Мать жены моей

– Тапки! Дай мне тапки, – громким шёпотом попросил я.

Мне удалось быстро снять мокрый ботинок и засунуть ногу в тапок. Я облегчённо выдохнул, но оказалось, что рано. То ли от волнения, то ли из-за спешки в «молнию» моего второго ботинка попала брючина, и застёжка больше не двигалась ни вверх, ни вниз. Положив цветы и конфеты около себя на пол, я подёргал её посильнее, но эти мои попытки лишь привели к тому, что всё заклинило окончательно.

В этот момент я, согнувшийся пополам, увидел, приближение со стороны кухни чьих-то женских ног в тапочках. Кира была с другой стороны, Виктор Анатольевич вряд ли делал педикюр – так, методом исключения, мне удалось определить, что это и есть Тамара Борисовна. Прежде, чем выпрямиться, я предпринял ещё одну попытку продвинуть замок молнии силой, но безрезультатно, только кровь ещё больше прильнула к голове.

Когда я разогнулся, перед кириными родителями предстал её «избранник»: обутый в ботинок и тапок, с торчащим галстуком и красным лицом под съехавшей на бок шапкой. Пока у них улетучивались остатки иллюзий, что в коридоре стоит Князь Монако или Брэд Питт, ну или Коля Басков (на крайний случай!), в этот момент, в абсолютной тишине с жутким звоном у меня из-под куртки на пол упала и покатилась бутылка коньяка.

– Здравствуйте! Это – к столу, – промямлил я.

– Здравствуй, – ответили мои будущие родственники одновременно, и как-то обречённо.

Надо было спасать ситуацию. Немедленно! Цветы! Они лежали на полу около моих ног. Я резко наклонился за букетом, но не учёл, что нахожусь спиной почти вплотную к двери… Уткнувшись в неё «мягким местом», вся сила приложенная мной к движению тела вниз (строго по законам физики) получила ускорение в направлении «вперёд», и я «рыбкой» сиганул в Тамару Борисовну.

«Надо сделать вид, что всё так и задумано, и я хочу поцеловать ей ручку», – успела мелькнуть у меня в голове «гениальная» мысль и мне удалось сцапать ладонь кириной мамы. Она «охнула», а моя туша в это время грохнулась на пол в коридоре. Боковое зрение зафиксировало полёт тапка, явно с моей мокрой ноги. Поцелуй пришлось отложить, а руку отпустить.

Понимая, что я только что не сильно реабилитировался за выпавший ранее коньяк, цветы всё-таки было надо вручить. Поднявшись с пола и взяв букет, весь, ранее подготовленный и отрепетированный, текст мне читать уже не хотелось, поэтому мной была озвучена его краткая версия:

– Это Вам за красивую дочку, любимая тётя Тамара!

Тамара Борисовна приняла букет, бегло взглянула на бутоны роз и, криво улыбнувшись, ответила:

– Спасибо, молодой человек! «Тётей» меня давно никто не называл и впредь прошу ко мне так не обращаться. А вот чётное количество цветов мне дарят вообще впервые. Вы смогли меня удивить, но не могу сказать, что приятно.

После этих слов она развернулась и пошла на кухню. Кира, до этого стоявшая чуть с боку, и молча, с широко раскрытыми глазами смотревшая на происходящее, охнула и закрыла лицо руками. Виктор Анатольевич хмыкнул и потёр нос, пряча за рукой улыбку.

– Ладно, парень, – сказал он. – Давай, раздевайся, мой руки и пошли чай пить. У нас торт есть, у тебя, как я вижу, конфеты припасены. Ты только не наступи на них! Давай, давай! Шевелись!