Первая Мировая. Война между Реальностями

Центральные державы могли маневрировать между театрами военных действий на суше и отчасти на море: Кильский канал соединял Балтийское и Северное моря. Антанта такой возможности не имела или имела как стратегическую задачу, решение которой подразумевало необходимость идти на те или иные ослабления.[33 - Речь идет о «периферийной стратегии», когда ресурсы Антанты перераспределялись в пользу периферийных фронтов, прежде всего турецкого (Суэц, зона Проливов). Туда можно было перебрасывать войска, но только морем. Это требовало тоннажа, времени, сопровождалось потерями, а главное, войска, задействованные в периферийных операциях, невозможно было быстро вернуть назад.] Зато Антанта в лице Великобритании безраздельно господствовала на море и могла сосредоточить превосходящие силы в любой точке Мирового океана. Иными словами, положение на Океанском ТВД с самого начала было для Германии катастрофическим.

Западный театр

Западный ТВД, неровный четырехугольник размером примерно 550 на 450 км, включает территории германского Рейнланда, северной, центральной, восточной Франции, Бельгии, Люксембурга. Его условной восточной границей является Рейн, западной – побережье Ла-Манша, северной – побережье Северного моря и граница Нидерландов. Южная граница театра не определена – французы проводят ее по Сене, немцы – по Луаре.

Схема Западного театра военных действий[34 - Такие скелетные схемы будут широко использоваться при описании генерального сражения. Они топологически эквивалентны картам: указывают ключевые точки, задают метрику пространства сражения. Все линии спрямлены, все «лишнее» выброшено.]

Рельеф местности разнообразный: на востоке – это холмы и возвышенности (Арденны, Аргонны, Вогезы, Юра), на западе – низменная равнина. Огромное значение играют реки, прежде всего Маас, Мозель, Сомма и Сена. Все реки расположены так, чтобы создавать максимальные препятствия германским войскам при их парадном марше во Францию, вне всякой зависимости от того, собираются ли немцы наступать с востока на запад или с севера на юг.

Карта Западного театра военных действий

Реки «схвачены» крепостями. На Маасе – это Льеж и Намюр, форт Гюи между ними, а также Верден. На Шельде – Антверпен. На Самбре – Мобеж и опять-таки Намюр. На Мозеле – германская крепость-лагерь Мец, французские крепости Туль и Эпиналь, укрепление Нанси. Несколько восточнее, на реке Иль, расположен немецкий Страсбург: он контролирует западный берег Рейна.

Местность богата путями сообщения, за исключением, пожалуй, лесистых холмов Арденн и Аргонн. Особняком стоят Вогезы, где через хребет проходят только две железные дороги, притом лишь на относительно низком северном участке.

В самом широком смысле Западный ТВД включает в себя всю Францию, всю Великобританию, западные области Германии, Нидерланды (которые вполне могли стать такой же ареной военных действий, как Бельгия), Данию, удерживающую в своих руках стратегически важные балтийские проливы, а также Швейцарию.

С точки зрения борьбы на море Запад – это Северное море, пролив Ла-Манш, территориальные воды Великобритании.

Восточный театр

Восточный, или Русский, театр военных действий вытянут вдоль меридиана на 1200 километров, составляя в глубину около 700 километров. Восточной границей ТВД служат реки Западная Двина и Днепр, западной – река Одер и Карпатские горы. С севера театр ограничен Балтийским морем, с юга румынской территорией, а в перспективе вступления Румынии в войну – Черным морем.

Линия границы, что называется, «сложилась исторически». Она плавно идет с северо-запада на юго-восток, но между Августовом и Владимиром-Волынским образует вытянутый на запад прямоугольник 300 на 200 километров – так называемый «Польский балкон». Здесь русско-германская граница смещена от Вислы почти к Одеру, предоставляя русскому командованию соблазнительные возможности наступления – в северном направлении против Данцига или в западном, создавая непосредственную угрозу Берлину, или же в южном, на Будапешт.

Со своей стороны, австро-германские войска, опираясь на Восточную Пруссию и укрепленный лагерь Львова, могут атаковать «Польский балкон» с обоих флангов, наступая по сходящимся направлениям на Седлец или даже на Брест-Литовск. Такая операция выглядит гораздо более реальной, чем русский прорыв на Берлин или Будапешт. При этом потеря Варшавы и Привислинского края для России политически неприемлема, даже если войска ускользнут от двойного охвата.

Это начертание границы порождает «обязательную игру». Германии необходимо держать Восточную Пруссию, которая не просто обесценивает «Польский балкон», но и превращает его в долговременную стратегическую слабость русского фронта. России нужно Восточную Пруссию захватить и отбросить немецкие войска за Вислу. Тогда балкон станет неустранимой слабостью германского фронта. На южном фасе ситуация складывалась менее остро, но тоже предполагала встречную борьбу в четырехугольнике Люблин – Ковель – Львов – Перемышль.

Схема Восточного театра военных действий

Таким образом, на стадии развертывания боевых действий армии обеих сторон должны тяготеть к стратегическим флангам – Восточной Пруссии на севере и Галиции на юге. В этих условиях слишком протяженный Восточный ТВД не будет заполнен войсками целиком, и в его центре, вдоль среднего течения Вислы, с неизбежностью образуется разрыв длиной около 300 километров (от Торна до Люблина).

Карта Восточного театра военных действий

Географические условия Восточного ТВД позволяют проводить широкие маневренные операции, но необходимо иметь в виду, что приграничные районы Австро-Венгрии, Германии и России не столь богаты населенными пунктами и путями сообщения, как территория Франции и Бельгии.

Территория в целом равнинная, прорезанная крупными реками с болотистыми берегами, заросшими лесом. К югу и западу местность повышается, образуя сначала цепи холмов, а затем труднопроходимый, особенно в зимних условиях, Карпатский хребет.

Слабое развитие дорожной сети резко повышало ценность немногочисленных транспортных узлов. Это привело к развитию фортификации. Нужно сказать, что настоящих укреплений, сравнимых с Мецем или Верденом, на востоке не было, исключая, наверное, Кёнигсберг и, может быть, Перемышль. Но устаревших, или незаконченных, или воображаемых крепостей было очень много. С немецко-австрийской стороны – Торн, Познань, Бреславль, Краков, Галич, Миколаев, Львов… С русской – Осовец, Новогеоргиевск, Гродно, Ковно, Оолита, Варшава, Ивангород, Ломжа, Остроленка, Рожан, Пултуск, Брест-Литовск…

«Мнение о том, что Россия вступила в мировую войну почти без инженерной подготовки театра предстоящей борьбы, не будет слишком преувеличено. Так, незадолго до войны разрушили систему инженерной подготовки, проводившейся в жизнь свыше 30 лет, и не успели дать ничего нового».[35 - http://первая-мировая. рф/article/item/12]

Южный (Балканский) театр

Южный, или Балканский, ТВД включает в себя Балканский полуостров и Зону проливов. В начале августа 1914 года это, однако, лишь подразумевалось: Румыния, Болгария, Греция и Турция оставались нейтральными, и театр сузился до территории Сербии и Черногории.

Северной границей ТВД служат Дунай и Сава, восточной – Адриатическое, западной – Черное море. Южной границей первоначально была Греция, затем – Средиземное море.

Исключая долины рек, местность носит горный характер: Динарские Альпы и Пинд (до 2600 метров), Родопы (высшая точка 2924 метра), Балканы (до 2400 метров). Сравнительно удобна для ведения боевых действий как раз сербская территория, представляющая собой горную страну с высотами всего 1000–1500 метров, постепенно повышающуюся к югу.

Схема Балканского театра военных действий

Огромное значение имеют прикрывающие Сербию многоводные реки – Дунай, Сава, Дрина. Ширина Дуная в районе Белграда превышает 1,5 километра при глубине 14 метров, причем сербский берег господствует над австрийским. То же касается и Савы – ширина 800 метров, глубина 10 метров, австрийский берег низменный и болотистый.

Практически единственным направлением, более или менее удобным для ведения операций, является линия Белград – Салоники.

Дорог, понятно, немного, и почти все они проходят через Белград и Ниш, для сербов жизненно важны ветки на Софию – Константинополь и на Салоники.

Карта Южного (Балканского) театра военных действий

Южный фронт оказался полной противоположностью Восточному, где сама конфигурация границы провоцировала обе стороны на активные действия. На Балканах ситуация с военной точки зрения интереса не представляла. Было с самого начала понятно, что в борьбе один на один Австро-Венгрия рано или поздно просто задавит Сербию. Было в еще большей степени очевидно, что в коалиционной войне австрийцам сразу же станет не до Белграда, сербы же наступательных действий предпринимать не будут – хотя бы ввиду острой нехватки военного снаряжения, еще не восстановленного после Балканских войн.

С другой стороны, все возможные «призы» от войны держава Франца-Иосифа рассчитывала получить только на Балканах, и именно Сербия дала повод к мировому конфликту. Поэтому что-то делать на южном фронте австрийцам необходимо, следовательно, им придется атаковать или через Дунай, или через Саву, или через Дрину. В этих операциях сербы будут иметь преимущество маневра по внутренним линиям – насколько на балканском театре вообще возможно маневрирование – так что они смогут контратаковать австрийские войска, как только те добьются первоначального успеха и форсируют одну из рек.

По мере развития операций на других ТВД ситуация начнет меняться. Политическая конфигурация Балканского полуострова неустойчива, причем после Балканских войн все имеют претензии ко всем. Это означает, что Болгария, если она сочтет шансы Центральных держав предпочтительными, обязательно нападет на Сербию, что сразу же сделает положение Сербии безнадежным. Но при другом «раскладе», при выявившемся преимуществе Антанты, она может напасть и на Турцию. Перед тем же выбором стоит и Румыния. Более или менее понятно только, что Греция не будет выступать против Великобритании, а Турция против Германии.

Контуры генерального сражения

Западный, Восточный и Южный театры военных действий связаны не только сквозными операционными магистралями, но и единой логикой развертывания событий – «планом Шлиффена». Есть немалая ирония судьбы в том, что фельдмаршал, чьи замыслы и идеи предопределили стратегический рисунок не только Первой мировой войны, но в значительной степени – и Второй, и уже в наши дни были положены в основу ряда оперативных схем, не увидел свой план в действии и не смог повлиять на развитие событий.

Ритмика генерального сражения выглядит следующим образом.

На его первом этапе Центральные державы имеют небольшое преимущество в силах и средствах. Они обязаны захватить инициативу и попытаться извлечь из этой инициативы как можно больше. На втором этапе обе стороны приходят к кризису и должны напрячь все силы к тому, чтобы переломить его в свою пользу. Третий этап фиксирует результаты второго и «при правильной игре» заканчивает войну.

При этом Антанта должна стремиться к тому, чтобы кризис на западе и на востоке случился одновременно, Центральным же державам выгодно разнести решающие бои во времени и использовать стратегический «маятник».[36 - Схема маневра по внутренним линиям между двумя, а лучше тремя театрами военных действий, при которой достигается «оперативный резонанс»: в каждый момент времени применяющая «маятник» сторона оказывается сильнее именно там, где идут активные действия. Смотри, например, «Вторая мировая война между Реальностями».] Когда приходится читать что-то вроде: «русское командование, связанное политическими обязательствами страны и французскими займами, преждевременно перешло к активным действиям в Восточной Пруссии…», нужно помнить об этой особенности борьбы за темп в генеральном сражении 1914 года.

В первой фазе события на западе развиваются быстрее, чем на востоке, что благоприятствует реализации германского плана войны. Отсюда вытекает необходимость использовать для действий в Галиции и Восточной Пруссии не до конца сосредоточенные русские войска. Такое решение создает на востоке риск разгрома русских армий по частям, но отвлекает внимание Центральных держав от Западного фронта, что может иметь важные последствия.

Германское командование это понимает. Оно, однако, стоит перед сложным выбором: либо по возможности тормозить боевые действия на востоке, что можно обеспечить добровольным отходом войск за Вислу и Сан, либо попытаться воспользоваться представившейся тактической возможностью и разбить русские войска по частям. В этом варианте немцам самим придется всемерно ускорить события на русском фронте.

Во второй фазе на западе сложится положение, чреватое для союзников проигрышем войны, поэтому им придется контратаковать под угрозой тотального поражения. Ситуация на востоке не может быть спрогнозирована с полной определенностью, но там тоже предполагаются активные боевые действия, причем, если на предыдущей стадии австро-германские войска отошли на тыловые рубежи, контратаковать придется им, а если на востоке уже были достигнуты тактические победы, то – русским.

Поскольку война началась в августе, к окончанию второй фазы наступит период распутицы, и начнет ощущаться дыхание зимы, когда волей-неволей придется приостанавливать операции. Это неизбежно наложит отпечаток на боевые действия третьей, завершающей фазы.

Здесь нужно учитывать, что к этому времени могут «самоопределиться» некоторые из нейтральных на 1 августа стран – Турция, Болгария, Румыния, Италия, что создаст дополнительное оперативное напряжение. При этом неожиданно может приобрести значение Южный театр военных действий, на котором в первые месяцы войны, по идее, не должно произойти ничего важного.

Таков рисунок, но, как справедливо указывает М. Галактионов: «При самом неблагоприятном стратегическом положении исход борьбы решается столкновением живой силы, вооруженной техническими средствами. Сильная и уверенная в себе, сознательная воля главнокомандующего могла бы во много крат повысить динамику битвы, устранить помехи маневру, внести согласованность, – словом, направить события по иному руслу».[37 - Галактионов М. Темпы операции. Париж, 1914, М., СПб., Аст – Terra fantastika, 2001.]

План Шлиффена вносит согласованность в события на двух театрах военных действий – западном и восточном, и постулирует, что от «юга» ничего не зависит. Но что с четвертым перечисленным театром, Океанским?

А ничего. Истинный юнкер Шлиффен флотом не интересовался, да и не имела Германия к моменту его отставки сколько-нибудь значимых военно-морских сил. А потом в стране «исторически сложилось так», что у сухопутного и морского планирования не было ни одной точки соприкосновения. Армия делала свое, флот – свое, вернее сказать, не делал ничего,[38 - На этот счет существовала забавная доктрина, известная, как «fleet in the being», согласно которой базовой задачей флота является «оставаться в живых» и служить важным козырем во время мирных переговоров. А. Тирпиц назвал это: «упаковать флот в вату».] и все высшее руководство страны полагало это вполне нормальным. Двоевластие в Германии обернулось на первом этапе мировой войны разрывом между «сухопутной» и «морской» стратегией и обессмысливанием такого значимого и неимоверно дорогого оружия, которым является военно-морской флот.

Представьте себе большую комнату, скорее зал, в котором собралось довольно много народа, все с повязками на глазах – не то чтобы совсем ничего не видно, но очень мало.

Эта комната символизирует западную часть европейского континента и изготовившиеся к войне армии.

Она имеет вид неровного прямоугольника: южная сторона меньше северной, а западная – меньше восточной. Кое-где, в основном на юге и юго-востоке, комната заставлена мебелью, мешающей передвижениям – это Альпы, Балканы и Карпатские горы. Пол в основном паркетный, но участки паркета разделены исключительно скользкими мраморными плитками, переход через которые возможен только по перекинутым мостикам – система Вислы и Сана на востоке, система Рейна и Мааса на западе.