Машина времени работает не так

* * *

Весна. Апрель. Тепло все ближе. Настроение у всех вокруг бодрое, приподнятое – природа радует, пробуждается от зимней спячки, люди тоже.

День в самом разгаре. Как раз время для начала: в гаражах – почти никого, никто не обратит внимания на скачки напряжения.

Я приготовил велосипедную защиту для локтей и коленей и достал два мотоциклетных шлема, напоминающих о прежних лихих временах. Вот пригодились снова. Надел белый халат, купленный по случаю в магазине спецодежды. Теперь все серьезно. Походил… Посидел, затем снова походил туда-сюда!.. Включил «Звездные войны», дабы успокоиться, и продолжил нервно ждать друга.

Через минут сорок подъехала машина. Хлопнула дверца и быстрые шаги приблизились к двери. Между прочим, мы всегда ее держим закрытой – это фундаментальное правило, одно из самых первых и неукоснительных, строго соблюдаемое нами, действует на непрошенных гостей.

Снаружи раздался стук и громкий голос:

– Сова, открывай!.. «Медведь пришел!» – прокричал Стас прямо в замочную скважину.

Я открыл.

В куртке нараспашку и в одной футболке, натянутой на выпирающее пузо, с шапкой, торчащей из кармана, – таким на пороге возник сияющий и запыхавшийся Стас.

– Спал, что ли? Чего так долго открываешь? Даешь, блин! – он влетел, безцеремонно отодвинув меня с прохода, с улыбкой от уха до уха, явно очень довольный собой. – Танцуй!

– Где тебя черти носили?

– А я говорю, тан-цуй, я кое-что принес! – не унимался он.

– Ха, письмо, что ли? На почте был?

– Блин, нет. Посылку. И не на почте.

Из-за пазухи он, неудачно пародируя фокусника, вытащил небольшую клетку-переноску, где сидела очень жирная серая мышь или толстая крыса, непонятно.

– Танцуют, когда письмо, дурында. К тому же я знал, что ты должен был принести, это не сюрприз.

– Какая разница: письмо, посылка… тьфу. Вот зануда же. На вот, получи тогда. – Стас всучил мне переноску и с разбегу плюхнулся на диван. – Хорошо тебе тут.

Я внимательно посмотрел на животное, запертое в клетке.

– А почему жирная такая?.. Это крыса, что ли? Килограмм, не меньше… – прикинул я. – А других не было?

– Неа… А какая разница, мышь это или крыса? Но это крыса – ты прав.

– А-а-а, сэкономил, значит. На помойке поймал? Самую жирную, которая убежать не смогла? Правда, зачем такую жиробасину-то?

– Ха, ха, ха. Пф-ф-ф… Нормальная упитанная домашняя крыса. Мышей белых твоих нет нигде! Я в десяти магазинах был. Продавщица сказала, что не бывает у них лабораторных – их вообще не продают в обычных магазах. Так что пользуйся тем, что есть.

– Погоди, погоди, ты сказал – домашняя? – мои брови чуть не пробили потолок. – Это как понимать, ты где ее взял?

– Бро, ну что ты пристал? Зануда, блин. Да, я сэкономил. Потом пивка попьем. Крысу зовут Чак, а полное имя – Чарльз. Чарльз Второй – Первого табуретом зашибли, не специально, конечно. И он питомец моей племяшки, его нужно будет вернуть. Так что постараемся без взрывов, бро! Хорошо?

– Вот как? Ах-ре-не-е-еть. Как ты мог? – я посмотрел другим взглядом на животное, и протянул клетку обратно другу. – Неси туда, откуда взял!

– Ты же сам сказал подешевле!.. – с обидой в голосе возразил Стас. – Племянница в садике, мамы нет дома, а брат скажет, что Чак убежал под пол, если что… Или с балкона сиганул – весна же, бро!

– Ага, с переноской сиганул, с вещами… – я сдался, хотелось быстрее начать эксперимент. – Ладно, хрен с тобой, под твою ответственность! Тебе с этим жить теперь.

Я направился к весам.

– А что может пойти не так, бро? – встревожился Стас. – Ты мне все уши прожужжал про безопасность, а теперь что?

– Да все что угодно. Откуда я знаю? Как будто я каждый день их транспортирую в другое время. Начнем с того, что этого никто никогда не делал, и результаты неизвестны. Я обеспечил нашу безопасность в рамках того, что могу предположить, не более. Но прыгаем то не мы. А ты взял и домашнюю крысу племянницы притащил – лучше бы, правда, с помойки. Эх, все-таки дурында ты. Не маленький же, понимать должен, с чем работаем. И не жалко?

– Крысу то?

– Тьфу на тебя. Бессердечная ты скотина. Ребенка не жалко? Без любимца оставил, ирод, – я с грустью посмотрел на тихо сидящего грызуна.

– Ну-у-у, жалко, конечно. Надеюсь, ничего плохого не случится. И мелкая скоро воссоединится с ним.

Последняя фраза прозвучала жутковато.

* * *

Я запихнул крысу в крошечную, как теперь оказалось, клетку Фарадея и подошел к компьютеру; ввел обновленные данные в программе, включил видеокамеру. Мы спрятались за ширмой и надели защиту на себя. Дополнительно установили смартфоны на запись видео и направили их на объект.

Чак был не подвижен и покорно ожидал приговора. Его черные глазки-бусинки были уставлены на великанов, его судей; а думал он о том, чем мог так разгневать их: «Почему меня забрали из дома, ведь я всегда считал себя добропорядочной крысой и очень, очень люблю свою хозяйку!.. И клетку, и сыр, и кусочки свежей газеты… И, конечно, сочное зеленое яблоко!..» Он не шевелился и не отводил взгляда от людей, лишь немного качаясь из стороны в сторону. «Ах, вспомнил! Однажды, давно, когда я был еще глупым крысенком, я сделал ей больно, укусив за пальчик… – Чак обтер оба уха и нос. – Видимо, настал час расплаты. Что же, начинайте…»

– Стас, ты готов?

– Угу…

Я подождал еще пару секунд и повернул переключатель.

7. Неудача

Едва я повернул рукоятку, в ту же секунду мощный выброс энергии преобразовался в яркую вспышку! Настолько яркую, что все буквально утонуло в свете – тени и предметы отбрасывающие их, исчезли, а я очутился один внутри белоснежного, с синими отливами, пространства. Если бы вспышка продолжалась чуть дольше одного мгновения, мы бы с большой вероятностью ослепли от такой белизны. Закрытые веки не спасли: фотоны преодолели это препятствие, не заметив его, добравшись до чувствительной сетчатки глаз.

В помещении чувствовалась свежесть.

– Вау!.. – только и сказал кто-то из нас.

Мы побросали шлемы и, будучи полностью дезориентированными, стояли на месте, приходя в себя. Кроме темных пятен перед глазами, я ничего не видел. Текли слезы.

Слепота, слава богу оказалась временной и длилась всего пару минут.

С другой стороны – ничего не взорвалось. Хлопков и других громких звуков не было, как и запахов – например, горелой проводки. Лишь освежающий эффект, будто после грозы. Все остальное прошло на удивление гладко и тихо, и кроме нашего трехэтажного мата никто ничего не услышал и не понял бы снаружи.

Все лампочки в радиусе четырех метров от эпицентра предсказуемо перегорели. Зона погрузилась в тень. Засвеченные круги вспышки все еще плыли перед глазами.

– Чак. Он исчез! – заорал Стас и схватил меня за рукав.

Я напряг зрение и прищурился, вперившись в то место, где продолжала стоять клетка: пустая!