Евангелие от Сергея или смертельная ошибка Иисуса Христа

– Ну, ладно, – решил про себя Иоанн, таская мешки в лавку, – вот сегодня точно последний раз и… прощай, старушка.

Глава 7. Последнее свидание

За всю жизнь Елизавета привыкла к домашним обязанностям и легко с ними справлялась, но беременность поглощала всю её энергию, забирала все силы. Обыкновенная стирка, прежде не доставлявшая ей особых хлопот, превратилась теперь в муку.

С приездом же Марии справляться с домашними делами стало легче, а вернее всё делала она, а Елисавете ничего не оставалось, как только болтать с Марией.

Захарий отделил занавеской угол в общей комнате и устроил в этом закутке Марии спальное место, которое было напротив их с Елисаветой маленькой комнатки.

Через несколько дней Захарий ушёл на свою череду, а Елисавета стала обдумывать, как же ей жить дальше. Весь жизненный опыт, вся её женская логика говорили, что надо вернуться к прежней жизни и навсегда вычеркнуть Иоанна из жизни. Её бравая ложь мужу чудом прошла, он ей поверил и надо быть последней дурой, чтобы не использовать этот шанс. Да и Мария приехала. Всё равно им негде встречаться.

Как было у них заведено с Иоанном, как только Захарий уходил на службу, в тот же день на закате Елизавета ходила за водой и по дороге подавала знак Иоанну – приходить или нет.

-Воды надо принести, – следя за временем, сказала Елисавета Марии, – да и прогуляемся заодно. Они взяли по кувшину, и вышли из дома.

-Пусть Иоанн увидит Марию и поймёт, что ко мне больше нельзя приходить, – подумала Елисавета,– если я как-нибудь не исхитрюсь сказать ему об этом.

Они набрали воды и медленно пошли домой, когда на улице появился Иоанн. Он медленно шёл им навстречу, лениво шагая, словно на прогулке.

-Ох, что-то мне плохо стало, сил нет, – схитрила Елисавета, – отнеси свой кувшин, сестрица домой, и вернись за моим, а я постою пока, отдышусь.

Мария кивнула головой и заспешила к дому. Она взглянула на Иоанна, шедшего ей навстречу, и её сердце обмерло. Какой красавец! Краска жаркой волной прихлынула к её лицу и она, смутившись оценивающего взгляда Иоанна, который бесцеремонно её рассматривал, потупив взор, быстро прошла мимо него.

– Боже мой, – пронеслось в её голове, – уж не сон ли это? Разве могут

быть мужчины так красивы? …Ну почему он не Иосиф? Неожиданно для себя она представила этого Апполона на месте Иосифа. Вот он обнимает её, целует. От этой мысли Марию охватила дрожь, и она чуть не выронила кувшин.

– Господи, – с тоской подумала она, – ну почему он не Иосиф?

У самого дома Мария как бы нечаянно обернулась и увидела, что Елисавета беседует с этим Богом.

-Спрошу сестру, кто он, – решила она. Только бы она не заметила, что он мне понравился.

-Ушёл, что ли? – спросил Иоанн, поравнявшись с Елисаветой, – приду сегодня?

-Нет, Иоанн, – режа по живому, печально ответила она,– маленький скоро уже будет. Да и сестра ко мне из Назарета приехала. Боюсь я что-то, Иоанн, сердце не на месте. Не приходи больше. Нельзя.

-Ну, последний раз, Елисавета? А? Сам знаю, что нельзя, но решил я уйти в Египет и только Бог знает, увидимся ли опять.

Елисавета давно приготовила себя к разлуке с Иоанном, но не навсегда. Ну, думала, перестанут они встречаться у неё, ну, родится ребёнок, ну, пройдёт какое-то время, а потом смотришь – и выберут они подходящий момент. А тут Египет!

Сердце Елисаветы дрогнуло и она, теряя контроль над собой, ответила: приходи, только позже, когда Мария уснёт.

Иоанн чуть кивнул и пошёл вдоль по улице. Со стороны казалось, что сосед встретил соседку, поздоровался, поинтересовался здоровьем её семьи и, кивнув в знак почтения, пошёл по своим делам. Елисавета подхватила кувшин, и понуро направилась навстречу Марии.

-Сама донесу, полегчало мне, – ответила она на жест Марии, хотевшей взять кувшин, – мне больше двигаться надо: ребёнку это полезно.

Придя домой, Мария стала собирать на стол, а Елисавета, присев к столу, печально молчала. Как она не настраивала себя на разлуку с Иоанном, как не гнала о нём все мысли, желание Иоанна уйти в Египет, тяжёлым камнем легло на её сердце.

– А что это за мужчина нам повстречался, – вернул Елисавету к реальности вопрос Марии, – сосед, что ли?

-Да, – ответила она, не замечая заинтересованности в голосе Марии, – через дом живёт. Его шурин лавку в Иерусалиме открыл, так он и приехал ему в помощь.

– С семьёй?

-Нет, он не женат, – ответила Елисавета.

-Не женат! – пронеслось в голове Марии, – ах, если бы он полюбил меня.

– Да я что, совсем рехнулась? – тут же осадила она себя, – такой мужчина принцессу за себя возьмёт, если захочет. А Иосиф? …И зачем он только ко мне посватался?

-Ты что, оглохла? – донёсся до неё голос Елисаветы, – я тебя в третий раз прошу воды мне подать.

-Ох, задумалась я, Елисавета, дом родной вспомнила, – спохватилась Мария.

-Иосифа, поди? Ну, ну, ваше дело молодое. А ты его любишь?

-Кого? – не поняла Мария, – а-а-а, Иосифа? Не знаю.

-Ну, он хоть красивый, – не отставала Елисавета.

-Не знаю, – опять ответила Мария и стала в уме сравнивать Иоанна с Иосифом. Выходило, что Иосиф просто урод, если его поставить рядом с Иоанном.

Елисавета всё поняла.

– Судьба наша женская такая, – печально вздохнув, сказала она, – я тоже не могла перед замужеством сказать ничего ни о Захарии, ни о любви, ни о красоте. Только теперь, под старость лет я стала понимать, где скрывается наше женское счастье.

-И где же оно скрывается, – поинтересовалась Мария, – расскажи мне, сестрица, может, и я смогу его найти.

– Что же это я ей говорю, – спохватилась Елисавета, – о каком счастье я могу рассказать? Да разве оно у меня было? Разве эти встречи тайком можно назвать счастьем? Если и можно, то это неправильное счастье: оно против Бога, и я своровала его. А разве можно построить счастье на обмане?

-Ой, не знаю, Мария, – ответила Елисавета, – у каждого свой путь к счастью и одной дороги нет. Бог даст – и ты найдёшь свою тропинку. Что-то мы заболтались сегодня, поздно уже, давай спать укладываться, – вдруг свернула она разговор.

В четыре руки они быстро убрали со стола, и Мария отправилась в свой закуток, где, повздыхав немного, затихла.

Елисавета тоже улеглась и стала ждать тихого стука в дверь. Она понимала, что ещё рано, что Иоанн придёт не раньше, чем через час, но всё равно прислушивалась к каждому шороху за дверью.

-Только бы Мария не проснулась, – тревожилась она. – Нет, не проснётся, – тут же успокаивала она себя, – молодая: сон крепкий, гром грянет – не разбудит.

Наконец Елисавета услышала тихий шорох у двери, словно кошка, просящаяся в дом, царапала дверь. Елисавета бесшумно поднялась и, тенью пройдя по комнате, отворила дверь. Показав Иоанну знаком: молчи, она провела его за руку по темноте в свою комнату и они, стараясь не издать ни одного шороха, улеглись.

Елисавета тихо лежала рядом с Иоанном. Она положила голову ему на грудь и Иоанну даже показалось, что она уснула. Обычно, стоило ему только прийти, как Елисавета, словно вихрь, набрасывалась на него: прижималась, целовала, а её язык не успевал за мыслью. Елисавета шептала нежные слова, рассказывала какие-то истории, опять шептала, что он самый-самый. Это был нескончаемый поток слов, прикосновений, поцелуев. Но не сегодня.

-Ты никогда не была такой грустной, – шепнул ей на ухо Иоанн.

– У меня что-то тяжело на сердце, словно перед бедой, – ответила печально Елисавета. – Всё, видимо, оттого, что скоро мы надолго, если не навсегда, расстанемся, и это сжигает меня до кончиков пальцев. Я лежу и вспоминаю каждую проведённую с тобой ночь. Ты можешь мне не поверить, но я помню каждую ночь. За эти последние месяцы я стала совершенно другая и порою даже спрашиваю себя: неужели это я? Неужели это я – та женщина, которая без устали может повторять ранее незнакомое мне слово милый? Неужели это я – та женщина, которая может заниматься любовью по несколько раз за одну ночь и это не пресыщает меня? Неужели это я? Как случилось, что за короткий промежуток времени я из обыкновенной набожной женщины и верной жены, чтящей закон и мужа, превратилась в женщину, ставящую во главу угла любовь и с бесстыдством попирающая все представления о порядочной женщине. Ещё полгода назад я бы первая осудила такую женщину, а теперь? Теперь я считаю это нормальным и даже больше: я считаю ненормальным для женщины жить с человеком без любви к нему. Только вот кто нас спрашивает: любишь ли ты? Наши родители выдают нас замуж, стараясь побыстрей избавиться от лишнего рта в семье и неподчинение их воли – грех… Бог накажет меня Иоанн: встретив тебя, я стала великой грешницей. Накажет, только я не понимаю – за что. Святые писания учат, что всё в нашей жизни даётся от Бога: и власть, и деньги, и счастье, и любовь. Так если Бог дал мне любовь, так как это может быть грехом?

Иоанну было непонятно, то ли Елисавета спросила его, то ли разговаривает сама с собой и он молчал.