Янтарный свет: Лишь тот…

– У меня больше нет родных… – произнес парень, глядя себе под ноги. – И дома больше нет.

– У меня тоже, – пожал плечами Гош. – Не вижу причины горевать.

– Мы с ним из послушников монастыря. Он из Святого Йогана, а я из монастыря Анны Корсунской. У нас никогда не было родителей и дома.

– А у меня были, – тихо прошептал парень, сжимая кулаки. – Что там произошло?

– Некромант там произошел, – сплюнул на землю паладин. – Не особо умелый, но некромант.

– Не факт, что он неумелый, – покачал головой Снек. – Может, просто отпустил игрушку погулять. Или выкинул за ненадобностью.

– Та тварь… Ее создал кто-то?

– Да, – кивнул клирик. – Это рукотворная тварь. Сильная, быстрая, способная поднимать нежить. На наше счастье, она была крайне ограничена в силе. Иначе, так просто мы бы не отделались.

– Еще туповатая была, – заметил воин. – Была бы поумнее – сразу бы сделала ноги, как янтарный свет обнаружила.

– Зачем? Зачем это сделали? – спросил парень, не поднимая взгляда.

Гош открыл было рот, но не произнес ни слова. Он взглянул на друга, который все понял и взял эту роль на себя.

– Понимаешь, люди иногда делают плохие поступки, но это всегда продиктовано… Обстоятельствами. По-настоящему злых и ужасных людей – очень мало. Тех, кто делает зло и обиду другим людям исключительно для удовольствия.

Дорога, петляя между холмов, внезапно резко повернула к одному из них, отчего троице пришлось идти в горку.

– Тут неправильно говорить, хороший человек или плохой. Тут надо говорить: «Какими принципами готов поступиться». Кто-то ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на человека, а для кого-то убить – как миску супа выхлебать, – тут Снек выразительно глянул на Гоша. – И порой цель оправдывает средства. Но есть одно «но». Зачастую такой подход приводит к тому, что старые устои в голове размываются. Человеку становится все равно, умрет кто-то или нет. Будет он мучаться или умрет быстро.

– А причем тут мой дом? Причем тут мои родители, брат и сестра?

– При том, Арифей, что темный ковен, с той стороны границы, потерял всякие рамки и теперь, чтобы проверить свою нежить, готов сжечь пару сел, вырезать их под корень для статистики.

– Статистики?

– Это наука о цифрах. Только не о числах как таковых, а о… – тут клирик смутился и попытался пояснить. – Наука о цифрах, насколько сильнее и живучее придуманная ими нежить…

– Мои родители и целое село погибло ради того, чтобы проверить нежить?

– Скорее всего, да, – кивнул Снек. – Прости, мне неприятно это говорить, но пока вся эта ситуация выглядит именно так. Иначе некромант так просто бы от нас не отстал. Так, проверил, кто мы такие, и на этом все.

– Больные ублюдки просто проверяли, насколько мощная у них получится тварь. Вот и все, – буркнул Гош. – Нечего тут размусоливать… Мне тоже жаль, что так вышло, но тебе лучше привыкнуть к отношению магов к людям.

Тройка путников поднялась на холм, с которого открывался чудеснейший вид на деревню, в которой дымились печи. Рядом виднелись засеянные поля, вдалеке переливалась поверхность речки.

– Ну вот, – вздохнул Снек. – Медовое. До монастыря осталось немного.

– Медовуха, – выдохнул Гош. – А ведь обещал сюда вернуться!

Арифей взглянул на клирика, затем на паладина и спросил:

– Почему вы не остановите ковен? Почему вы не боретесь с темными? – спросил парень, заглядывая в глаза церковных служителей.

– Это политика, – отвел взгляд клирик. – Мы не можем вмешиваться в дела баронства Гешальт без их дозволения… или просьбы.

– Послушай меня, парень, – вздохнул Гош и присел на одно колено рядом с подростком. – Политика… Это то самое дерьмо, что с себя никогда не смыть. Один раз замараешься и до конца жизни будешь вонять. Что бы ни случилось – не лезь в нее. Слышал меня?

– Да.

– Тогда сожми зубы и делай то, что можешь.

– И что я могу?

– Для начала стать сильнее, а там, кто знает. Может подвернется случай снять шкуру с той суки, что устроила бойню в твоей деревне.

– Гош!

– Что?

– Не сквернословь! Это грех и…

– Я готов ответить за этот грех перед Единым, но по-другому этих выблядков я называть не собираюсь, – рыкнул Гош. – Пойдем. Будем тянуть – нас накроет ливень.

* * *

Ливень прошел около часа назад, оставив за собой мокрые листья. Ручьи наполнились и зажурчали с новой силой. Но дождь до конца еще не окончился.

Остатки влаги с неба падали мелкими каплями, создавая гнетущее ощущение. К утру, под мелкую морось поднялся холодный ветер, отчего на улице стало еще неуютнее.

ХЛЮП

Нога человека, одетого в серую мантию, наступила в лужу.

Мужчина с глубокими морщинами на лице поправил глубокий капюшон и подошел к костным остаткам на земле. Его взгляд поднялся, и он осмотрел сожженную деревню.

Он глубоко вдохнул носом воздух, замер на несколько секунд и улыбнулся.

– Хорошо, – прошептал он и опустил взгляд вниз.

Его рука с длинными когтями направилась к костяку, а губы зашептали:

– Каржанаш, ису кхаган…

Пространство дрогнуло. Остовы зданий поплыли и превратились в призрачные строения. Шаг за шагом перед взглядом неизвестного мага восстанавливались события, предшествующие смерти его творения.

Вот тварь первый раз пришла ночью в деревню. Расправа над парочкой жителей и побег в ночь. Вот второй раз, затем третий, пятый и седьмой.

В последний раз она не оставила живых, за исключением одного дома. В нем оказался одаренный, чьи слова и воля смогли создать выброс света. Тварь не смогла пробиться к нему даже после пары десятков попыток.

Рассвет.