Кому на МФ жить хорошо

– А кем?

– Токарем.

– А ты что точил, банки консервные?

После такой дежурной шутки в комнате начиналась возня.

Дудин ловил Кадырова, тот высоченный и очень худой прыгал через спинки кроватей, ища защиту у Шкилёва, который по комплекции был даже больше Дудина.

Иногда, когда Шкилёву хотелось размяться физически, он прикрывал собою Николая и ввязывался в борьбу с Серёгой. В это время две огромные туши мужиков, один из которых занимался классической борьбой и входил в абсолютную категорию, то есть свыше ста килограммов, а второй был штангистом, разминался всегда гирями двадцать четыре и тридцать два килограммов и был сильнейшим тяжелоатлетом в институте на этот период в такой же абсолютной категории, тасовались по комнате, периодически заваливаясь то на одну, то на другую кровать.

Остановить их удавалось только заявлением, что они снова погнули очередную кровать, и надо идти к кастелянше и выклянчивать замену.

Но это бывало далеко не всегда.

Порой Юрка вставал на сторону «обиженного» и они вместе ловили Калдырова, заваливали на кровать, придавив собою его хрупкое тело и, находясь под прессом двух стокилограммовых махин, зачинщику оставалось только визжать, умоляя о пощаде. А эти слоны были совершенно не настроены идти на встречу его увещеваниям, и вытворяли такую процедуру: они закатывали Николая в матрац как рулет и заталкивали под кровать, а потом долго любовались, как тот без посторонней помощи разматывается

и выбирался на свободу.

Серёжа Дудин был борец – классик, как я уже сказал. И вся его массивная фигура выдавала в нём борца такого стиля: высокий рост, длинные и очень ловкие руки, и особенно ноги. Ноги были накаченные до такой степени, что брюки он протирал не на заднем месте отполированными лавки старинных парт, а бедрами между ног. Для тренировки ловкости ног он порою вязал узлы на верёвках ногами и развязывал ими же.

А ещё он ногами, лёжа на своей кровати, стоящей у окна под подоконником, менял пластинки в стоящей на подоконнике радиоле. Вес у Сергея был более ста килограммов, которые даже при его не маленьком росте выглядели лишними. Юра Шкилёв, наш Батя, занимавшейся тяжелой атлетикой, постоянно, во время разминки гирями, приставал к Сергею, чаще всего лежащего в это время на кровати:

– Всё лежишь! Только притворяешься сильным, а сам гирю поднять не сможешь!

– Смогу, позёвывая отвечает Сергей.

– А вот спорим, не сможешь!

– Да могу я, что пристал? Что там поднимать – то тридцать два килограмма. Это ты двумя руками тянешь, а я одной левой…

– Ты не понимаешь!

– Это такое упражнение, кстати, очень сложное: двумя руками из – за головы от лопаток над головой поднять гирю.

– Вот смотри как!

И Батя, легко подняв с пола двухпудовую гирю взял её над головой двумя руками, медленно опустил за голову низко, ниже лопаток, а потом, напрягшись, стал вытягивать её в обратную сторону.

Все мышцы, лицо, руки его налились кровью, вены вспучились как реки в разлив.

Пыхтя и прерывая дыхание, Юрка вытянул эту гирю над головой и вновь стал опускать за плечи.

В этот момент, мирно лежащий в своей постели Дудин, подскочил, перехватил свисающую на руках Шкилёва гирю, и, даже не принимая позы тяжелоатлета, лихо зашвырнул железяку себе за голову, опустил её до лопаток и быстро поднял её у себя над головой, тут же вновь опустил гирю и снова поднял над головой, повторил это упражнение ещё раз. Затем миролюбиво положил в руки изумлённого Бати тяжёлый снаряд.

– Так, что – ли надо? -Так! Только, знаешь. Серёга… У меня – то гиря висит верти – кально вниз, а ты её держал в горизонтальном положении. Я думаю, что так вообще никто не сумеет сделать!

– Да ладно! Я же сумел. Значит, ещё кто – ни будь так же сумеет. Ты – то доволен?

– Да!

– Тогда ещё смотри…

Тут под его горячую руку попался Виноградов Борька.

Дудин сцапал его своими хваталками за ноги чуть выше щиколоток, тут же на вытянутых руках поднял стоящего вертикально и истошно орущего, как потом выяснилось от боли, Виноградова.

Подержав некоторое время, он бережно поставил свой демонстрационный снаряд на пол, а сам прилёг.

– Видел?

– Да!

– Успокоился?

– Да!

– Ну, так больше ко мне не приставай. Я не люблю железом уродоваться, понял?

Батя и в самом деле больше никогда не приставал к Дудину со своим железом, но постоянного выражал огромное уважение к его силище, подаренной природой. А у Виноградова, ощутившего на себе всю эту силищу, ещё долго не сходили синяки у щиколоток в виде Дудинских пальцев.

Вот, вечно лежащего в кровати Дудина, вынудило подняться извещение на посылку.

Не могу сказать. Что он пошел за посылкой нехотя.

Серёжа сразу сказал, что, наверное, ему прислали молоко, а он его очень любил.

Принесённую посылку открывал при всех, ведь это МЫ получили посылку!

Да и, вообще, нам было интересно: как это можно переслать по почте молоко. Мы, по своей наивности, даже забыли, что бывает молоко сгущенным.

Увидев банки, тут же встрял Микола со своей дежурной шуткой:

– Серёга! Так они прислали ещё в банках, которые ты вытачивал?

Его прикол остался без внимания, потому что из посылки на белый свет хозяин извлёк полиэтиленовый пакет, битком набитый солидолом, чем нас немало озадачил.

– Серёга! А зачем тебе солидол?

Тот даже не понял вопрос это или шутка, только повторил как заклинание:

– Сгущёнка!

– Что это такое, Серёга?

– Да вы что, в самом деле не знаете? Это же сгущёнка варёная!

А мы на самом деле не знали.