Прости меня, мама. Роман

Иван от движения в полусогнутом положении даже почувствовал боль в спине, а подземный ход становился всё ниже и уже.

В какой-то момент он даже подумал о страхе быть навсегда замурованным в этой узкой пещере.

Батюшка, словно поняв это, неожиданно произнёс:

– Все поклоны нашему царю небесному отданы. Теперь смело можно покаяться перед ним за свои прегрешения.

Так, стоя в три погибели, Иван, выдавливая из себя те признания, которые продумывал накануне, и постоянно крестился. Батюшка слушал молча и тоже крестился.

Неожиданно он, тронув Ивана за плечо и не говоря ни слова, пошёл обратно. Иван последовал за ним.

Пройдя с десяток шагов, они свернули в бок пещеры и оказались в более высокой и широкой нише.

Батюшка, встав во весь рост, сказал:

– Мой брат, ты покаялся, очистился от греха. Глубокая тишина помогает забыть мирскую суету и побуждает в человеке лучше прочувствовать покаянный дух. Верь в Бога и Богородицу, и они придут к тебе. А теперь ещё раз склони голову перед Богом и поблагодари его за всё. Не бойся просить Его помощи снова и снова. Твоя душа ищет чистоты, это отрадно. Теперь тебе можно доверять.

Пройдя ещё несколько метров вперёд, батюшка остановился перед маленькой иконой с изображением Христа и произнёс:

– Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас, аминь.

То же самое произнёс и Иван.

Произнеся эти слова, он показал на дверь, сказав:

– А вот и выход из Пещеры Покаяния, – и, подойдя, отворил её.

Яркий луч ворвался в темноту пещеры. Было такое ощущение, словно туда ворвалась новая, неведомая им сила.

Иван закрыл глаза и стоял до тех пор, пока они привыкли к свету.

В эти минуты у Ивана было такое состояние, будто он перешёл некую границу, отделяющую тьму от света.

Глядя на маленькую дверь, из которой они только что вышли, и батюшку Елизария, Иван перекрестился и сказал:

– Благодарю вас, батюшка. Как хорош свет после заточения!

Несмотря на то, что батюшка Елизария заметно устал, он предложил Ивану дальнейший путь к зданиям бывшего монастыря.

Из уст Елизария Иван услышал новый трагический рассказ о разорении дивногорского монастыря и о расстреле в нём местного архимандрита Флорентия с оставшейся братией.

Об этих трагических событиях батюшке рассказывали женщины, бывшие тогда маленькими девочками. Сейчас он только передавал их невесёлый рассказ.

– Они стояли под мостом, боясь пошевелиться и видели, как красноармейцы сталкивали иноков с камнем на шее с моста в реку, – волнительно говорил он. Братию расстреливали и в трапезной пещерного храма. Новые хозяева жгли иконы, сваливая их в кучу во дворе монастыря. Местные жители тайком ночью уносили их, пряча в своих домах. Были утоплены в реке Тихая Сосна все священные книги.

Когда они пришли к зданиям, то обнаружили сидящими у колодца Арнольда и Алевтину, мило смотревшими друг на друга.

Увидев Ивана и батюшку Елизария, они заулыбались и вышли им навстречу.

Иван спросил:

– Куда же вы делись?

Арнольд ответил, что они с Алевтиной решили идти помедленнее и отстали.

Посмотрев на батюшку, присевшего рядом с Алевтиной, Иван сказал:

– Спасибо батюшке Елизарию, он мне так много показал и рассказал. Мы посетили Пещеру Покаяния. Это забыть нельзя.

Глава вторая

10 Мне хочется открыться вам

Вечером этого дня, Иван, понимая, что на следующий день он должен уехать в Ленинград, захотел пригласить всех на чаепитие и попросил Зинаиду Кирилловну организовать стол и уговорить явиться к столу батюшку Елизария и Алевтину.

С Арнольдом он договорился сам. По пути тот набрал целую охапку цветов, надеясь одной частью украсить комнату, а другую вручить за столом Алевтине.

Когда все сели за стол, Иван, поблагодарил их за радушный приём, сказав:

– Дорогие мои хозяева этого доброго дома, самые глубокие чувства испытываю я к вам. Вы привнесли в мою душу столько добра и красоты, и я счастлив, что узнал вас. Батюшка Елизарий, для меня вы – святой человек. Живя в дивных местах с такими прекрасными женщинами, мудрой и доброй вашей женой Зинаидой Кирилловной и цветущей красивой дочерью Алевтиной, вы не можете не быть счастливым человеком. Спасибо вам за всё, что вы для меня сделали. Спасибо и Арнольду, который, несмотря на свою молодость, с глубоким желанием познаёт историю этих святых мест. Мне очень хочется, чтобы Дивы больше не разрушались и зажили новой жизнью, а пещеры и монастыри возродились вновь.

Батюшка слушал его внимательно, а когда Иван замолчал, то сказал:

– Да, я счастлив тем, что мои дорогие жена и дочь живут здесь со мной. Бог дал нам счастье жить в святых местах. Человек счастлив тогда, когда он на поставленные жизнью вопросы находит добрые ответы. Мы нашли свой ответ, хотя Бог дал нам возможность многое испытать в своей жизни. Мы прошли эти испытания и простили всех наших притеснителей, очистились от всех наших грехов.

Иван заметил, что когда батюшка стал говорить о неких притеснителях, то Зинаида Кирилловна заволновалась и, перебив своего мужа, взволнованно заговорила:

– Иван, как хорошо, что вы появились у нас. У меня к вам большая просьба. В Ленинграде живёт мой брат, не знаю, жив ли он или нет, но почти сорок лет тому назад мы расстались, и я больше его не видела. Вот уж двадцать лет я томлюсь, не в силах что-либо узнать о нём. Если вам будет не трудно, окажите нам честь, попробуйте найти его.

Неожиданно она громко навзрыд заплакала. К ней сразу подсела Алевтина. Она обняла её и стала гладить её по голове и успокаивать словами:

– Мамочка, не плачь. Не надо… Я у тебя есть… Папа, каждый день молится за нас…

Зинаида Кирилловна прижалась к дочери и стала как-то невпопад говорить:

– Да, доченька… Алечка… Не буду плакать… Не забыть мне всего, что было со мной…

– Зинаида Кирилловна, почему вы плачете? Я обязательно постараюсь найти его, если он живёт там, – сказал Иван.

Женщина задумалась и внимательно посмотрела на него, потом на дочь, на мужа, глубоко вздохнула, вытерла рукой свои мокрые глаза и сказала:

– Не знаю, почему, но именно вам, Иван, мне хочется открыться и снять с моей души тяжесть. Ведь я никогда никому не рассказывала о своей судьбе.

Она медленно посмотрела на Ивана, Арнольда, дочь и тихо произнесла:

– Вы люди молодые, и вам нужно учиться жить. Теперь, когда моя жизнь почти прошла, уже не страшно поведать о ней, тем более, что мы, я думаю, больше никогда не встретимся. Ведь счастье в жизни не бывает долгим. Было ли оно у меня? Не помню. Трудная жизнь выпала мне.

И Зинаида Кирилловна стала рассказывать о своей трагической судьбе и судьбе своих родственников, долго и трогательно открывая им свои чувства.