Ошибка ликвидатора

Но ведь вариантов семейных отношений существует ровно столько же, столько и людей. Иной раз муж и жена люто ненавидят друг друга и не знают, как одному от другого избавиться. В этом варианте развития событий человек в состоянии даже умышленно подставить свою вторую половину. Но я понял, что мужчине очень сложно что-то понять там, где правит ум женщины. Да, это я про полковника Самокатову.

Однако главным и тут было то самое обстоятельство, которое я учитывал уже давно. Оно являлось реальным и обязательным во всех сложных жизненных ситуациях. Нельзя лезть со своим уставом в чужой монастырь! Тем более мне, человеку новому, только-только появившемуся здесь, не успевшему еще присмотреться и определить для себя, что здесь правильно, а что нет.

Эти наши дневные занятия завершились, как и полагается, учебной стрельбой. Здесь, даже при всем своем умении пользоваться оптическим прибором, я, к сожалению, не смог показать лучший результат. Конечно, я старался, точно выполнял все правила, но в итоге оказался только где-то в середине списка, хотя всегда считался отличным стрелком.

Тогда-то у меня и зародилась мысль о том, что все бойцы группы умели управлять настройкой параллакса оптики, но никто, кроме меня, не показал, что способен это делать. Наверное, свои тайны здесь следовало сохранять даже от инструкторов.

Глава 3

После стрельб все мы отправились на обед. Он оказался таким, какой по сытости и калорийности и не снился никому даже в линейных частях спецназа ГРУ. А ведь там людей кормят по высшим десантным и высокогорным нормам.

Вслед за обедом проводились занятия по экстремальному вождению автомобиля. Эта тема в общем ее понимании – мой конек на всех курсах повышения квалификации офицеров спецназа ГРУ, которые мне доводилось проходить. Но в повседневной, самой основной работе командиров взводов и роты навыков экстремального вождения не требовалось. Мы, к сожалению, не учили этому своих солдат.

Тема нашего занятия касалась того, как должен управлять машиной водитель-телохранитель в случае реальной угрозы преследования с, мягко говоря, недобрыми намерениями. Я сначала не понял, зачем оно нам надо, и только потом догадался о причине такого подробного изучения данных аспектов.

Я уже знал, что «сектор Эль» – это ликвидаторы. А как нам работать всерьез, если мы не знаем особенностей действий охраны в случае возникновения какой-либо опасности для клиента?

Если спецназ ГРУ и изучал какую-либо систему охраны, то только ту, которая применялась на воинских объектах вероятного противника, в его штабах, на складах горюче-смазочных материалов, радиолокационных станциях и прочих подобных местах. До нас, например, доводились особенности несения караульной службы в армиях каждой отдельной страны НАТО. Вот и все.

Именно поэтому офицеры спецназа ГРУ, вышедшие в запас, как правило, весьма неохотно идут на работу в качестве телохранителей, хотя стреляют лучше любого киллера и в рукопашной схватке дадут фору самому крутому профессиональному бойцу любого стиля. Но они обучены быть диверсантами, то есть уничтожать, а не защищать.

Здесь же, на базе «сектора Эль», подход к делу был иным. Нас обучали именно преодолевать систему защиты, нейтрализовать телохранителей. В том числе и на дороге общего пользования. Для этого и изучалось экстремальное вождение.

Простейшие уловки телохранителей, применяемые на трассе, знает любой военный разведчик, хотя мы и не изучаем специально работу в городских условиях. Можно, например, предельно разогнаться перед идущей впереди машиной или еще лучше троллейбусом, автобусом. В самый последний момент, не забывая про контроль левой полосы движения, без включения сигнала резко повернуть. Если ваш преследователь слегка зазевается или отвлечется на разговор, то он имеет возможность врезаться в то транспортное средство, которое вы подставили ему под удар.

Еще стоит двигаться за троллейбусом по второму ряду, вроде бы параллельно, поскольку он всегда идет по первому. И вдруг вы перед самым носом троллейбуса сворачиваете на ближайшую улицу направо. Водитель троллейбуса испугается и резко затормозит. Но при вашем умении правильно рассчитывать скорость двух транспортных средств и при соответствующих данных двигателя вашего автомобиля, то есть возможности разгона с места, аварии не произойдет. Правда, от резкого торможения могут пострадать пассажиры, но в данном случае о них речь вообще не идет. В конце-то концов для того и существуют в общественном транспорте поручни, чтобы за них держаться. А машина-преследователь повторить маневр не успеет, поскольку поворот уже будет перекрыт массивным корпусом троллейбуса.

Мы изучали и другой вариант. Что должен делать водитель-телохранитель, когда увидит перед собой достаточно тяжелую машину, вставшую вдруг поперек дороги? Естественно, он пойдет на таран. Но простой удар принесет мало пользы. Две машины остановятся в месте аварии. Этот факт как раз и обеспечит успех покушения.

Тут не все так просто. При этом следует считать, что водитель-телохранитель имеет необходимый опыт. Он знает, что при скорости ровно в шестьдесят километров в час даже легкий «Матиз» сможет развернуть массивный «шестисотый» «Мерседес» носом в обратную сторону. Для этого надо нанести удар в его заднюю часть, примерно на шестьдесят сантиметров позади колеса. Пока «Мерседес» будет разворачиваться, чтобы продолжить преследование, ситуация в состоянии измениться в корне. Если водитель «Мерседеса» вдруг пожелает продолжить погоню задним ходом, то флаг ему в руки и кучу машин для столкновения.

Нас обучали противодействовать умению водителя-телохранителя. В ожидании столкновения ваша машина должна стоять обязательно с включенным двигателем и на задней передаче. В нужный момент вам останется только отпустить педаль сцепления и чуть-чуть надавить на акселератор. Это при наличии механической коробки передач. При автоматической требуется включить реверс, нажав педаль тормоза, и ждать. Потом вы перебрасываете ногу на педаль акселератора.

Удар придется машине в бок. Он в состоянии повредить оба автомобиля, но уже точно не развернет «Мерседес» против движения. Результат, необходимый вам, снова будет достигнут.

После часа теоретических занятий нас всех усадили в тот же микроавтобус и куда-то повезли. Я знал, что где-то в этих местах находится полигон Федеральной службы охраны. Там любой человек за соответствующую оплату может посещать занятия по экстремальному вождению. Я предполагал, что нас доставят именно туда. Но оказалось, что «сектор Эль» имеет собственный автодром.

Сначала меня это удивило. Я подумал, что у ГРУ слишком много свободных средств, которые эта структура может вложить во что угодно, по своему усмотрению. Но потом я понял, что наше командование просто не желает раскрывать личности бойцов и методы их обучения. Тем более перед ФСО. Ведь мы наверняка рано или поздно будем работать против тех персонажей, которых охраняет именно эта контора. Такова специфика действий «сектора Эль».

На полигоне нам были предоставлены битые-перебитые машины, у которых порой даже крыша была помята. Значит, здесь наверняка отрабатывалась и техника переворота.

Мне довелось заниматься этим на курсах повышения квалификации. Для совершения управляемого переворота легковой машины требовался только трамплин, который обычно используют в своих выступлениях всякие циркачи из «Автородео», когда им требуется поставить автомобиль на два колеса. Точно так же для начала поступали и мы, а потом резким поворотом руля во внутреннюю, приподнятую над дорогой сторону опрокидывали машину.

Она несколько раз перекатывалась через крышу и останавливалась там, где требовалось водителю. Это место определялось заранее. Скорость и особенности управления достаточно легко просчитывались специалистами.

При желании легко можно было направить машину и так, чтобы она свалилась с дороги. Здесь сложность состояла только в том, чтобы автомобиль оказался в таком положении, которое вам нужно в данный момент – на крыше или на колесах. Но и это поддавалось достаточно точному просчету. Он делался на основе собственных навыков, частой практики и определенных формул.

Я вот лично всегда, сколько себя помню, с самого детства любил автомобили. Еще дедушке своему, будучи совсем ребенком, помогал ремонтировать его старенькую «Победу М-20». Он больше возился с ней, чем ездил. Я постоянно проводил время у него в гараже, специально пачкал себе лицо и руки так, чтобы, в моем понимании, это выглядело красиво и убедительно для мальчишек нашего двора.

Автомобили я к подростковому возрасту уже знал достаточно хорошо, даже гордился тем, что могу что-то подсказать профессиональным водителям. Да и ездил, как сам я считал, совсем неплохо. Поэтому занятия по экстремальному вождению на автодроме «сектора Эль», пусть и много лет спустя, пришлись мне по душе.

После них один из двух наших инструкторов отметил:

– Курсант Ив на дороге даст фору любому из нас.

– Да, он неплохо справляется с машиной, – холодно констатировал майор Апухтин, который, как я уже заметил, на похвалу был человеком скупым.

Я только не понял, откуда инструктор по экстремальному вождению, человек без погон, возможно, даже гражданский, знал мой позывной. Ни я, ни другие члены группы этому человеку не представлялись. Но ему этого, похоже, и не требовалось. Однако я даже не пытался разгадать эту загадку. Меньше знаешь, крепче спишь.

Таким вот образом прошли занятия уже по двум дисциплинам. Я в обоих случаях чувствовал некоторое свое преимущество перед другими членами группы. Хотя, честно говоря, не был уверен в нем полностью.

У меня складывалось впечатление, что здесь принято скрывать свои реальные навыки. Но я не понимал, почему так сложилось. Видимо, сказывался стиль руководства.

Никто не рвался ввести меня в курс дела, что мне не совсем нравилось. Впрочем, как офицер спецназа, я умел встраиваться в любую поведенческую модель, стоило только к ней присмотреться. Вот этим я пока и занимался.

Следующие два часа по расписанию были отведены изучению ситуации, на данный момент сложившейся в Дагестане. Полковник Самокатова уже предупредила меня, что работать мне предстоит именно там. Она говорила, что я имею возможность поделиться с другими членами группы впечатлениями от республики. Если захочу.

Уже после знакомства с новыми сослуживцами я подумал, что такая фраза была брошена Алевтиной Борисовной вовсе не случайно. Вероятно, она тоже являлась частью проверки на вшивость. Влившись в группу, я обязательно должен был ощутить тот дух закрытости, который буквально царил в ней и вокруг нее.

Приму я его или нет – это прямо покажет мое поведение. Если не захочу, то буду рассказывать о Дагестане. Да, налицо, несомненно, проверка с одновременной учебой.

Мне стоило вести себя осторожно, хотя я не знал, чем мне грозил прокол в такой ситуации. Ведь я, по сути дела, не нарушал никакого правила. Более того, всегда мог сослаться на слова полковника Самокатовой, которые воспринял как рекомендацию поделиться информацией. Это было бы вполне естественным явлением.

Но я уже упоминал о том, что меня смущала одна фраза Алевтины Борисовны. О том, что я могу захотеть или нет делиться информацией. Приказы, как и обстоятельства, тоже следует уметь читать между строк или фраз. В этом, очевидно, и состояла проверка моей персоны, которую проводила полковник Самокатова.

Поэтому на занятиях я сидел, молчал и слушал инструктора, который часто выдавал настоящую чушь, от которой меня воротило. Я видел, что он был буквально нашпигован той самой политикой, которая предельно далека от реалий. Меня несколько раз просто подмывало вставить пару-тройку фраз, но я как-то сдерживался.

Я стал слушать инструктора с интересом только тогда, когда он повел рассказ о различных национальных особенностях народов Дагестана. Речь шла о компактном проживании суннитов и шиитов, о том, как в респуб-лике мирно соседствуют христианские церкви и мечети. В северных районах, где есть калмыцкое население, к ним добавляются буддийские храмы.