По предварительному сговору

– Хорошо, передам.

Тихонов расписался в журнале проверок несения службы, об отсутствии замечаний, убедился, что сменяемый сотрудник уже в машине, сам прыгнул на сидение рядом с водителем и «буханка», резво развернувшись, уехала, поднимая за собой облако пыли грунтовой дороги.

Прапорщик с любопытством осмотрел с ног до головы Кирилла, стоявшего возле брошенного на землю мешка, улыбнулся и хлопнул его по плечу.

– Ну, пойдем. Покажу твое место ночлега. Как звать-то?

– Кирилл.

– А меня Паша. Бери свои пожитки.

Кирилл приподнял увесистый вещмешок.

– Где, у вас тут кухня? Пойдем, разгрузимся. Не таскать же с собой.

– А вон наша кухня, – Паша указал на покосившееся строение из потемневших досок. – Это и кухня, и столовая, и комната отдыха.

Они прошли через дощатые мостки, положенные поперек вырытых траншей, к столовой. Черный пес, размерено, прихрамывая на заднюю лапу, степенно последовал за ними.

– Это «Дембель», – Паша кивнул на собаку. – Его шесть лет назад с Грозного щенком сюда привезли. Постоянно здесь обитает. Вроде нашего талисмана. Соображает, что ты не с пустыми руками приехал. Вот и идет за нами. Надеется, что и ему сегодня вкусное перепадет.

Паша потрепал кобеля за ухом.

– А вон и его потомство.

На земле, возле столовой греясь на солнце, лежали еще пять собак, очень похожих на своего родителя. Услышав голос прапорщика, они поднялись и медленно побрели к ним. По очереди каждый из потомков «Дембеля» подходил к Кириллу обнюхивал его. Одна собака ткнула его носом в колено, вопросительно взглянув в глаза. Поздоровавшись таким способом и поняв, что от него лакомства пока не дождется, развалилась на земле, вытянув лапы.

– Это наши помощники. Посторонних чувствуют за версту, сразу лай поднимают. И, заметь, «чехов» совсем не признают.

Паша указал пальцем на высокий кустарник в двухстах метрах от огороженной колючей проволокой территории блокпоста.

– Там семейство шакалов обитает. Подходят близко, но из рук еду брать не хотят. Мы их тоже подкармливаем. Если кто ночью появляется, брехать начинают, не хуже автомобильной сигнализации.

Внутри, так называемой столовой было два небольших помещения. В первом посредине стоял длинный стол, с лавками по краям. На них разместились трое молодых парней, с обнаженными торсами, чистили картошку. Во втором, чуть поменьше помещении, стояла плита, газовые баллоны и кастрюли на небольшом разделочном столе. В углу стояли коробки с макаронами и мешки с картошкой, луком и морковью. На прибитых к стенам гвоздях висела разная утварь.

– У нас порядок один. Кто свободен от дежурств и сна, помогает на кухне. Ну, выкладывай свои харчи.

Кирилл поздоровался со всеми, развязал мешок и стал складывать на стол банки консервов и пачки печенья. Чистящие картошку сотрудники бросили свою обязанность с нескрываемой радостью смотрели на выставляемые банки. Особенно их порадовали банки со сгущенным молоком и печенье. Один было пытался сразу ножом открыть банку, но второй, как понял Кирилл, штатный повар тут же выхватил ее из рук.

– Куда руки тянешь. Вам только волю дай сразу все смолотите. Обед будет, с чаем и поедим.

Он бережно собрал банки и отнес их в коробку на кухню. Кирилл посмотрел на Пашу вопросительно и поставил на стол две полуторалитровые баклажки с водкой.

– А вот за это особое спасибо, – обрадовался Паша. – Вечером обмоем и приезд, и знакомство. А то был тут до тебя один недоношенный. Сидел с утра до ночи на КПП, ни с кем не общался. И жрать ходил в одиночку. Достанет банку тушенки, что с собой привез и точит втихаря.

Он обратился к повару.

– Артем! На «заныкай»[60 - «Заныкать» (жарг.) – спрятать, припрятать.] подальше. Ну, пойдем что ли?

Они дошли до землянки, вкопанной на два метра в землю. Паша первый спустился вниз и толкнул, тяжелю дверь. В темноте нащупал выключатель. Снизу пробился мутный свет лампочки.

– Спускайся, только аккуратно. Ноги не переломай.

Землянка представляла собой вытянутое помещение с низким потолком. Вдоль стен стояли двухъярусные кровати. Напротив двери расположилась чугунная печь «буржуйка», возле которой расположили сложенные поленья дров. Привыкнув к мерклому свету лампочки Кирилл, увидел, что на нескольких кроватях спящих людей закутанные в синие армейские одеяла. Не смотря, что на улице уже стояла жара, в землянке было довольно прохладно. Пахло сыростью и плесенью.

Паша указал пальцем на нижнюю кровать возле самой двери.

– Вот твоя «шконка». Будешь располагаться, предварительно стряхни одеяло и простынь. Могут и змеи, и скорпионы заползти. Они любят тут прятаться от солнца.

Одна из пружинистых кроватей заскрипела. Сонный голос пробормотал, поворачиваясь к стене:

– Паша! Идите вы к лешему! На улице читай лекции. Мне через час на пост заступать.

Кирилл кинул вещмешок на кровать.

– Все, пойдем отсюда.

Прапорщик щелкнул выключателем.

Спотыкаясь, на ведущей из землянки деревянной лестнице, Кирилл следом поднялся на улицу. От яркого солнца резануло в глазах.

Они прошли на КПП. Тесное помещение, небольшой стол с допотопным компьютером, стационарная рация. Два табурета. Полки с журналами, да деревянная вешалка на стене.

– Блокпост здесь поставили в двухтысячном, для охраны моста. Боялись, что через перевалы, с Грузии, могут крупные силы «бойков» прорваться. Теперь вроде особой надобности в нем нет, но видно про него забыли или руки не доходят, чтоб его снести. Потока транспорта практически совсем нет, да и ездят в основном с дальнего села в район, да и обратно. Мы их всех в лицо и по именам знаем.

Паша, закурил предложенную Кириллом сигарету. Затянулся, выпуская дым через нос, продолжил.

– Я здесь уже четвертую командировку отбываю. Уже привык. Вроде все как родное. Во втором году из той «зеленки», – Паша указал на кустарники, где с его слов в настоящее время обитает семейство шакалов, – «духи»[61 - «Духи» (арм. сленг) – боевики.] нас сильно потрепали. Мы ведь как на ладони расположены. Так вот, ночью, нас с тех зарослей сначала из «граников» обстреляли, а затем из пулеметов долбали. Они ближе подходить не стали, раньше там минами засеяно было, как в родном колхозе. Побоялись. Пока к нам из части внутренних войск помощь подоспела, нас тут, словно в тире расстреливали. Один «двухсотый», осколком пол головы снесло. Двое «трехсотых», один из которых тоже до госпиталя не дотянул, по дороге скончался. Вон и «Дембелю» тогда досталось. Осколок в заднюю лапу угодил.

Прапорщик погладил пса по голове, прижатой к его ноге.

– Пока суть да дело, прочесали «зеленку», а от «бойков» и след простыл.

Паша остановился и пристально уставился на горы за рекой. Затем продолжил:

– Орудовала здесь одна банда, пока ее в горах не уничтожили. Они, суки, все тропы через ущелья знали. Чуть что уходили в Грузию.

В двухстах метрах от них протекала речка с черной и бурной водой, шириной метров семьдесят. На обратной стороне речки, за мостом, дорога раздваивалась, и расходились в разные стороны, поднимаясь вверх к горам с крутыми подъемами поросшие густым лесом.

– Я понимаю, дорога, что уходит направо, ведет к селу. А в противоположенную сторону, за мостом, куда упирается? – поинтересовался Кирилл.

– Это старая дорога. Примерно в пару километрах ниже стоял старый, деревянный мост. Весной, когда в горах тает снег, река сильно разливается и его опоры подмывало. Приходилось постоянно мост чинить. А в конце восьмидесятых построили новый мост и дорогу насыпали повыше. Одно время жители по привычке ездили в райцентр по дороге через старый мост. Ну а потом, тот совсем разрушился, чинить соответственно не стали, дорога заросла. Была у нас версия, что банда организовавшая нападение на блокпост пришла на эту сторону именно через старый мост. И также, спокойно ушла через него обратно в горы. Сейчас по той дороге, к старому мосту, почти никто не ездит. Если только какой ни будь любитель рыбалки.

Паша посмотрел на часы.

– У нас сейчас смена наряда. Я пошел отдыхать в землянку. Ты, если хочешь на КПП посиди, или в столовую сходи, чайку хлебни.

В столовую Кирилл не пошел.