В горах пощады нет

Михалый не посоветовал. Он разрешил…

* * *

Два подполковника соседних государств, что-то постоянно выясняющих в отношениях друг с другом, сами один против другого ничего почему-то не имели. Оба они занимали верхние шконки, и когда на допрос в следственный комитет увезли сначала Карю, а через несколько минут и Михалого, переглянулись дружелюбно и сами почувствовали это.

– Мы с тобой воевать здесь не будем? – спросил Тамаров.

– А нам есть что делить? – вопросом на вопрос ответил Мерабидзе.

– Нам – нечего… Но сам, наверное, знаешь, что такое пропаганда. Что наша, что ваша… Так людей друг против друга настроит – не захочешь, а врага увидишь…

– Нормальный ход, – согласился грузинский подполковник. – Два врага в одной камере… Но я, понимаешь, пропаганду в одно ухо принимаю, а через другое тут же выпускаю. И вообще уши у меня, видишь, какие маленькие, породистые, в них много слов не положишь…

Тамаров протянул раскрытую ладонь. Мерабидзе хлопнул в нее своей ладонью – международный знак хороших отношений…

– К нам-то как попал? – поинтересовался, откинувшись на спину и высокий потолок рассматривая, российский подполковник. – Через границу?

– Зачем? Это техника тридцатых годов прошлого века и немножко нынешних чеченских боевиков. Сейчас все делается проще… Уехал во Францию. Оттуда в Казахстан. Там получил гражданство. Из Казахстана через месяц в Россию, сначала по «липовым» бумагам осел, потом настоящие получил… И начал работать…

– Провалился, конечно, на связи? – со знанием дела поинтересовался Тамаров.

– А как еще проваливаются? Девяносто процентов, так или иначе, на этом… Какой-то хакер в мой компьютер забрался, чем-то заинтересовался и выставил все мои данные в открытой сети… На следующий же день «повязали». А я в ненужные сайты не хожу и не знал, что уже «засветился»… А ты как сюда?

Тамаров отмахнулся.

– По глупости… Чистейшей воды уголовщина. В отпуске был. С нашими кавказцами отношения выяснял. Сами напросились… Там все чисто прошло, хотя обидно, что отдых пришлось прервать. Жена расстроилась. На службу вернулся, а здесь уже взяли… Говорят, кто-то видел там, узнал меня здесь. Сейчас выясняют…

– Давно уже «закрыли»?

– Четвертый день. А тебя?

– Четвертый месяц.

– Ну ты талантище… Я бы столько не вытерпел, – сознался Артем Василич. – У меня терпение лопнуло бы…

– У меня давно лопнуло. Они пытаются из меня все связи вытянуть, ищут сеть, а я ни в какой сети не состоял. Я сам по себе работал. Связь через Интернет… Думаю, еще пару месяцев помурыжат и сами сдадутся… А что сделаешь? – Бесо звучно зевнул, показывая, как безразличны ему потуги спецслужб.

– Я бы ушел… Просто куда-нибудь…

– Я бы тоже ушел. И не куда-нибудь, а домой, но случая пока не подвернулось…

– Ну, это ты не говори… Вертухаи у нас, как и везде, впрочем, умом не славятся. Меня сколько возили на допросы, каждый раз подворачивается… За четыре дня по необходимости шесть раз уйти смог бы.

Бессарион вздохнул непритворно.

– Тебе просто. Ты спецназовец. Обучен этому… А я другому обучен. Я – аналитик. Я только головой и умею работать.

– Тоже дело хорошее, – согласился Тамаров. – Так и бил бы их головой… И потом – вперед и с песнями…

– Голову жалко. Ударю кого-нибудь, сам упаду… – пожаловался Бесо. – Это проверено. У меня голова на удары всегда слабая была. В детстве из-за этого бросил боксом заниматься. В легкую атлетику ушел…

– Тем более – бегать умеешь… – подсказал Артем Василич и отвернулся к стене лицом. – Вздремну я, пожалуй… А то с этим потопом вторую ночь выспаться не дают…

* * *

На допрос увезли сначала Бесо Мерабидзе. И только через сорок минут пришли за подполковником Тамаровым. А когда Артем Василич вернулся, Бесо еще не было, как не было и Кари с Михалым, и только через полчаса в коридоре послышались гулкие шаги, и в замке повернулся ключ. Тамаров поднял голову, чтобы посмотреть.

Бесо выглядел измученным и злым.

– Вставать следует, когда я вхожу… – с угрозой сказал Тамарову вертухай.

Но дожидаться ответа словом или действием не стал и благоразумно дверь за собой прикрыл. Это все-таки не «зона», а только следственный изолятор, и неизвестно еще, осудят или оправдают арестованного. А среди арестованных разные люди бывают. Встречаются и такие, от которых легко впоследствии неприятностей дождаться. Замок лязгнул, поворачиваемый на три оборота ключа.

Дождавшись, когда шаги стихнут в конце коридора, Тамаров сел.

– Наши нижние друзья сегодня где-то застряли… Да и тебя промурыжили основательно…

– Было дело, – вяло согласился Бесо и присел на краешек табуретки, словно бы остановился, чтобы дыхание перевести.

– А меня быстро отпустили. Только вчерашние протоколы подписать заставили. Там уж я их мурыжил. Читал – и к каждому слову придирался. Они же в протоколах как писать стараются… Чтобы можно было потом и так и так повернуть… А я настаивал, чтобы все однозначно было. Конкретный вопрос и конкретный ответ. Вообще, я предпочитаю отвечать односложно. И кое-что о презумпции невиновности слышал. Потому сам ничего не рассказываю. Говорите, спрашивайте, я отвечу «да» или «нет». На большее можете не рассчитывать…

Слова российского подполковника внешне были просты. О себе рассказывал… Но это само собой подразумевало, что и грузинский подполковник будет что-то о себе говорить. Но тот сосредоточенно молчал и явно был чем-то озадачен и озабочен.

Наконец, Мерабидзе встал в проходе между шконками, положив локти на матрацы верхнего яруса. И посмотрел на Тамарова серьезно и вопросительно.

– Рассказать что-то рвешься? – поинтересовался Артем Василич.

– Рвусь… Специально сегодня смотрел, как вырваться можно…

– И что высмотрел?

– Одному невозможно… Охрана, как и у тебя, наверное, – два вертухая и водитель. Если двое рядом, третий страхует. Если даже предположить, что я оружие добуду и с двумя справлюсь, третий успеет оружие достать. Никак…

– А нас, видишь же, по отдельности на допрос повезли… Я, впрочем, и с тремя справился бы. С двумя справляться следует так, чтобы сразу оружие захватить. Тогда и третий не страшен. А на опережение я хорошо стреляю.

– Нужна специальная подготовка. У меня ее нет… – вздохнул Бессарион.

– Своей поделиться никак не могу. В камере места не хватит, чтобы тренироваться. Да и нескольких лет для приобретения необходимых кондиций у нас в запасе не имеется.

– Предложений нет? – переспросил Мерабидзе.

– С моей стороны – никаких. А с твоей стороны, мне показалось, предложение поступило…

– Мне еще раньше показалось, что оно поступило с твоей стороны.

Российский подполковник улыбнулся.

– Я тебе высказал только теоретические выкладки. Мне уходить можно, только если невмоготу станет. А пока следаки пусть пот вытирают и пытаются что-то доказать. Может, и получится… Если получится, я постараюсь уйти без разрешения… А насчет предложения – тебе показалось…