Кому на МФ жить хорошо

– А как её кушать, да и, вообще, можно ли?

– Как!? А вот как, сказал Дуди. Взял большую ложку и запустил её в пакет с коричневой жирной массой. Потом эту ложку, с высокой расползающейся горкой сверху, целиком отправил себе в рот и сощурился от полученного удовольствия, как кот на яркое солнышко.

Проглотив, он сказал: можно так, вприкуску с чаем, можно на хлеб мазать. Как кому нравится. Понятно, что каждый из нас по такой полной ложке варёнки отправлять себе в рот не станет. Ни вкуса, ни впечатления, ни сытости не останется.

Побежали за водой, наполнили чайник и поставили его кипятиться, хлеб в тумбочке оказался, а сами стали разбирать дальнейшее содержимое посылки.

Из коробки на стол стали появляться маленькие металлические баночки.

– Ну, ни чего себе, сколько сгущёнки прислали. Я столько лишь в магазине видел.

– Это уже не сгущёнка!

– А что тогда?

– Это варенье домашнее.

– А что же оно как сгущёнка упаковано?

– Это у нас на предприятии тем, кто давно и хорошо работает, в выходные дни разрешается делать свои заготовки в тару завода. Там кто что хочет то и делает: и огурцы, и помидоры, и икру кабачковую. А мои родители всегда варенье на заводе делали, и у нас в погребе оно хранится в таких баночках.

– Так они все одинаковые. Разное варенье упакуешь, а потом не разберёшься.

– Я разберусь. Вот тут стоит маркировка. Под номером «Один» у родителей варенье из малины… И далее он нам сдал все семейные шифры: под каким номером, из каких ягод упаковано варенье, а с другой стороны маркируется год, месяц и число приготовления.

То есть всё, как в заводской продукции.

Последнее, что Сергей извлёк из посылочной коробки, были несколько палок жирной, хорошо копчёной колбасы. На вид она была очень аппетитная: отлично прокопчённая, её жиром пропиталась полностью пергаментная бумага, в которую она была завёрнута, по – видимому, для лучшего хранения. Испорченного запаха она не источала.

Такой подарок судьбы мы никогда просто так не пропускали.

Колбасу было решено съесть под водку.

Сбросились на парочку бутылочек, выделили гонца, а остальные стали соображать, что ещё можно под это приготовить.

Гонец вернулся быстро и не с пустыми руками. В комнате, не найдя больше ни чего, кроме парочки килограммов репчатого лука и пачки маргарина, мы почистили и порезали лук, положили его на сковороду с маргарином и обжарили. Ужин готов! Тем более, что у нас имеется копчёная колбаса.

К жареному луку нарезали колбаски, разлили водку по стаканам, выпили и закусили колбасой…

По лицам поползло недоумение.

– Колбаса всё – таки испортилась!?

– Нет! Не испортилась! Запаха порченного продукта нет! Наоборот, она очень неплохо пахнет, только не мясом, а, скорее, конфетами.

– Какими конфетами, удивился хозяин посылки. Дайте – ко я сам понюхаю…

– Слушайте! Очень знакомый запах. Что же это может быть?.. Вроде ванилью пахнет, ещё что –то знакомое.

– А, вспомнил! Печеньем пахнет.

– Мужики! Это же не колбаса. Это торт колбаска. Его мама делает из крошенного печенья с какао, медом, чем – то ещё и смешивает на растопленном масле. Потом делает небольшие колбаски и в холодильнике они застывают обёрнутыми в кальку.

Снаружи торт очень похож на копчёную колбасу, а когда торт режешь, то у крупных крошек печенья вид становится мелких жиринок, как салями. Даже я сам обманулся.

Водку пришлось допивать под жареный лук с хлебом, ну а чай в этот вечер выдался на славу.

Глава 6

Чем студент ни шутит, пока декан спит.

Что только ни происходит с нашими собратьями по студенческой скамье в процессе учёбы. Точнее не совсем учёбы, а когда накапливались учебные долги. Бывали и самые печальные случаи. Когда некоторые переодевались не в свою одежду и гуляли в столь несуразном виде по студгородку, или, рассчитывая косинус «f» так трещали арифмометрами на этаже, что этот гул сдвигал «шарики за ролики» в голове.

Таких, приезжие санитары, увозили в далёкий желтый дом и, как правило, оттуда выписавшись, ребята уезжали навсегда домой к родителям. Бывали случаи не менее серьёзные, но не с таким грустным концом.

Один чудик из параллельной группы так упорно работал над проектом, что на несколько суток запирался в рабочей комнате за кульманом. Никого к себе не пускал, кипятил чайник и заваривал себе очень крепкий чай.

Простояв так трое суток без сна, он с нуля до готовности доводил курсовой проект, шел сдавать его, а потом не мог встать на ноги, так как они опухали до величины слоновьих.

Мы не практиковали у себя в комнате подобных эксперимен –

тов, хотя договаривались и дружно сидели по ночам за проектом.

С годами приобрели опыт и в подобных бдениях, когда голова перестаёт «варить» мы открывали бутылку водки, заранее припасённую, и выпивали буквально по пятьдесят граммов. Это не давало ощущение хмеля в голове, но при этом включало какой – то здоровый «пофигизм»

Сразу пропадали сомнения в правильности собственных расчётов проекта, и все силы направлялись на нанесение всех полученных данных в виде чертежей на листы. А вся борьба своди- лась к борьбе за красоту чертежа и правильности его начертания.

Таким лекарством мы пользовались изредка, но оно помогало значительно продвинуться вперёд в выполнении задания. А вот засидеться всей комнатой за учёбой ночью – это было явлением обыденным.

Однажды на третьем курсе в самый последний день марта мы засиделись за проектом, как всегда всем составом комнаты.

Надо пояснить, что в нашей комнате проживали все ребята из одной группы, поэтому она являлась своеобразной штаб – кварти -рой для всех остальных одногруппников, да и не только.

Всё, в чём возникала потребность, они находили в нашей комнате: зубная паста, учебник, лекция, одолжить денег, рассказать или послушать новый анекдот, разобраться в непонятном моменте какой – либо задачи, всё находили у нас.

И совершенно не обязательно всё получали именно от нас.

Можно было прийти к нам, а ответ получить от другого товарища, который в это время находился в нашей комнате. Бывали случаи, когда к нам в комнату проникали люди раньше нас самих и там уже нас встречали.

Мы завели «Журнал посещений комнаты №314». Как только кто – ни будь заходил к нам в гости мы открывали

журнал и записывали: кто, во сколько пришёл, записывали за чем приходил…

Были даже записи такого содержания: «Зашёл просто так, потрепаться»!..

Во сколько ушёл, что взял с собой (чаще всего закурить).

В этом месте можно было бы порассуждать о резком повышении уровня ответственности каждого индивидуума перед письменно зафиксированным его действием… Но не будем! Просто эти записи всех так сильно напугали или изумили, что через два дня ведения такого журнала интенсивность посещений нашей комнаты спала, практически, до нуля.