Пусть звучит светло, как прежде,
из продутой стужей тьмы
тихий гимн моей надежде
в исполнении зимы.
* * *
Как степь весной,
тюльпанно-ал,
в песках тонул рассвет.
Здесь по тебе я тосковал,
как ветер по траве.
Но не скажу я никому —
пусть прилетит опять, —
что я завидовал ему:
он мог тебя обнять!
НАКАЗ ДЕМБЕЛЯМ
Кому – чемодан, а кому…
наше время кемарит.
Ещё нам три года носить
сапоги и шинели.
– Привет передайте
деревьям, траве и Тамаре —
девчонке, глаза у которой
апрелем синели.
Что скажет она?
Ну, об этом, наверно, отдельно.
Забот у неё…
Надо зонтик забрать из починки,
поскольку дожди.
А здесь так не хватает дождей нам,
в пустыне, где ветер
никак не сочтёт все песчинки!
Мы тоже уедем.
И пусть это будет нескоро,
тем радостней встреча.
Собаки охрипнут от лая.
И девочка эта
посмотрит и скажет с укором:
«Ну, знаешь, так долго
ещё никого не ждала я».
* * *
Предвечерний туман
занавесит померкшие дали.
От дождя и от ветра
темнеет гранит балюстрад.
Это осень как будто.
Её мы с тобою не ждали.
Птичьей вспугнутой стаей
багряные листья летят.
Их потом соберут
для гербария школьного дети.
И засохнут они
среди пыльных бумажных листов.
И забудется всё.
Но останется вечный свидетель,
громыхая прибоем