Спасители Анти-планеты, или новые приключения Абенда Темного

– По-моему, ты слишком мрачно настроен Ферштейн. Настоящий физик всегда найдет выход или хотя бы вход в головоломную задачу. Помнишь, мы тоже занимались созданием античастиц и помимо известных антипротона, атомов антигелия и антиводорода создали еще несколько десятков, но потом нас голиархи оторвали какой – то ерундой, вроде нейтронной бомбы и к этой работе уже не возвращались.

– Ну и что? Я уже все забыл. И материалов у меня никаких не осталось по той работе.

– А у меня остались. Я думаю, мы можем изготовить антиклоны и послать их на Ксиагем. Клоны мы создавать умеем, научимся и антиклоны. И если они будут похожи на нас, и также дружны, то смогут защитить антипланету от неведомых похитителей.

– И где ты их возьмешь, и как ты вообще себе это представляешь?

– Очень просто, я расскажу, как создал антиклон собаки, и вы все поймете. Так вот. Меня увлекла тогда эта идея, и я продолжал над ней работать в свободное от бомбы время. Я использовал различные способы воздействия на обычные клоны собак, чтобы поменять заряды элементарных частиц на противоположные: и все виды излучений, и обработку магнитными, электромагнитными и всеми какими только возможно полями. Я испортил сотни клонов. И уже готов был капитулировать. У меня остался в запасе последний клон маленького пуделя Микрончика, и последняя на тот момент идея – бомбардировка античастицами. Античастицы я изготовил с помощь универсального коллайдера и соединив его с электронной пушкой провел бомбардировку песика. Собака не взорвалась и осталась жива, что уже было хорошо. Микрончик залаял, но как-то странно, не могу воспроизвести дословно, я мало знаком с кинологией, но как-то очень вежливо, как на светском приеме, и явно не «Гав-гав!». Впрочем, и наши собаки, я послушал, тоже часто лают, не так как пишут в детских книжках. Неужели, думаю, получилось? Оказывается, да! Проверка показала, что античастицы выбили простые частицы, встали на их место и получилась первая настоящая антисобака, которая еще и красиво лает. К тому же эта собака (я проверил потом на антиклонах других животных, изготовленных тем же способом), совсем не кусается и даже за антикошками не носится. Надеюсь все антисобаки будут такими, и мы со временем заменим ими обычных.

– Тогда и людей надо заменять, чтобы были достойны этой собачьей интеллигенции – съехидничал Ферштейн.

–А что? В принципе возможно, – вполне серьезно воспринял идею Ураний.

– Тогда, может, и они тоже не будут драться и кусаться. Все в наших руках.

– Ну, это уже фантастика.

– Все, когда-то, было фантастикой. Мы и нужны, чтобы провести людей из мира реальности в мир фантастики. Главное, чтоб в нашей среде было поменьше Сусаниных. Не героев отечества конечно, а плохих проводников.

– Да, но нужен еще и антикорабль. И где мы будем его создавать? Кругом одно вещество.

– Ты еще не понял? А где я по – твоему, делал антисобаку, чтобы избежать взрывов?

– Неужели в космосе?

– Нет, поближе. В лаборатории с глубоким вакуумом на нашем полигоне. В процессе эксперимента античастицы изредка сталкивались с отдельными атомами воздуха и были вспышки вроде новогодних хлопушек, но они сильно не мешали. А после того, как все атомы взорвались и вакуум стал практически абсолютным и вовсе исчезли.

– Что же ты меня не позвал? –расстроился Ферштейн, – такое дело. Это же на Нобелевскую тянет.

– А нам она нужна? Мы что скандальные политики или диссиденты? Нам лишняя известность ни к чему.

– Когда же ты все это успел, что я даже не заметил?

– А помнишь ты уезжал на какой-то симпозиум в другую галактику, где время идет медленнее и застрял там, на целый наш год. А ждать, когда все готово для эксперимента, сам знаешь невозможно. Это же, как зуд после укусов комаров и мошек.

Ферштейн, как все физики, долго еще спорил с Уранием. Спор был очень научный, с множеством специальных терминов, мало понятных участникам заседания, да и многим, я думаю, читателям тоже, поэтому полностью его опускаю. Все внимательно выслушали профессоров, не прерывая, поняли только про антисобаку, и, что есть шанс решить проблему.

Дождавшись паузы в полемике ученых, когда они подошли к столу с приготовленным для участников заседания традиционным чаем с лимоном и нетрадиционным домашним тортом от Кассиопеи, Абенд решил не ждать продолжения диспута, а подложил ученым куски побольше и быстро подвел итог заседания:

– Ну, вот и прекрасно, кажется, наши научные светилы и главные мозги уже включились в работу. Не будем им мешать, а если надо окажем посильную помощь и будем готовиться к космической экспедиции на антипланету. Мы тоже полетим на Скиагем, но будем двигаться по его орбите, не входя в слои атмосферы. И если это похитители с других планет, мы их обнаружим. На этом позвольте закончить первое заседание Государственного Совета, а правильнее Антисовета, раз на нем решались вопросы дружественного нам антимира и приступить к более серьезной дегустации это изумительного кондитерского шедевра.

Ну что ж, дорогие читатели. Нам, видимо, торта не достанется, зато опять ждут приключения, трудности и опасности. Утешает только то, что совершать подвиги на далекой антипланете, где еще не ступала нога обычного человека, и, наверное, не ступит, придется не нам и даже не нашим героям, а их антиклонам. Надеюсь, ребята справятся, ведь они будут не из дерева, как Буратино, а из очень ценного антивещества. Если уж дрова такого наворотили, представьте, на что способно антивещество! Вопрос, хватит ли денег на их создание? Впрочем, этот вопрос не ко мне, а к Центробанку Мега-Х.

Глава 3. Откуда взялся Ябенд?

"Господи! Что делать? Надо спасать планету. Но, как? – великий Храном и Церж антипланеты Скиагем Ябенд Антинойский сидел всю ночь без сна в тронном зале средневекового дворца-крепости, читал свои отчеты и в сотый раз искал ошибку в так хорошо складывающейся поначалу карьере на этой отсталой и заброшенной планете. (Для тех, кого удивляют некоторые непонятные слова в тексте, сообщаю, что это – имена собственные, звания и должности, и переводу на нормальный язык не подлежат. Никто же не переводит иностранные имена и понятия на родной язык. Тогда они приобретают совершенно новое звучание, а то и смысл). Для примера, возьмем первый попавшийся иностранный текст. Где тут у меня первый попавшийся… Все время кто-то его прячет. А, вот! «Заслуженный ковбой Техасской области Джон Джинсон после традиционного посещения салуна пять часов забирался на своего старого мустанга». Включаем машинку для художественного перевода на язык местной планеты (кстати, отличное изобретение для плохих переводчиков). Получается: «Молодой механизатор Ваня Еванидзе после получки пять дней искал в колхозном поле свой трактор». Да-а-а…И где теперь наш заслуженный ковбой? Чтобы Ябенд также не исчез, переводить его и других инопланетян не будем.

Итак, двести лет назад будущий храном и еще десяток добровольцев с планеты Аемух приехали на эту малоосвоенную землю, можно сказать, первобытную целину, чтобы сохранить ее население и привести его в божеский вид, а заодно повести по пути прогресса. Население Скиагема жило хуже всех в антимире из-за отсутствия у многих каких-либо извилин, к тому же очень мешали огромные хищные звероящуры, заполонившие практически всю небольшую территорию планеты. Диким людям, составлявшим одно большое племя, достался небольшой сухопутный остров, защищенный горами, с небольшой речкой. Как-то они выживали на этом клочке, что-то сеяли, рыбачили и даже иногда выбирались на охоту за пределы острова, но очень рисковали, потому что из вооружения были только тупые топоры и копья с каменными наконечниками, да еще луки с деревянными стрелами. А вы пробовали с таким инструментом воевать даже с обычными динозаврами? Но что делать? Кроме рыбы в речке, на острове ничего из живности не водилось. А какие из рыбы шашлыки и чебуреки? Люди в борьбе со зверями за то, чье мясо пойдет на отбивные, часто погибали и в скором времени могли вообще исчезнуть. Планета Аемух, откуда прилетели пришельцы, в то время была самой развитой из антипланет. Уровень ее был даже повыше нынешнего земного, но существенно ниже других планет, созданных из простого вещества. Это объясняется опять же тем, что антивещества во вселенной мало и поэтому антипланеты тоже маленькие и бедные. Аемух в этом отношении отличался в лучшую сторону и как мог, боролся за процветание и прогресс в антимире. Он даже освоил ближний космос и иногда засылал разведчиков и путешественников на другие антипланеты. Те, привозили приблизительно составленные карты и данные о населении и состоянии животного и растительного мира. В общем-то, жилось на некоторых планетах относительно неплохо, кое – где уже достигли уровня позднего средневековья и раннего капитализма, не в смысле строя, а по уровню технического развития и жилищного сервиса. Со строем же все было в порядке, везде был первобытно -общинный, напоминавший начально-коммунистический. Не повезло только Скиагему. То ли из-за размеров планеты, то ли из-за природных богатств, которые может и были, но никто их не видел, то ли из-за непрекращающейся охоты людей и зверей друг на друга. Так, что радуйтесь жители Земли. Под каким мирным небом и на какой, местами, прекрасной планете мы живем! На Скиагеме процветали разбой и анархия в первозданном виде. Единственное утешение, что виноваты в этом были тупые создания, с которыми справится все же легче, чем с теми, кто наделен зачатками разума. Когда побывавшие здесь великие путешественники Олоп Окрам и Йалкам – Охулким вернулись на Аемух и рассказали о нравах планеты, у всех волосы встали дыбом. А ихний Тнедизерп Дуроносовухан своим миллион первым приказом послал добровольцев, навести порядок на планете и сделать ее своей колонией. Он любил всех посылать куда-нибудь. За это ему народ вручал на каждом съезде всякие награды и титулы. И вот Ябенд с товарищами по несчастью (посылал Дуроносовухан обычно добровольно-принудительно) после двухмесячных курсов выживания в дремучем лесу, были отправлены с самым современным вооружением на космическом корабле – крепости на Скиагем. На первых порах Аемухские засланцы жили в корабле-крепости, который был практически неприступен, и палили из иллюминаторов по всякой дикой сволочи, пытавшейся сожрать корабль. Звери, хоть и были без мозгов, но быстро сообразили, что с этим блестящим ящиком связываться опасно и ушли в другие края. Отвоевав так необходимую для мирной жизни территорию, поселенцы выпустили из корабля всякую живность, привезенную с собой: кур, кроликов и других животных, и птиц быстрого приготовления, водившихся на Аемухе. Отступивших, но не сдавшихся монстрозавров решили пока не добивать, а последовательно вытеснять подальше от острова при помощи огнеметов. Мирных же динозавров выявлять по некоторым признакам (ест траву или у него длинный хвост) и приручать, может они съедобные или на них можно пахать. Тогда всех дикарей можно будет накормить и снабдить гужевым транспортом. Корабль подогнали поближе к острову с дикарями и после нескольких безуспешных подъемов (на Аемухе все горы старые и скучные, альпинистом там не станешь) все-таки преодолели горную преграду и добрались до населения. Контакт наладили быстро, хотя аборигены почти не разговаривали, только руками и мимикой, как обезьяны, да еще несколько междометий знали, типа -"эй","вау" и "заткнись". Повесили на самое высокое дерево круглосуточный болтограф, который стал учить дикарей вести салонные беседы о погоде, природе и огороде, взятые из разговорника для иностранных туристов. Приготовили шикарный обед из нежного мяса привезенных животных и вместо тихого часа провели выборы вождя из одной кандидатуры – Ябенда. А в дальнейшем, по мере улучшения сервиса и рациона питания расширили его полномочия до титулов великого Хранома, Цержа и даже Гоба гор, лесов, лугов и полей. Дальше, было бы, еще лучше, но… вмешался случай, который преследует историю любого государства и потому является закономерностью.

Глава 4. Визит в Средневековье.

Руководствуясь достижениями исторической науки, а также собственным природно-генетическим инстинктом Ябенд с товарищами уверенно вел дикарей к передовой средневековой жизни. Из камней, валяющихся повсюду после горных обвалов, стали строить замки по картинкам из аемухского интернета, и даже сумели провести электричество, используя энергию, протекающей по горам речки. Появилось главное (после революции) изобретение Ильича – «лампочка» и повела бывших дикарей к светлой феодальной жизни. Конечно электричество куда лучше и экологичнее коптящих средневековых факелов, пригодных лишь на поджаривание еретиков и превращение нарядных замков в трактир на Пятницкой или пивную. Ябенд также решил не заводить в своем средневековье рыцарей и прочих воинственных господ, а тем более, инквизиции, и отменил популярные в наших средних веках крестовые походы. На такой маленькой планете далеко не уйдешь, да и завоевывать некого и нечего.

Из достойных противников были те же динозавры, которые никаких религиозных убеждений не имели и никаких реликвий, кроме костей не прятали. Впрочем, и пещерные аборигены, готовы были воевать за что угодно, но никак не за эфемерные идеалы церкви. Все первобытное общество жило теперь скопом в музейных гранитных замках с коммунальными удобствами без разделения на классы и касты, изучая букварь и таблицу умножения. Самые способные дошли уже до основ ядерной физики, чтобы избавиться от проклятия антивещества и наладить контакт с большим нормальным миром. Может, если скорректировать формулу Эйнштейна и убрать куда – нибудь квадрат скорости света, а лучше поставить его в знаменатель, то ничего взрываться не будет, и антиподы смогут соединиться с миром правильных собратьев.

И вот тут, когда казалось, что счастье совсем близко, черт его знает, откуда, вылезло дикарское суперЭГО, не то, которое имел в виду Фрейд, а простая, простите за выражение, сублимация животных импульсов в человеческие, которая оказалась еще хуже. Если Вы не очень поняли, не огорчайтесь, я понял еще меньше. Практически же это выразилось в том, что образовавшиеся с помощью букваря дикари, вдруг обзавелись мещанскими привычками и стали друг от друга отделяться и объединяться в кланы и группировки по типу Монтекки и Капулетти. На почве взаимной неприязни, зависти и сплетен возникли конфликты разной степени тяжести, быстро переросшие в междуусобную войну по типу Алой и Белой розы, только роз было значительно больше. Как водится, параллельно с войной стали исчезать все блага цивилизации и природные ископаемые, а главное – вода. Все беды новые феодалы и старые дебилы свалили на правящих пришельцев, выведших их из грязи в князи. "Князи", в силу дикого происхождения ни благородными, ни благодарными не были и свергли тех, кто пытался превратить их в людей.

Не свергли только Ябенда, который поставил самую большую пушку напротив дворца и сказал, что каждого, кто приблизится хоть на километр, он тут же отправит к антипредкам. Ябенда и так боялись, за титулы и приписываемую народной молвой колдовскую силу, и решили не связываться, а продолжать полюбившиеся всем войны за справедливость, которую каждый понимал по-своему. Впрочем, скоро их закончили потому, что не осталось не только вооружения, но и вообще, ничего. Ни воды, ни тепла, ни света, ни прочих коммунальных услуг. Алые, белые и прочие бойцы солнечного спектра буквально приползли к единственному оставшемуся правителю и слезно просили спасти планету и скостить квартплату. Ябенд сказал, что спасти планету он постарается, если они закопают топор войны навсегда, но понятия не имеет каким образом. Во-первых, помощи ждать почти что неоткуда. Единственная антипланета способная им помочь – это Аемух, но там свои трудности. Все затратные космические программы закрылись, и никто их возобновлять пока не собирался, а последний космический звездолет со свергнутыми правителями, по прибытии растащили на запчасти для тракторов и комбайнов. Это посчитали более важным, для выполнения продовольственной программы, на которой слегка чокнулся их Дуроносовухан, полюбивший на закате своей карьеры хорошо поесть и выпить. Причем делал он это непрерывно. Но недолго. Во-вторых… Но что, во-вторых, Ябенд еще не придумал, но и так понятно, что ничего хорошего. В-третьих, единственное, что можно сделать прямо сейчас – это отправить сигнал "SOS" зеркальщикам (так антиподы называли людей из обычного мира), которые по слухам обладают могуществом во много раз превышающим их собственное. Можно еще конечно помолиться, но из-за отсутствия на планете религии неизвестно кому.

Глава 5. Клоны и антиклоны.

Если вы думаете, что спасти маленькую антипланету достаточно просто, имея таких гениальных ученых, как Ферштейн и Ураний, то глубоко ошибаетесь. У гениев сложности на каждом шагу. Взять хотя бы антиклонов людей, которые в отличие от антисобак должны еще и думать. Создать их на базе существующих клонов вроде бы проще, чем на Земле, где клонов выращивают методом репродуктивного клонирования и достаточно долго, зато получается точно такой же человек. Но зачем нужен такой же, если один уже есть. Еще обидится, а то и в суд подаст за посягательство на свою честь, достоинство и сберкнижку. Ну, конечно, если, не дай Бог, что случиться, а человек очень кому-то нужен, в соответствующих хранилищах оставляют клетку с неповрежденным ядром и целой ДНК и живи дальше, сколько хочешь, в этой же форме и даже с теми же мозгами и фамилией. Все это есть и на планете Мега-Х, но в данном случае такие клоны не подходят, их надо еще долго растить, учить и воспитывать. На Мега-Х пользовались спросом клоны упрощенного типа. Собственно говоря – это больше роботы. Весь их организм состоит из синтетических тканей и на ощупь не отличается от человеческого. Но вот с мозгами проблема. Никакой синтетический мозг думать не хочет или думает не о том, о чем надо. Ученые на основе синтетического полуфабриката с руками, ногами и всем остальным, создавали клона с живым мозгом. Мозг этот долго выращивали в колбах и пробирках, а может в более сложной посуде, названия которой я не знаю. Живые клетки брали у всех, имеющих надобность в таких клонах, но пользоваться давали только по производственной необходимости и просто так клонов на свободу не выпускали. А то, представьте себе: по улицам шатаются толпы недочеловеков, которым нечего делать. Их сейчас же возьмут в оборот разные партии и вот уже кругом митинги и пикеты с мордобоем. Ладно, если дерутся только друг с другом, но они же не разбирают, кто ты: человек или клон. Поэтому, в целях безопасности клоны находились в камере хранения без мозгов. Мозги хранились в специальном растворе в холодильнике, чтобы не испортились. Дальше все просто. Если скажем, какому-то профессору или министру надо быть одновременно на пятнадцати совещаниях и даже чего-то там говорить, то ему полагается пятнадцать клонов. Клонам вставляют съемные мозги из холодильника и выдают министру под расписку на указанный в заявке срок. Не все эти клоны из камеры хранения соответствуют уровню министра или профессора и самым нужным перед употреблением еще и впихивают информацию, которой обладает на сегодняшний день оригинал. Для этого клона усаживают за компьютер или телевизор, в котором человек-первоисточник выступает на всевозможных заседаниях, слетах, свадьбах и открытиях памятников. Больше ничего и не требовалось. Клон на совещаниях был способен нести такую же чушь, что и человек. И все довольны. Министр работает в кабинете или расслабляется в бане, иногда наоборот, а клон самоотверженно отрабатывает его зарплату в президиумах. Ферштейн с Уранием сгоряча не сообразили, что из живого мозга клона сделать антимозг невозможно. Ну, на данном этапе развития науки, по крайней мере. Японский бог! Великие изобретатели поняли, что сели в лужу. Синтетический мозг практически неадекватен, что уж говорить об антимозге. Но тут они вспомнили о знаменитом профессоре докторе Фаусте-Преображенском, известном своими опытами на мозгах десяти поколений человеков, попугаев, мартышек и других животных, которых не приняли в зоопарк. Чего он только не творил, у него не только попугаи, но даже, извиняюсь, всякие ослы разговаривали, как лекторы в сельском клубе. А сейчас он перешел на мелких грызунов. Если уж он ничего не сделает, то, как выражаются интеллигентные люди: кранты. Большую сложность представляли поиски знаменитого доктора. Надо ли говорить, что во всех клиниках и на симпозиумах торчали его клоны. За дело взялся сам президент Абенд. Он поднял на ноги Мухтаров, Рексов и прочих многоногих героев полицейских сериалов, а также детективов и ГРУ (только не разведывательное, а розыскное). После долгих и безуспешных поисков на территории, равной трем Индонезиям или пятнадцати Япониям, доктора нашли в его квартире, где он делал уникальную операцию по пересадке мозга высокоинтеллектуального полевого суслика урбанизированному скунсу-вонючке, чтобы поменьше вонял. От этого важного занятия его оторвали наши ученые и утащили к себе в лабораторию вместе со скунсом. Там, доктор, выражаясь научным языком, добил скунса и долго отмывался от его «ответки». Затем, сидя в чистом халате и попивая кофеек из мензурки, такая ритуальная посуда в моде во всех ученых лабораториях, внимательно выслушал говорящих в два голоса и перебивающих друг друга изобретателей. Фауст умел извлекать главное из любого бестолкового разговора, перебивания ему не мешали. Он спокойно допил кофе и сказал:

– М-м-м, что ж дело ясное. Повторите, пожалуйста, еще раз, а я пока немного подумаю. После нескольких прослушиваний того же текста с теми же препирательствами и пяти минут подумывания, доктор Фауст с многочисленными остановками на ненужные научные заполнители речи, типа «м-м-м», «так –так», «ну это же так просто», которые мы для экономии места не приводим, развил свою мысль:

– В принципе я создавал искусственные нейроны, не сильно отличающиеся от живых и выполняющие почти все функции головного мозга. Думаю, их можно сделать и из антивещества. А если еще и увеличить количество нейронов, скажем, утроить, больше никакой мозг не выдержит из-за их бешеной активности, то мы сотворим человека, способного мыслить, не как Эйнштейн, но на уровне второклассника стандартной средней школы с тем же детским восприятием и соответствующими поступками. И кстати способного к саморазвитию, как любой живой мозг. Большего пока не обещаю. Вам это подходит?

– А сколько длится это саморазвитие.

– Не знаю. Живой мозг, как вы знаете, развивается довольно долго. А вот искусственный по-разному. Все зависит от количества информации, впечатлений и даже приключений и походов.

– Ну, что ж. Рассчитываем пока на второклассников. Надеемся, не двоечников, – согласились ученые. Не подарок, конечно. Это они знали по своим внукам-школьникам, которые уже не раз взрывали лабораторию.

– Спасибо Вам, доктор!

– Тогда, еще кофейку и за работу!

Давайте, и мы с вами, дорогие читатели, возьмем пробирки, мензурки или что-то из химической или столовой посуды с горячим кофе, взрослым можно и с коньяком, и выпьем за то, чтобы у них все получилось.