Ночь, метель, аэропорт

– Хочешь, скажу?

Татьяна промолчала.

– Ты все время бежала – бежала: то беременной ходила, то рожала, то не спала днями и ночами, потому что дочка! То с самолета на самолет, потому что больница. И вдруг села! И никто не куда не спешит, и бежать некуда, и ночь за окнами! А на земле прошло уже два года!

Голова Татьяны вдруг тихо склонилось на его плечо, и волосы ее коснулись его лица. Татьяна спала. И непривычно Константину это было, и пошевелиться было как-то неловко.

Шла ночь. На его плече тихо дремала чужая жизнь, чужая девочка, пока еще ничья, пока еще принадлежащая только сама себе, спала, вздрагивая пальчиками. И завтра их жизни разойдутся. Но пока этой ночью они были все вместе, просто так оказались.

Татьяна вдруг вздрогнула, прижимаясь к нему, обхватила руками и во сне прижалась губами к его щеке.

Что-то приснилось. Или ей нужно это было.

Зал спал. И никому не было дела до этих двоих, и ни кто не слышал, о чем, прижавшись, друг к другу разговаривали их души.

«Я, сказала тебе, что мне сейчас так спокойно. Это правда. Знаешь, я так от всего устала. Конечно, и родители есть, и моя маленькая дочка, но я одна.

А сейчас я лежу на твоем плече и мне впервые за долгое время так хорошо!

Хотя я тебя не знаю. Ты случайный встречный, но я лежу на твоем плече. Видимо, так бывает. Ты здесь не причем. Просто ты есть. Может быть, мы проснемся и пойдем вместе. Ты возьмешь мою дочку, и пойдем ко мне домой. Может быть, мы будем жить вместе, и ночью я буду лежать на твоем плече.

А может, мы проснемся, и пойдем по своим адресам. А сейчас, во сне, пусть это будет. Ты и я. И наша дочка».

«Я боюсь пошевелиться! И это странно. Я же ничего от тебя не хочу. Ни маленького романа, ни случайного секса. Ты для этого совсем не подходишь. Измученная мамаша, озабоченная ребенком.

С романами и сексом у меня нет проблем. Всегда кто-то есть и так недельки на две. Больше я не выдерживаю.

Зачем ты мне?

Тогда чего же я боюсь пошевелиться?! – Но какое-то от тебя идет тепло. Наверное, это ночь. Ночь все увеличивает. И что уж совсем не мое – так это нежность. Нежность к тебе, совсем незнакомой мне девушке. С чего бы это? Может ты на самом деле горластая и скандалистка?! Может ты охотница за мужчинами?

Но ты лежишь на моем плече, – И твои волосы на моей щеке и они нежно пахнут. Чужой, но уже близкой мне жизнью.

А может и правда – проснуться, взять на руки твоего ребенка, взять за руку тебя и пойти дальше вместе?! И никогда не отпускать тебя больше одну.

Господи, чего это я?! Вот что ночь делает с людьми! И кто это? Какая-то на вокзале встреченная девушка, измученная своими проблемами, и своей жизнью, изменит мою судьбу?!

Ладно! Ночь пройдет. Мы проснемся. И все исчезнет».

Константин спал. Спала на его плече Татьяна, поцеловав его в щеку во сне еще раз.

Повинуясь какому-то инстинкту, прикоснулся губами к ее лбу Константин.

Спала девочка, сжимая во сне свои пальчики и вздрагивая.

Шлепала по окну горстками снега метель. Спал засыпанный снегом самолет.

… Рано утром, едва начало светать, объявили посадку.

Константин осторожно снял с плеча голову Татьяны:

– Просыпайся!

Она с трудом открыла глаза, недоуменно оглянулась вокруг, пытаясь понять, что происходит, и увидев Костю, улыбнулась.

– Спасибо тебе!

И погладила его ладонь.

– Я успею покормить? – спросила, кивая на ребенка.

– Да, есть полчаса.

Татьяна взяла девочку на руки, взглянула на Константина, улыбнулась ему, и расстегнула кофту, высвобождая грудь.

– Ничего? – спросила она, перехватив его взгляд.

– Даже очень красиво! – ответил он, глядя на мелькнувшую острую маленькую грудь.

Она опять благодарно улыбнулась.

Потом они вдвоем перепеленали и сменили девочке памперос, и он выбросил в урну использованный.

… В самолете у них были разные кресла, Константин попросил сидевшего с Татьяной соседа поменяться с ним местами.

– Может, хочешь поспать? – спросил Татьяну.

Она кивнула.

Костя взял девочку на руки.

– Спи, – сказал он Татьяне, – У тебя два часа.

Когда самолет сел, они, взявшись за руки, вместе пошли по трапу, и Константин нес ребенка.

Вместе стояли у конвейера выдачи багажа, вместе пошли к выходу.

Ничего не говорили. Только держались за руки.

Уже перед турникетом выхода в город, когда Татьяна увидела родителей, махавших ей руками, она сказала.

– Извини меня.

–За что? Ничего ведь не случилось!

– Случилось! – ответила Татьяна, – Потом пройдет.

–Костя еще долго стоял, глядя, как она, о чем-то оживленно разговаривала с родителями. И постоянно огладывалась на него.