Когда я убью дракона

– Долго же тебя не было в этот раз! А я уже успел прочитать всю стопку книг, что ты оставил рядом со мной, очень интересно! Мне больше всего понравилась летопись о Нулевой Эпохе и об изгнании…

– Да-да, я и с-сам читал много раз! – перебил Иллизорий – С-слушай, я очень занят, так что…

– Опять? Эх, много же у тебя дел, я смотрю! А ты не мог бы побрызгать на меня водой, а то мне последние пару дней кажется, что на воздухе несколько моих органов начали сохнуть… И можно еще пару книг?

В четыре быстрых взмаха руками, маг наколдовал над операционным столом небольшое моросящее облачко и заставил несколько книг из библиотеки прилететь в руки обрадовавшегося гоблина.

После этого он поспешил дальше, через библиотеку в самый низ, который когда-то был верхом. На столе для зельеварения он аккуратно разложил содержимое своей наплечной сумки, трофеи из похода к Черной Скале. Несколько уникальных пещерных грибов, две склянки с женскими волосами (в одной – светлые и мягкие, в другой – черные и жесткие как у коня), и самое главное – стопку костяных пластин, на которые он разделил рог.

Десять кусков кости легендарного магического существа из другого мира – достаточное количество, чтобы выяснить все, что требуется. В центре комнаты дожидается котел с уже успокоившимся зельем. Это зелье Иллизорий варил уже пару месяцев, одно из самых сложных в его практике. Спокойная поверхность и серебристый цвет жидкости говорили о том, что все ингредиенты, чары и духи, вложенные туда, наконец, достигли эквилибриума и можно добавлять объекты наблюдения.

Иллизорий размял пальцы и растер руки, взял первый костяной диск, осторожно положил его в котел с зельем.

– Покажи его последний дом! – приказал чародей на Изначальном языке.

Котел повиновался. Поверхность с хрустом затвердела, превращаясь в с виду обычное зеркало, в котором вместо отражения стали появляться картины прошлого.

Черная Скала с башней принцессы на своей вершине. Скала испещрена гротами, и в одном из них заметно движение. Это дракон. Теперь его видно вблизи – огромное и могучее создание расправляет крылья и отталкивается от края грота, начав кружить над своим домом, который в то же время и тюрьма.

Зеркало треснуло и осколки утонули, картинка исчезла. Иллизорий удовлетворенно кивнул: зелье получилось хорошим, не искажающим истину. Он положил второй кусочек драконьей кости в варево.

– Покажи его предпоследний дом!

Поверхность снова обратилась в твердую зеркальную гладь, но на этот раз почему-то черного цвета. Иллизорий уже успел разочароваться в качестве зелья…

Но вдруг черноту разрезал поток света. Это драконье пламя во тьме какого-то подземелья. Свет озаряет почерневшие от копоти стены и уже знакомого дракона… но он там не один. За то мгновение, пока струится поток огня, становится видно еще двоих драконов поменьше, прежде, чем тьма смыкается вновь.

Когда зеркало снова треснуло, Иллизорий возликовал. Все происходит быстрее, чем он полагал! Теперь нужно хорошенько обдумать следующий запрос, чтобы не тратить ингредиенты впустую. Когда третий кусок драконьей кости оказался в котле, маг приказал:

– Покажи, его путь из подземелья к Черной Скале!

На этот раз во тьме мерцают не меньше десятка источников пламени, но то лишь факелы в руках солдат и посохи в руках двух придворных волшебников. Знакомый дракон закован в цепи и прижат к широкой платформе, которая с грохотом выезжает из подземелья на холодный ночной воздух. Эти улицы легко узнать даже ночью, даже сквозь поблескивание сферы невнимания, которая окружает всю процессию. Высокие, красивые каменные здания выстраиваются в ряд вдоль широкой улицы, мощенной небесно-голубым мрамором.

Довольный маг даже подпрыгнул от счастья! Он наконец нашел то, что искал! И оно находилось в самом неожиданном месте – прямо под Королевским дворцом.

– Это… Иллизорий! Тут такое дело… – донеслось сверху – Твое облако капало-капало… и накапало мне полную грудную клетку воды!

Маг раздраженно вздохнул.

– Ха, если сейчас прямо подо мной развести огонь, то из меня получится неплохой супец! – продолжал Веткоцеп – И даже тарелка не нужна – я сам себе тарелка! Ха-ха! А вместо ложки можешь использовать мою лопатку!

Решив, что после столь важного открытия можно отвлечься на одну мелочь, Иллизорий поднялся в припарировочную. Когда внутренности гоблина были избавлены от воды и выращены заново, чародей отправил его восвояси. На прощание тот поблагодарил за все прочитанные книги и пообещал принести свет знаний своему народу. А ведь и правда, речь Веткоцепа сильно изменилась за время лежания на столе без печени и ребер!

Иллизорий вернулся к котлу. На столе лежали две склянки с волосами разного цвета. Светлые волосы его сейчас не интересовали, так что он взял и вытряхнул в котел два толстых черных волоса. Когда зеркальная поверхность зелья вновь затвердела, Иллизорий увидел, как по холму быстрой и уверенной трусцой поднимается широкоплечая фигура его новой знакомой женщины-орка.

III.

Тардла снова напала на след. Ее путешествие продолжалось уже неделю, и она заметила, что стала худеть, питаясь раз в день, если не реже. Но для орка такое было нормой, ведь ее народ славился своим умением выслеживать цель, что часто подразумевало длительные походы через леса, степи и горы. И если в найти пищу в лесу для орка не проблема, то со степями и горами сложнее. Но все тяготы долгого похода для Тардлы являлись лишь мелкими неудобствами, ведь в своем племени она была лучшей из лучших.

Девочки вообще рождались у орков нечасто. Может быть, это и было причиной, почему сей народ ценил силу превыше всего остального. Малое количество потенциальных матерей буквально не оставляет девочке выбора, кроме как быть женой самого сильного орка в племени и нарожать для него десяток-другой будущих воинов. Но Тардла с самого начала отличалась от других девочек. Любая маленькая орочиха уже в детстве сильнее любого человеческого ребенка, но так вышло, что Тардла уже в утробе матери была крупнее своих четверых братьев. Когда в очередной день в детояме мальчишки хотели поиздеваться над ней, то как правило возвращались домой без одного из (или всех) клыков. Когда начались охотничьи тренировки, она с упорством влезала в толпу мальчиков, а тот, кто подмечал, что ей здесь не место, тут же получал по голове предметом, схожим по твердости с орочьей черепушкой.

Годы шли, и пока их наставник делал вид, что не замечает девочку в строю, она научилась многому. Именно научилась, что для орка было страшной редкостью! Ведь в основном процесс обучения чему-либо заключался в правиле “Или делать или больно!”. Для человека со стороны смотрелось бы как дрессировка стаи бешеных собак. Пока старейшина-охотник не смотрел, молодые орки все время искали повод для драки, выпуская неуемную энергию, бурлящую в их крови. Тардла же была гораздо спокойнее, так что пока мальчики дрались, она наблюдала. Пока все били как можно сильнее, она искала уязвимые места. Пока все кидали копье как можно дальше, она кидала его ближе, но попадала в белку на вершине дерева. Пока наставник буквально тыкал плоские носы в разницу между волчьим и собачьим следом, она запоминала разницу между следами своих товарищей. Так что когда мальчики превратились в молодых мужчин, став сильнее нее, Тардла могла противопоставить им мудрость взрослого воина и следопыта.

Но все равно, орки в среднем настолько тупы, что не в силах понять, кто умнее, чем они сами. Так что самого наглого и доставучего из ее ровесников пришлось съесть. После этого все наконец признали ее превосходство. Минусом в долгожданном триумфе стало то, что теперь все мужчины боялись ее, и никто не хотел на ней жениться. Так что Тардла Сильноумная ушла из племени и стала наемником-одиночкой.

Она встряхнула головой. Теплые воспоминания о детстве отвлекли ее от дела.

Тот человек, за которым сейчас следовала Тардла, преодолел весь этот путь уже достаточно давно, иначе поиски бы продолжались не дольше десяти дней. Это была самая сложная задача в ее жизни – отыскать кого-то по следам пятилетней давности. Про сами следы уже и говорить нечего, и в таком случае приходилось полагаться лишь на знание субъекта. К счастью, Тардла начала поиски из места, где принцесса Ийя провела все свое детство.

Молодая орочиха скромно, но справедливо подмечала, что у нее много достоинств: изящество, элегантность, сильный характер (и не только характер), да и зеленая морда вполне сходила за человеческое лицо (и почему никто не хочет на ней жениться?). Но Тардла признавала один свой минус: она не умела читать. К ее удобству, в покоях принцессы хранилось очень много детских рисунков, да и картинки в трех книжках, лежавших у кровати, изображали известные дворцы и множественные каналы с плоскими лодочками. Кто угодно бы узнал, что белокурая девочка чаще всего рисовала один и тот же город – Верьявик.

Если Столичный город был центром страны, то Верьявик гордо носил статус самого красивого города по обе стороны Континентального Пролива, у берега которого он и находился. Богатые отправлялись туда, чтобы устраивать сказочные балы, в то время, как бедные по нескольку лет копили на возможность просто прогуляться вдоль одного из многочисленных каналов, украшенных статуями и фресками. Через такой канал Тардла и проникла в город, проплыв под водой через границу города и все посты стражи.

Несколько дней снования по закоулкам и менее аристократичным районам города закончились выяснением очень полезной информации. Однажды в Верьявик пришла светловолосая девочка в грубом балахоне поверх необычно красивого платья. Она быстро нашла себе друзей в высшем обществе, благодаря обаянию и большому багажу знаний, которым она удивляла каждого знакомого. Но вращение в аристократических кругах продолжалось недолго: вскоре девушку стали замечать не только на балах и важных встречах, но и в подворотнях, где шпана училась драться на ржавых шпагах и забираться в чужие дома через окна. В то же самое время, она продолжала заводить знакомства среди приезжих важных особ, в нужный момент задавая нужные ей вопросы нужным ей людям. И, судя по всему, она выяснила то, что хотела. Месяц назад принцесса Ийя, известная в Верьявике под множеством других имен, покинула город, и с тех пор не возвращалась. Дальнейший след был достаточно свежим, чтобы Тардла могла броситься в погоню, имея хорошие шансы догнать свою цель.

Так орочиха-следопыт за неделю почти настигла принцессу-беглянку. Оставался один вопрос: зачем Тардла вообще гналась за ней? Самой себе она говорила “Охота – всегда хорошо, даже если не для убивания!”, но что-то подсказывало, что ею движет еще что-то…

Внезапно появившийся запах золы остановил уверенный бег трусцой вверх по холму. Свежее кострище! Придя к источнику запаха, она осмотрела место стоянки. Следов было много, но Тардла легко обнаружила среди них те, что интересовали ее: следы маленьких женских ног и коня, что принес эти ноги сюда. Но кому принадлежали остальные следы? Еще кони… Нет, эти были меньше, но подкованы давно – два пони, не иначе. А где есть пони, там всегда и низкорослый народ, который на них катается.

Но и эти следы кажутся знакомыми! Неужели…

IV.

Принцесса Ийя открыла свой дневник, хранивший все детали ее расследования длинной в целую жизнь. Первые пять страниц в твердом переплете на самом деле были последними страницами из ее предыдущего дневника – того, что она вела еще будучи в заточении. Здесь они служили чертой между детством и взрослой жизнью.

Иногда она почти забывала о десятилетии в неволе, словно это произошло с кем-то другим… Но этот дневник ничего не забывал, и она не должна.

Рядом конь щипал листочки с какого-то куста в свете костра. Окружение хорошо просматривалось благодаря безоблачному небу и яркой луне, а на холме лес не был густым и не имел высокой травы. Здесь никто не смог бы к ней подкрасться даже когда она будет спать. Не терять бдительности даже во сне ее научили в Верьявике. Она улыбнулась, вспоминая время с Паучьей бандой. В дневнике есть упоминание об этих безбашенных сорванцах: прямо в середине, между долгой и тяжелой дорогой до Города-На-Воде и началом расследования причин душевной болезни ее отца.

Обида на него не позволила Ийе вернуться в Столичный город после побега. Вместо этого девочка отправилась в город своей мечты, который был местом действия самых романтичных историй из ее огромной библиотеки. Но там были не только любовные романы, но и книги, готовившие дочь короля к управлению страной. Смесь обаяния, эрудиции и знания манер позволила принцессе быстро влиться в круги высшего общества Верьявика, сохранив свое настоящее имя и статус в секрете. Что она быстро уяснила – это что на праздных светских балах между танцами и бокалом-другим вина начинают развязываться языки даже у тайных советников из других государств. Хвастливая болтовня подвыпивших лордов – это золотая жила информации. Право слово, этому юному созданию с наивными голубыми глазами можно рассказать что угодно, ведь девушки ничего не смыслят во взрослых государственных делах! Ийя все понимала. И она продолжала искать.

Результат нескольких лет поисков и разговоров с нужными людьми лежал у нее на коленях. Она перевернула очередную страницу, открывая слово, из-за которого когда-то рухнула вся ее жизнь. Причина, по которой отец отправил ее в заключение в башне, была выделена толстым слоем чернил:

“Пророчество”

Все, что Ийя знала об этом пророчестве – это что оно было рассказано королю Иосию ХХ лично, без свидетелей. Но идти к отцу за ответом она… боялась. Ее последние воспоминания о нем, новости из столицы и народная молва говорили об одном и том же: король давно не в своем уме. На официальном приеме год назад он увидел баронессу, которая напомнила ему покойную жену. Женщину чуть не казнили в тот же вечер, ведь Иосий был уверен, что это шпион, посланный очаровать и отравить его. Что же он тогда может сделать с дочерью, которую через столько лет, вероятно, даже не узнает?

Единственный оставшийся человек, знающий суть пророчества – это сам пророк. Вот только даже о его существовании знали единицы, чего уж говорить об имени и месте пребывания. Но Ийя нашла каждого из этих единиц.

Далее в дневнике начинался список. Имена и чины вычеркнуты один за одним, кроме одного, последнего: Пралий Плутос – крупнейший торговец Урикайи и близкий друг короля. Ийя подобралась к нему, когда тот праздновал юбилей в собственном дворце в Верьявике. Толстосум был настолько пьян, что не узнавал даже родного сына, которого принял за прислугу.

– Надо же! – нарочито по-детски изумлялась Ийя, когда Пралий закончил описание своего пути к богатству – Вы словно знали о всех рыночных течениях наперед!

– Мжт и знал! – он заговорщицки приподнял бровь.

– Ах! – принцесса всплеснула руками – Неужели у вас есть дар предвидения?

– Истествнна нет! – Пралий отмахнулся, не рассчитал силу и расплескал немного вина – При всех моих зслугах я лишь человек! Но в чем у мня точно есть дар, так это в поиске людей, кторые мгут… Да что угодно!