Легенды Солнечной системы

И в этой бесконечной темноте таилась смерть. Из-за неисправности в первый месяц столкнулись две станции, медицинские отсеки экспедиции завалило ранеными, умирающими и мертвыми. Крис, как и все медики экспедиции, несколько дней держался на веществах, и покинул пост одним из самых последних. Проснувшись, Крис не сразу узнал, что курс был изменен.

Настоящий ад они увидели через полгода. Круизный лайнер «Версаль», пятый год считавшийся пропавшим, двигался по инерции прочь от Солнечной в пустоту. Единственное, что там оказалось еще работавшим, это регенеративная система контроля атмосферы.

«Версаль» перенаправили к Эриде, начав спасательные работы сразу же. На лайнере обнаружили почти сто тысяч мертвецов. Когда экипаж станции понял, что им не вернуться домой, там началась паника. Люди кончали жизнь самоубийством, насиловали, убивали. Потом кончились запасы провизии и начался каннибализм. Все самое жуткое и страшное, что есть в людях, воцарилось на «Версале». Работавшие тридцать команд сократились наполовину в первый же час – психика людей не выдерживала, некоторые сходили с ума. Последних мертвецов уже на Эриде доверили роботам – уборщикам и погрузчикам. Манипуляторы роботов не могли толком таскать разлагающиеся трупы и чаще всего сметали останки в герметичные контейнеры. Все трюмы станций экспедиции были забиты ими под завязку. То, что они вынесли и вытащенные ранее останки сожгли, сделав на карликовой планете захоронение. Позже на Эриде построили громадный стометровый монумент, как напоминание о самой страшной жертве космическому пространству.

Крис тогда пытался спасти одного из последних выживших. Боролся за его жизнь несколько дней, но организм был истощен до крайнего состояния. Он просто не хотел больше жить и умер, несмотря на применение современных медицинских технологий. Он молча стоял над трупом, впав в состояние ступора, таким его и обнаружили коллеги. Вкололи дозу седативных препаратов – он не шелохнулся даже. Уснул там же, в кресле медицинского отсека.

После возвращения к Сатурну он запил и через несколько дней оказался в тюрьме. Там он и прозябал, пока его не направили на «Корону», указав находиться на станции до востребования, запретив менять дислокацию.

Крис взглянул на медицинскую кушетку, на которой лежал Егор. Он умудрился спасти жизнь наемника. Успел, несмотря на крайне тяжелое состояние и более десятка плазменных ранений. По Егору вели настолько плотный огонь, что даже боевой скафандр был пробит в нескольких местах. Когда «Корона» состыковалась с захваченным агентами «Солартрейда» транспортом корпорации «Астерлайт», Дитер ворвался на станцию с раненым наперевес и сразу понесся в медицинский отсек, где их уже ждал Крис.

Теперь жизни Егора уже ничто не угрожало. До того, как наемнику имплантируют новую селезенку и правое легкое, двигательные и защитные функции организма будут неактивны. Тим еще не интересовался вопросом его боеспособности, но Крис был уверен, что вернет пациента в строй за несколько месяцев. Для этого ему нужны лишь новые имплантаты и выращенные органы, которые необходимо заполучить только на материнской планете.

«Корона» двигалась к Земле.

Тень кардинала

Пространство орбиты Земли, 208 год к.э. (2170 год н.э.)

Грозовой фронт двигался еще вдали, но Корсин его уже видел отчетливо. Потемневшее небо и стены из сверкающих вспышек молний. В последние годы климат на Земле испортился, экологи постоянно напоминали о странных изменениях. Как будто у планеты покладистый характер изменился на скверный.

Корсин нырнул в подвальное помещение на окраине тихого респектабельного района Барселоны. Как раз вовремя – начал накрапывать мелкий дождик. Помещение было крошечным, с низким потолком. Корсин улыбнулся – место встречи выбирал не он, иначе не пришлось бы ютиться в тесноте, напоминающей отсеки станций. Его уже ждали.

У стойки толпились горожане, через которых стремительно пролетали тени официантов, обслуживающих столики. На большом экране шла юмористическая программа, еще четыре маленьких транслировали игры нейровира. Все это Корсина не интересовало. За столиком посередине зала неподвижно сидела фигура в темно-синем мундире.

– Адмирал Милита, – Корсин сухо кивнул в знак приветствия и сразу же присел за столик.

– Вы опоздали, советник Форсберг.

Корсин вскинул руку.

– Давай без формальностей, мы не на приеме.

– Как скажешь, – Милита мгновенно перестроилась на режим личного общения. Корсину даже показалось, что он услышал щелчок переключателя. На столике стоял нетронутый графин, он вытащил пробку и налил на два пальца себе и адмиралу.

– За ВКС? – предложил тост Корсин.

– За ВКС, – ответила Милита, поморщившись от резкого вкуса и задала интересующий ее вопрос. – Рассказывай, зачем вытащил меня с орбиты?

– Без какой-либо серьезной причины. Сама же знаешь, президент Ларган в основном контактирует с коммандерами. Моя же задача, как советника, поддерживать связь с командным составом за ними, – сразу огорчил Милиту Корсин и вновь потянулся за графином.

– Что за дерьмовое пойло! – выругалась Милита и повернулась к толпе у стойки. – Эй, поверхность, тащи нормальный коньяк!

Корсин улыбнулся уголками рта. Милита всегда была такой, сколько он ее знал. Безудержная энергетика женщины не управлялась эмоциями – это Милита управляла всем вокруг нее. Людьми и персоналом, боевыми станциями, ситуацией. Милита начала служить в ВКС в начале пятидесятых. Как раз ее первое десятилетие в ВКС совпало с эпохальными событиями, особенно серьезно отразившимися на космофлоте Солнечной. Серьезно настолько, что до сих пор никто не имел точного представления, что же из себя сейчас представляет земной космофлот.

– Коммандер Беррин не обижает?

– О чем ты? – рассмеялась Милита. – Старый сыч торчит на планете, весь по уши в бюрократии. Признаюсь, на орбите мне привычнее.

– И каков твой взгляд на все, что происходит в Солнечной сегодня? – Корсин проследил, как официант ловко заменил графины и поставил на стол свежую посуду. – Например о фракциях, последствиях субсидий РВК. В этом году «Нил Деграсс Тайсон» добрался до своего пункта назначения.

Корсин задумался. Если добрался: ответ на этот вопрос человечество получит только через четыре года. Звезды были все еще слишком далеко от человечества. Голос Милиты вырвал его из собственных мыслей не сразу.

– Прикинь сам: если мы уже добрались до ближайших звезд, расселение всего лишь дело времени. И я прекрасно понимаю, почему Верховный Совет все спускает с рук фракциям. Скажешь сам, или мне озвучить?

– Ну давай, – оживился Корсин.

– Земля при любом раскладе остается в минусе. Воинственным или мирным путем, ресурсный поток иссякнет, а без него встанут орбитальные заводы, экономика поверхности загнется. Пока в Конгрессе протолкнут законы о возобновлении промышленной деятельности на поверхности, пройдет не один десяток лет. А к тому времени мы безнадежно отстанем в технологическом плане от тех же конгломератов. Без редких элементов с Каллисто, руды с астероидов, переработки с Марса и кристаллов с Венеры, Земля обязательно превратится в грядку Солнечной. И это при условии, что у нас нет технологии сверхсвета. А если она появится, фракции исчезнут. И даже на Земле станет пустовато.

– Утрируешь, – усмехнулся Корсин. Милита закатила глаза.

– Где я не права?

– В политическом аспекте. Пока президент Ларган держит ниточки от Конгресса в руках, Верховный совет под контролем. И фракциям нет никакого смысла разрывать сотрудничество. А в сверхсвет я не верю.

– Я тоже. Но фракции – как свиньи под психотропами, никогда не знаешь куда они метнутся.

– Это про Конклав. И они тоже предсказуемы.

– Когда корпус Локи откроет архивы для ВКС? Нам нужно знать, кто чем дышит на мирах периферии.

– Честно, Милита, тебе бы я открыл полный доступ. Ты не сольешь все топливо за раз в случае беспорядков. Но ВКС в целом… Без обид?

Милита вздохнула.

– Да какие обиды, я уже давно не девочка в пубертате. Как представлю, что мне с Чунгом идти в бой в случае войны… Страшно, вырубай. – Корсин даже не улыбнулся. Милита продолжала. – В мирное время он справляется и даже неплохо. Хороший снабженец. И я не знаю, как справится коммандер Беррин в случае кризиса. Все упирается сейчас в политику. В случае войны мы можем полагаться только на ВКС и корпус Целестиал. Но космофлот будет оберегать самое ценное – планету. Что смогут сделать космические ведьмы против всей Солнечной?

– К чему ты клонишь? – нахмурился Корсин.

– К тому, что в Солнечной скоро будут заказывать музыку те, у кого есть опытная, тренированная пехота. У Земли есть гвардия, но они могут работать только при нормальной гравитации. За пиратами появятся частные войска, настоящий космический десант. Я уже слышала о наемниках. Это первые порывы ветра перед бурей.

– Не замечал, что ты ударилась в поэзию, – Корсин напрягся, но внешне остался невозмутим. – Не придавай значения слухам, они преувеличены.

– Тебе виднее. Мое дело стрелять, а цель указываешь ты.

– И это самое сложное. Ответственность. Не только личная, но и за других. – Корсин окинул взглядом понемногу редеющую толпу. – Эпоха гуманного отношения к ценности человеческой жизни скоропостижно завершилась – мы имеем право на первую кровь. Но я постараюсь этого никогда не допустить.

Милита одарила его долгим взглядом. Корсин и ухом не повел, снова подняв стакан и колыхнув в нем тягучую коричневую жидкость.

– Мы не готовы проливать кровь, советник, – медленно произнесла Милита.

– Знаю. Никто не готов. Но я должен быть уверен, что ВКС будет способно нажать на курок, если до этого дойдет.

Милита большим глотком выпила полстакана и встала.

– Это я тебе гарантирую. Скоро вернусь.

Корсин остался в одиночестве. Адмирал подняла щекотливую тему. Ему уже приходилось натыкаться в рапортах на деятельность наемников в Солнечной. Первый экипаж появился из ниоткуда еще три года назад, взяв первый заказ у Альянса. А за последний год стало известно о еще трех частных станциях космических ландскнехтов. И это только известные.