Карма по-русски. Книга стихов

Но что-то странное мне видится в Дали:
Года толпятся и ссутулив спины
Идут за горизонт невозмутимы
Идут в доисторической пыли.

И среди них, за ними ли стоял
Печальный мальчик на меня похожий
И на лице его на нежной коже
Виднелся мук неведомых оскал.

И голову седую наклоня
Он улыбался грустной мне улыбкой.
Я сквозь года пронес ее как пытку,
Великую загадку сохраня.

«Гром вспарывает молнией покой…»

Гром вспарывает молнией покой.
Мутнеет ром, мутнеет в окнах свет.
И рвется мысли тонкий волосок.
Гроза вонзает молнию в висок
И череп тает, словно воск.
Мутнеет разум, нет в бутылке рома.
Остался в небе след от божьих розг.
Познавший молнию уже не слышит грома.

Судьба

Гибельно белье пропитанное ядом.
Страшна неведомая смерть,
Когда ты жив, но где-то рядом
Вновь неотложке не успеть.

Предугадать. Свернуть. Не выйти.
Прийти чуть раньше. Опоздать.
И цепь немыслимых событий
На страшном месте оборвать.

Но это блеф. Твой шаг неведом
И обманув в пути метель
Ты после сытого обеда
Приляжешь в смертную постель.

Внезапность – вот что ужасает.
Ее лица не разглядеть
И не пытайтесь не успеть
Очнуться. Вдруг под небесами

Пронзая разум, вспыхнет что-то.
Звезда подумаете вы
Не опуская головы,
Следя за тающим полетом.

И след как ссадина от розг
Гореть останется на небе
И ты не знаешь, был ли, не был…
Кровоизлиянье в мозг.

Тик-так

Тик-так торопятся часы.
Тик – это вздох, так – это выдох.
Вздох задержался в пирамидах,
А выдох в капельке росы.

Сжимая в точку величины
Галак-тик делается вздох
Пружина живо сжата до
Не обусловленной причины.

Доисторическая мгла
Одна теория без прак-тик
А мы услышали с утра тик,
Не размыкая сонных глаз.

Тик-так как быстро и легко.
Моргнуть успели только веки,
А время высушило реки
Неповоротливых веков.

Тик-так и умер человек
Тик-так исчерпана эпоха
Тик-так нет выдоха без вздоха
Тик-так страдает астмой век

Тик-так назад не повернуть
Но есть великий в мире тактик
Часы мне шепчут нежно так-тик
Смогу ли время обмануть.

Божественное одиночество

Мир полон одиночества
Кого не позови
Не имени, не отчества
Не дружбы, не любви

И на себе смыкается
Мой потускневший взгляд.