Уничтожить Бессмертного

Олег помог профессору подняться, тихо спросил:

– Что им ответить?

– Надо разговаривать с ними на языке Древней Руси.

Воронов постарался выудить из сосуда своих знаний старорусские слова, но на ум приходили лишь изречения из комедийного фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Он с трудом отмел «аз есмь», «елико понеже», «житие мое» и ответил:

– Мы это, как его, купцы мы. Из краев далеких возвращаемся, типа это на родную землю.

– Куда путь держите? – вновь задал вопрос Дружина.

– Мы-то? Ну, это… – Воронов бросил взгляд на Кашинского.

Тот оторопело смотрел на представителей иного времени.

– Профессор, выручайте, – тихо проговорил Воронов.

Профессор молчал.

– Ясно, – не дождавшись ответа, произнес Олег и улыбнулся Дружине. – Мы, мил человек, в Новгород поспешаем, да вот заплутали.

– В Новгород, молвишь, слышал о сем граде. Сей малый градец недалече от Нево-озера находится. Только что же вы за купцы такие: ни товару у вас нет, ни оружия, ни доспехов? Время-то ныне худое, ворог по земле нашей ходит. Часом, не лазутчики ли вы гунманские? – подозрительно промолвил Дружина.

В разговор вступил профессор:

– Пограбили нас в пути тати-разбойники из племени печенежского, едва от полона ушли, потому нет товару у нас и оружия.

– Коли так, с нами заодно будете. Я в Княжин поспешаю, князю Радегасту челом бить. Лихо у нас случилось. Беда. В то место, где горы Каменные, из коих Камень-река течет, упало копье Перуново. Видать, прогневали мы его чем-то. Так вот, в том месте, куда оно упало, и округ его все мертвым стало: и дерева, и вода, и живность разная. Кто бы туда ни наведывался, все как один сгинули. Содрогнулась земля, вздыбилась, вышли из берегов реки, а затем из этой, значит, Черной Земли стали являться чудища разные: кони о шести ногах, зайцы величиной с корову, медведи о двух головах с копытами вместо когтей и много нечисти разной. Там же объявился и Кощей Бессмертный на колеснице огненной.

– Какой еще Кощей Бессмертный?! Профессор, что за бред он несет! – воскликнул Воронов.

– Извините, Олег, но я пока и сам мало что понимаю. Прошу вас без лишних эмоций, вы можете пробудить агрессию у наших друзей.

– Какой Кощей. Тот самый, Бессмертный, которого ни меч, ни копье, ни стрела каленая не берут. Многие пытались его одолеть, да никому это не удалось.

– Профессор, а вам не кажется, что нас кто-то пытается разыграть и все это невинная шутка?

– К сожалению, не кажется, и не стоит строить иллюзий на этот счет. Все, что происходит на данный момент, реальность.

– Чего это вы промеж собой речь чужеземную ведете? – нахмурился Дружина.

– Внемлем тебе, воин, а на чужеземном языке речь ведем, чтобы не мешать твоему рассказу, – вновь пришел на помощь Кашинский.

– Так вот, построил тот Кощей себе град на горе Зилантовой. В услужении у него вои железные, великаны – волоты, полканы и много других тварей, а самый страшный и злобный из них Змей Горыныч Трехглавый. Тот Кощей племена многие покорил за Камнем и привел оттуда народ неведомый – гунманов, над коими князем стал, пленив повелителя их Карамана. С тем народом да чудищами пошел он войной на другие племена. Примучил лесовян, горинов, у коих град Горияр пожег и князя Беляна жизни лишил. Узров степных с их земель прогнал, хазар, булгар да хвалисов зорил. Те убоялись гнева его, данью откупаются да воев ему шлют.

– Понятно, местный рэкет, – констатировал Воронов.

– Чего? – Богатырь вопросительно глянул на Олега.

– Проехали. Все путем, Дружина, калякай дальше.

– Чего? Чего?

– Молвите далее, Дружина, слушаем вас, – вступил в разговор Кашинский и, обернувшись к Воронову, тихо проговорил: – Олег, старайтесь говорить на языке этого времени, иначе вызовем подозрения у местного населения.

– Лады, профессор. Давай, Дружина, сказывай сказы.

– Так вот, – продолжил Дружина, – ныне же наш черед настал, находит ворог на мурому, мерю, чудь заволочскую и вятичей. Гунманы Кощеевы люд в полон уводят, грады и веси жгут.

– Лес мой пожгли и сельцо, что в нем стояло, – жалобно пропищал Лешко и, осмелившись, вышел из-за ноги богатыря.

– Злобный враг не знает ни пощады, ни жалости. – Дружина погладил Лешко по голове.

Лесовик всхлипнул.

– Ты, Лешко, мне тут мокрину не нагоняй. Будя, – успокаивая лесовика, сказал богатырь. – Ежели так далее пойдет, Кощей все земли захватит, и не только славянские, но и всех народов, какие есть на свете. Вот и послал меня старейшина-воевода Храбр к князю славному Радегасту – защитнику градов славянских – весть тревожную передать да помощи испросить. Так-то вот, купцы, имен ваших не ведаю.

– Вот блин, мы-то и забыли представиться! Как там, профессор? Вспомнил! Аз есмь Олег сын, значит, Петров, а это, – Воронов указал на Кашинского, – Альберт сын Венедикта.

– Выходит, варяги вы, коли кличут вас тако. То-то речь ваша вроде славянская, а вроде нет. Ладно, покуда темень, пойдемте в стан наш, недалече здесь. Почивать пора, да и конь у меня там. Волки ему не супротивники, а вот медведко задрать может. Пошли, люди добрые. Завтра, ежели хотите, с нами до Княжина доберетесь. – Дружина махнул рукой и шагнул в заросли папоротника, увлекая всю компанию за собой.

Глава 6

Краснокрылой птицей взлетела над землею богиня утренней зари Зимцерла, возвещая всем о начале нового дня. Проснулся лес, проснулись и его обитатели. Возрадовавшись новому дню, весело защебетали птицы, заставляя пробудиться людей, которые нашли временный приют в наполовину сгоревшем лесу.

– Эх, чевой-то в брюхе урчит, надобно отыскать съестного да голод утолить. Пойду поохочусь. Может, зверь али дичь попадется, – сквозь зевоту изрек Дружина, потягиваясь и поводя могучими плечами.

– Почто живность губить, и так ее великое множество Горыныч проклятый сгубил. Сам пойду снеди раздобуду, а ты покуда костерок разведи. Смотри лес мне не спали, – сказал Лешко, подымаясь с земли.

Олег, не вставая, осмотрел полусонными глазами окружающий его мир, а затем вновь сомкнул веки, чтобы продолжить сон, но пришедшая в голову мысль, словно кипятком, обожгла его. Через секунду он был на ногах. Потерев лицо ладонями, он затравленно посмотрел по сторонам и произнес:

– Ёпрст, это чё, не сон, что ли?! Вот так дела! Благодарю вас, профессор, мы в полном дерьме!

Кашинский, никак не реагируя на слова Олега, с унылым видом разглядывал подслеповатыми глазами остатки ППВ.

– Олег, я совсем плохо вижу. Все как в тумане. Видимо, вспышка отрицательно подействовала на мое зрение, – отозвался профессор после минутного молчания.

Воронов посмотрел на немолодого, лысеющего интеллигента со старомодными усиками и бородкой, грустно взирающего на разрушенное дело всей жизни, и ему стало жаль этого несчастного человека.

Лешко понял, о чем ведет речь профессор, и промолвил успокаивающим голосом:

– Ты не кручинься, как там тебя? Галь, Каль. Тьфу ты, не вымолвишь-то сразу.

– Меня зовут Альберт Венедиктович, – вторично представился профессор.

– Во, во, Мольберт Веник Блинкович. Очи твои мы исцелим, как неясыть будешь ночью видеть, а днем ясным соколом глядеть. Мои предки, лешие да домовые, знаниями знахарскими обладали. Вот и я каждую травинку-былинку в лесу знаю, так что не кручинься, как там тебя, Галь, Каль. Тьфу ты, Мельхиор Вареникович.

– Альберт Венедиктович, – повторил Кашинский.