Приют последней надежды

Или сложнее?

Солнце вновь выглянуло над нашими головами. Мой озноб прошел, и внутри оранжереи вновь стало душно.

– Как бы там ни было, – обратился я к девушке, – если Вам будет нужна моя помощь, можете всегда смело рассчитывать ко мне. И пусть темные тучи сгустятся надо мной, но я приду Вам на помощь.

– А Вы очень храбры, Артур, – Миса улыбнулась в ответ.

Ее слова меня удивили. Настолько ли я храбр, как хочу казаться? Я прислушался к своему внутреннему голосу. Говорят, первый ответ, возникший в голове, и будет верным. Однако мой внутренний голос молчал. Ему было безразлично.

– Не стоит ошибаться на мой счет, возможно, я просто пытаюсь Вам понравиться.

– Если так, то это странно, – она улыбнулась.

– Почему?

– Вы мне уже нравитесь.

И тут мои щеки обожгло румянцем. Я покраснел, как красна девица, и засмущался, словно школьник в период полового созревания. Откуда только эта приторная скромность? Боже, должно быть в тот момент я выглядел особенно неловко. Казалось бы, просто теплые слова, а как вывели меня из равновесия. Я растерялся. Мне нужно было сказать что-то в ответ (А нужно ли было?), но на помощь мне пришел, как часто это бывает в книгах, его величество случай. А именно звон разбитого стекла, который неожиданно раздался справа от нас.

– Я пойду, посмотрю, в чем причина, – предупредил я свою спутницу и, встав с лавочки, с головой нырнул в кусты рододендрона.

Безопасно ли оставлять Мисаки одну? Наверное, да. Все же днем ей ничего не должно угрожать. Хотя, в оранжерее излишне тихо. Неужели никто из постояльцев не заинтересовался таким прекрасным местом? Правда, я до конца не представлял себе размеры этого крытого дендрария, так что не исключено, что где-то там на другом конце оранжереи кто-нибудь и есть. Но, я не знаю, можно ли считать это фактом безопасности? Будем надеяться, что да. Не хотелось бы мне найти еще одно тело.

Может показаться, что я вечность бежал к тому месту, откуда донесся шум, но нет. Прошла буквально минута, как я оказался на знакомой мне открытой поляне. Вчера ночью здесь на покрывале, сотканном из кровавых ликорисов, под сенью высоких исполинов-деревьев мы обнаружили обезглавлено женское тело.

Никогда не считал себя впечатлительным, но картина, которую я увидел ночью, настолько сильно отпечаталась на хрупких стенах моего разума, что стоило мне оказаться на том же месте, как в памяти рефлекторно начали всплывать сцены прошедшей ночи и накладываться на окружающую меня действительность.

Дополненная реальность в чистом виде!

Ночь, сменила день. Темные оттенки окрасили листья растений, алые цветки ликорисов покачивались от легкого дуновения ветра, создавая красные волны, несущие на себе изломленное, безголовое тело девушки. Ветер в ушах шумит все громче, волны алого моря усиливаются, подбрасывая тело убитой, словно корабль, попавший в шторм. До меня доносится треск дерева.

Или костей.

Я встряхнул головой и зажмурился. Это лишь иллюзия. Право же, со мной творится что-то странное. Нужно взять себя в руки.

Однако треск повторяется. Я прислушиваюсь и слышу удаляющийся стук каблуков по каменной плитке. Он доносится со стороны дорожки ведущей к выходу.

Там кто-то есть!

Я бросаюсь на этот шум. Но останавливаюсь, как только узнаю скрывшийся в зелени низкорослых пальм силуэт. Мелани. Но что она тут делала?

Я не стал ее окликать. Вместо этого, переводя дыхание, вернулся на поляну, где меня уже ждала Мисаки. Она стояла спиной ко мне и разглядывала, что-то у себя под ногами. Мое появление напугало ее. Вздрогнув, она обернулась, но, увидев меня, слабо улыбнулась. Однако в глазах ее читалась тревога.

– Артур, я решила, что Вам может грозить опасность и последовала за Вами, – обратилась она ко мне, развернувшись в пол оборота. – Я почувствовала чье-то нестерпимое отчаяние. Предсмертное отчаяние…

Она говорила тихо и подавлено.

– Не стоило волноваться я…

Девушка отошла в сторону, и открыло моему взору то, что я сразу и не заметил. Разбитый аквариум. Один из таких я видел ночью. В таких аквариумах Мари держала своих пауков.

Я подошел ближе.

Небольшой прямоугольный аквариум лежал на боку, на краю каменной плитки, обрамляющей клумбу ликорисов. Видимо, он разбился при падении от удара о камень.

Мисаки присела. Она видела что-то еще, что мне пока было не доступно. Девушка протянула свои руки, отогнула несколько цветочных стебельков и осторожно подняла в ладонях что-то с земли.

Это был паук!

Он был среднего размера, сверху густо покрыт буро-рыжими волосками и полностью помешался в маленьких ладонях Мисы.

Паук лежал спокойно и не шевелился, но даже так он мог нести в себе опасность.

– Осторожнее, – обратился я к девушке, выразив свои страхи. – Его яд может быть опасен.

– Не волнуйтесь, – печально ответила она. – Даже, если бы он хотел, то не смог бы причинить мне вреда. Но он и не хочет.

Она и его чувствует?

– Он умирает, – продолжила девушка. – Это его отчаяние я почувствовала.

– Мне жаль.

– Мне тоже, но мы уже ничем не сможем помочь ему.

Вчера тут умерла его хозяйка, а сегодня он сам. Круг замкнулся…

Круг! Точно! Как я мог забыть о нем! О кольце!

Я запустил руку в карманы брюк и вместе с переложенным из пиджака скарабеем достал то самое кольцо, которое отобрал ночью у паука. О, надеюсь, это были разные пауки.

Скарабей меня сейчас не интересовал, поэтому я убрал его обратно в карман. А вот кольцо мне хотелось рассмотреть получше.

Золотое. Широкое. Судя по размеру, мужское. Внутри гравировка «Да защитит тебя Святой Иштван».

Уж не венгерский ли святой этот Иштван?

– Я хочу похоронить его, – слова Мисы отвлекают меня. – Выберу самый красивый розовый куст и прикопаю его под ним.

– Вам нужно с этим помочь?

– Нет, спасибо, – Мисаки тепло улыбнулась. – Тем более, Вы, я чувствую, настроены на что-то другое.

И она была права.

Попрощавшись с ней и спрятав кольцо в карман, я направился прочь из оранжереи. У меня появились вопросы к моим «друзьям» и мне были нужны ответы.

Глава 20