Братья Карамазовы. Том 3. Книга 2

Полиевкт

И я готов за них отдать ее в бою!

Я знаю, что герой любим страной по праву,

Что предки Деция ему даруют славу,

Шесть сотен лет уже гордится ими Рим,

И как потомок их народом Деций чтим!

Народу жизнь моя принадлежит, я знаю!

Правителя я чту, но бога – почитаю,

Я за свою страну геройской смерти рад,

Но смерть за господа – превыше всех наград.

Паулина

А кто твой бог?

Полиевкт

Молчи! Он всех нас слышит, строгий,

Не то, что ваши те, бессмысленные боги —

Из мрамора они и злата, но мертвы —

Порочные, как вы, бессильные, как вы!

Мой бог – единый бог! Он всем повелевает —

И небо и земля иных богов не знает!

Паулина

Так чти его в душе, зачем открыто чтить?

Полиевкт

Язычником нельзя, христианину быть!

Пьер Корнель

1642 г.

Это я. Алексей Федорович, только прошу не прогоняйте меня. Мне надо…

Да как же можно, в такое время Ева Александровна?

Все возможно, если по зову сердца.

Что за зов такой? Чем вы обеспокоены так? Что в такое время явились ко мне?

Я?!.... Да вот все думала. Знаете, Алексей Федорович мне та картина в Лувре, «Мона Лиза» покою не дает. Закрою глаза и ее вижу. Как тут спать? Когда она улыбкой смотрит на тебя.

Не просто, конечно. Вы проходите, садитесь, если угодно. Я чаю сейчас поставлю, если вы не против будете.

Алексей Федорович, не стоит хлопотать. Я не утруждать вас пришла, а за словом к вам пришла.

Это за каким же, позвольте, словом? Вы образованней меня. Вам латынь известна, а я что, ну академия духовная, так мне сказали, что это все одно, что ничего. И тут вы от меня слово хотите услышать. Что ж я вам скажу, когда я и сам этого, быть может, слова не имею.

То есть как не имеете?

А так. Вот вы появились здесь, а у меня вопрос, да я еще письмо к извергу написал, надежду последнюю представил ему. Подумал, может в разум придет. Да, где там, у него одна мысль в корнях души сидит – кровь пить из русского народа. Ее так просто не вырвать. Одним призывом не обойдешься, здесь вооруженное восстание – одно спасение.

Это вы про Николая благоверного говорите?

Про него. Если, конечно, благоверный, в запятые взять.

А, ну это да. Но я как-то о другом, хотела говорить с вами, Алексей Федорович.

О картине? Картина, конечно, чудо, она меня тоже впечатлила….

А во мне, что-то родилось, глядя давеча на нее. Может голос русского Бога вооруженного восстания я услышала?

Бога?! А разве Бог не один и не для всех? Причем тут русский или еще какой?

Ну не еврейский же, Алексей Федорович, что вы в самом деле?

А Христос. Чей Бог по-вашему?

Он православный! Он наш! Но есть еще один, русский, заступник униженных и оскорбленных. Бог – справедливой правды на русской земле!

О Богородице хотите сказать?

Богородица, она утешительница народа русского, а я, хочу вам сказать о Боге, который сидит в груди у каждого русского человека и говорит ему о великой справедливости жизни. Он не дает покоя нам, от того и пьет наш человек, что не может справиться с соделанным грехом и вопиющим призывом о несправедливости им сотворенной. Не может он понести эту ношу чистоты. Вот Христос проповедовал о чистоте души, о чистоте помыслов и действий, дабы обрести Царство Небесное. Так вот в русском человеке Его учение отзывается во сто крат сильней, нежели в немце каком-нибудь или французе, или поляке, что еще хуже. Они-то мастаки на сделку со своей совестью идти, они люди образованные. К себе подходы выучили, на то и науке обученные. А русский человек в большей массе не обучен, диковат. Ему такие премудрости без понятия, а потому с собой, по совести, говорит и страдает также. Уж, если подлость какую совершил, то потом всю-то свою жизнь мучается, подходов-то к себе не знает. И как унять боль несправедливости, приключившейся с ним, не ведает. И одно тут только средство от недуга такого, горькую пить, чтобы хоть на какое-то время забыться.

Подождите, подождите, Ева Александровна, а как же мое вооруженное восстание? Здесь-то причем, ваш бог справедливости? Если вы не знаете, то справедливость уже Христом дана.

Себя вы в жертву припасли? Повремените. Кровь лить…, и за что? За миг блаженства? За утверждение красоты летучей в этом мире?

Я за народ, жизнь отдам. А за Христа, я душу положу.

Простите меня, Алексей Федорович, но революционный бог, Христа не знает. А вы ему, намедни присягнули. Но, если вы хотите верным быть всецарю. Заре, предвестнику, души, любви, свободы, красоты. То соблюдайте тайно, данные Ему обеты. На то и я явилась к вам, чтоб вас освободить, от тех мучений, что вы осмелились на сердце наложить.