сил. Кот сидел на птице прижав ее своим легким телом к земле, и не предпринимал ни каких действий. Он собирал силы для последней атаки на шею голубя. В этот момент птица начала ускользать из-под кота, и он услышал голос девочки, – Пусти Степочка. Я тебе помогу. Она взяла в руку голубя, а другой рукой свернула ему шею, положила на снег. Взяла на руки кота, обняла его, нежно шепча, – Ты молодец Степочка, ты просто умница. Настоящий охотник. Кормилец. Опять поцеловала кота и опустила его на снег. – Степочка пошли домой, ты совсем устал. И поманила его рукой. Кот посмотрел на крышу сарая, покрытую рубероидом, теплую под лучами солнца, понял, что сейчас залезть на верх будет тяжело, решил последовать совету хозяйки, и пошел за ней следом.

Вечером лежа на кровати у горячей печки после ужина, Степан с недоумением размышлял. – Ну зачем нужно было жарить эту добычу. Похлебка, жаркое, зачем? Сырое мясо с кровью, гораздо вкуснее. Ох, уж эти люди, рассуждал кот, проваливаясь в дремоту.

Глава 7

Дни шли за днями, складываясь в недели, и месяцы. Татьяна продолжала работать в больнице, а Катя сидела дома, пережидая налеты в подвале соседнего дома. Уже не стало Варвары Семеновны, не успевшей добраться до спасительного убежища. Умерли от голода пенсионеры Драчевские. Снова наступила зима, а потом весна и лето. Новый день, сменял предыдущий. И, как и вчера продолжалась борьба за выживание. Степан продолжал охотиться. Добычу удавалось добыть не каждый день. Его трофеи в день составляли мышь, иногда если сильно везло, и он мог добраться до выводка, тогда две и даже три. Но такое случалось редко. Крайне редко получалось добыть молодую крысу. С большими крысами кот старался не связываться. Они были очень серьезными противниками. Поэтому вечно голодный Степка обходил их стороной. В своих передвижениях по городу старался никогда не попадаться людям на глаза. Особенно он избегал встречи с мальчишками. Иногда они с Катей ловили голубей. Катя разбрасывала хлебные крошки у сарая, а Степан прыгал с крыши и почти никогда не промахивался. Он хватал птицу и держал ее пока не подбегала Катя. Сил самому победить, голубя у него не хватало.

Все когда-то заканчивается. Сначала закончилась блокада, а потом война. Жизнь постепенно налаживалась. Степан набрал вес, его бело – рыжая шерсть блестела. Он не стал толстым. К его жилистости и выносливости прибавилась сила. И хоть сейчас еды было в достатке, он, как и раньше охотился, принося добычу домой. Только теперь Степка самостоятельно добывал не только голубя. Главным его трофеем стали большие пятнисто – коричневые крысы. Теперь он был силен и так же ловок. Можно сказать, что держал весь кошачий район под собой, никому не уступая. Татьяна больше никогда не ругала Степку, тащившего в дом здоровых, теперь снова отвратительных крыс. Всегда прижимала к себе, целовала приговаривая, – Ты наш кормилец, и наш спаситель. Когда садились кушать, самый лучший кусок мяса всегда доставался коту.

Прошли годы, закончилась и жизнь Степки. Теплым солнечным летним днем он умер на руках взрослой уже Кати, от старости. Старшая хозяйка вместе с дочкой похоронили его на кладбище рядом с Катиной бабушкой, поставив крестик и прикрепив на него дощечку с надписью: Чуйков Степан 1940 – 1955.

Катя вышла замуж. У нее родились двойняшки, девочка и мальчик. Когда они подросли, бабушка Таня с удовольствием рассказывала им историю о преданном коте Степане, который спас от голода во время войны их маму, и их бабушку. Дети уже много раз слышали эту историю, но просили бабушку Таню рассказывать ее опять. Она снова рассказывала, а рядом с детьми, сидела Катя, переживая в очередной раз, те уже далекие страшные дни. А по комнате бегал, пытаясь поймать воображаемую жертву, рыже – белый котенок, подобранный на улице. Он был похож на Степку как две капли воды. Возможно он и был его продолжением, в многочисленном кошачьем сообществе послевоенного города.

Фотография на обложке находится в свободном доступе в интернете, распространяется бесплатно, не имеет ограничений для коммерческого использования:

https://www.1zoom.me/big2/79/179932-tushkanchik.jpg