Золотая коллекция. Загадка полтергейста

Неприятной новостью явилось отсутствие бара на привычном месте. Сейчас здесь были необжитые развалины. Борланд в растерянности осмотрел их из ненадежного укрытия, представлявшего собою три каменные глыбы. Бар в его понимании был всем! Отправной точкой для реальных и мысленных странствий. Нужно было попасть в Зону, добраться до бара и уже на месте решать, что делать дальше. Просто потому, что так заведено. Обязательно узнать текущую обстановку на местности, получить любую возможную оперативную информацию.

Но поскольку бара больше не существовало, острой необходимостью стал поиск убежища. Хотя бы на несколько часов. А лучше всего – найти полноценное защищенное укрытие, в котором можно расслабиться и составить план действий. Идеальным вариантом был старый схрон на «Технопроме». Но одно дело – вспомнить о тайнике, и совсем другое – добраться до него. Идти туда прямо сейчас, без нормального оружия и защиты, Борланд не рискнул. Да и не было гарантии, что за два года тайник никто не нашел и не разграбил. Можно еще сунуться к «ранговцам», но у тех на Рубеже, опять же, в то время своей базы не имелось. Как дела обстоят теперь – шут его знает.

Пробираясь обратно к блокпосту в поисках относительно подходящего для ночлега места, Борланд отчетливо прочувствовал, насколько ему не хватает детектора аномалий или хотя бы нескольких болтов. Разумеется, обычные камни ничуть не хуже болтов, но сталкерские привычки, отточенные до мелочей, – основной ключ к успешному выживанию. Также Борланд дополнительно зафиксировал отсутствие у себя таких полезных вещей, как фонарик и бинокль. Затем он засек вдали костер сталкеров. Но лишь приблизившись, понял, что наткнулся на мародеров.

Хорошо, что наработанные навыки за просто так не исчезают. Двух элементарных связок ударов оказалось достаточно, чтобы расправиться с нападавшими. Когда последний из них свалился на мокрую траву, сталкер рывком поднял с земли «Абакан» и взял бандитов под прицел. Мародер с перебитой ногой голосил так громко, что заглушил даже очередной раскат грома, обрушившийся с радиоактивного неба. Борланд мгновение поколебался, затем добил раненого одиночным в голову.

Он не хотел никому причинять вреда. Не его вина, что один из мародеров, падая, разрядил обрез в своего товарища. Приличия ради можно было и задуматься, стоило ли избавлять раненого от мучений выстрелом в висок, однако момент был уж очень неподходящий. Стремительно пробираясь между деревьев и вслушиваясь в ночной ливень, Борланд упорно отгонял от себя все губительные идеи. Например, возможность дотащить подстреленного мародера до блокпоста. Два года назад такой вариант ему бы даже в голову не пришел.

– Вот и все, – бормотал сталкер, быстро удаляясь от бандюковского костра в юго-западном направлении. – От себя не уйдешь. Опять смерть, смерть…

Добравшись до хутора, расположенного неподалеку от блокпоста, Борланд остановился и залег в зарослях, сам не очень хорошо понимая, по какой причине. Окна домов, некогда покинутых жителями, тускло светились. Понаблюдав несколько минут, сталкер засек и часовых, да и то лишь по огонькам только что зажженных сигарет.

Он поднялся и, забросив трофейный «Абакан» за спину, не спеша пошел вперед.

– Мир вам, сталкеры! – поприветствовал он часовых во весь голос. Они спокойно кивнули ему в ответ, на их лицах не было и тени беспокойства. Похоже, бродяги здесь не в диковинку.

– Вы не подскажете, где тут бар? – спросил Борланд.

Стоявший перед ним долговязый часовой в черной ветровке вынул изо рта сигарету.

– Да вот он, – послышался ответ. – Ты перед ним стоишь.

«Новичок» почувствовал облегчение. Все оказалось до смешного простым. Бар перенесли. Но почему же его никто не предупредил?

– Спасибо, брат, – искренне поблагодарил Борланд и, наклонив голову, шагнул в дом.

Первое, что ему бросилось в глаза, – спартанские условия заведения. Вернувшийся в Зону сталкер оказался в обычном коридоре, из которого имелись выходы в три комнаты без дверей. В каждой царил полумрак: свет фонарей и керосиновых ламп не до конца справлялся с тьмой. Судя по звукам негромких разговоров, в доме находилось не менее десятка человек. Комната впереди пустовала, на письменном столе виднелись сложенные бумаги. В дверном проеме слева просматривались разостланные матрацы, на которых, перебрасываясь в картишки, полулежали люди в простых сталкерских комбинезонах. Справа слышались звуки ненастроенной гитары и тяжелое дыхание бродяг, пребывавших в процессе духовного поиска.

– Заходи, мил человек, – послышался голос из комнаты, расположенной слева. – Располагайся!

Борланд осторожно заглянул туда. Сталкер с пятью картами в руках косо взглянул на него и добавил:

– Если ты к торговцу, присядь с нами, подожди. Он на складе, скоро будет.

Борланд кивнул и опустился на свободный матрац. Положив рядом «Абакан», он просто сидел и наблюдал за чужой игрой. В картах он был не силен и даже не разобрал, во что именно играют эти бродяги. Рядом лежали жестяные банки с едой, пачки сигарет, и при этом никакого спиртного. Через несколько минут Борланд почувствовал, что его натуральным образом проняло беззаботностью и позитивом обстановки. Было сложно поверить, что всего в сотне метров лежит труп, и, возможно, не один. Казалось, Зона исчезла вместе со всеми кошмарами и опасностями, а за окном обыкновенный дождь лупит по ветхой крыше лесного дома в какой-нибудь глуши. Не по крыше бара, затерянного внутри аномальной территории.

Окружение располагало к раздумьям, и Борланд углубился в собственные мысли. Внезапно окончившийся период относительно спокойной жизни, прерванной «гравиконцентратом», из ниоткуда возникшим на городской набережной, постепенно тонул, погружался на дно воспоминаний, вытесняя на поверхность сталкерские чутье и мировоззрение. Относись к Зоне всерьез, так, словно другого мира вообще не существует, – таково было основное правило Борланда два года назад. Теперь же оно становилось более чем актуальным, подходило для выживания как никогда раньше.

Если за пределами Зоны начали появляться аномалии, то чем тогда мир за Рубежом отличается от самой Зоны?

Ничем.

Борланд посмотрел на свою ладонь, пошевелил пальцами. Никаких видимых признаков аномального заражения, хотя он и не имел понятия, что могло бы служить такими признаками. Дело было даже не в том, что его собственная жизнь под угрозой. Гораздо хуже то, что на волоске повисли все его представления о самой безопасности как таковой. Если человек не способен оградить себя и тех, кто ему дорог, от предсказуемого процента проблем, то весь его опыт выживаемости, накопленный поколениями, попросту обесценивается.

Так что Борланду доведется не просто заново превращаться в сталкера, но и впредь оставаться им. Теперь уже навсегда. Даже если он не умрет за отпущенные ему несколько дней, поставит всю Зону на уши, расследует аномальную атаку на Литеру за тридевять земель отсюда и очистит собственное тело от дряни, которой наградила его «воронка», – нормальную жизнь все равно уже не вернуть.

Борланд даже позволил себе ироничную улыбку. Смерть его не угнетала, но ожидание конца было убийственным само по себе. Ежесекундно пребывать в напряжении, совершать чудовищно сложный выбор на каждом шагу, скоропалительно решать, выстрелить или договориться, повернуться спиной или нет, пойти направо или налево, – и все это лишь для того, чтобы купить себе лет тридцать точно таких же скитаний.

Сталкер поймал себя на мысли, что не ощущает никакой несправедливости к себе со стороны судьбы или неведомого врага. Что это – смирение? Или он заслужил подобную участь? Если заслужил, то успеет ли хотя бы сообразить, за что? Борланд коснулся пальцами трофейного автомата. Нет, уж кто-кто, а лично он сдаваться не собирается. В конце концов, с определенной точки зрения, Зона намного удобнее и безопаснее остального мира. Здесь ты хотя бы предупрежден и вооружен. А в цивилизованном обществе, с его иерархиями и структурами, не получится перед каждым следующим шагом бросить болт.

Снова распахнулась входная дверь. Кто-то вошел.

– Браток, торговец вернулся, – сказал Борланду тот же сталкер.

– Спасибо, – поблагодарил его Борланд. Он продолжал сидеть на месте, прислушиваясь к звукам; шаги приблизились, и в комнату заглянул толстый, почти полностью облысевший человек.

– Новенькие есть? – неожиданно мягким баритоном поинтересовался он у сталкеров.

– Я, – ответил Борланд, вставая с места.

Торговец смерил его взглядом, в котором читалось опасение.

– Идем, – сказал он и посмотрел на картежников. – На бабки не играем, мужики! – предупредил строго.

– Без базара, отец, – послышался ответ.

– Смотрите мне, – добавил «отец» и махнул Борланду рукой, приглашая следовать за собой.

Они прошли в комнату перед входом, и лысый торговец задернул штору.

– Присаживайся, – предложил он, занимая место за столом. Борланд сел на край стула и дал торговцу возможность изучить себя более внимательно.

– Имя? – спросил торговец.

– Борланд.

Торговец покивал головой.

– Вроде ты у нас бывал уже? – уточнил он.

– Точно, – ответил Борланд. – Два года как откинулся.

– Ну, будем тогда знакомы, – произнес лысый. – Падишах.

Борланд не сразу сообразил, что это кличка торговца.

– Очень приятно, – ответил он.

– М-мда, – коротко высказался Падишах. Откашлявшись, он придвинулся поближе к столу.

– Значит, вот оно что, сталкер, – начал он. – У нас здесь лишних вопросов не задают, и я тоже не стал бы. Но это не про тех, кто тащится к нам по второму разу. Растолкуй мне, что ты делал здесь в первую ходку, зачем ушел и зачем вернулся.

– Тебе для чего? – спросил Борланд очень спокойным голосом. – Все равно ведь совру. Если так нужно, то спроси у любого клана, кто я. Хоть у «Ранга», хоть у «Небес». Им ты наверняка поверишь больше, чем мне. Да и посторонний взгляд на события не помешает.

Падишах слушал его в растерянности, которая затем сменилась гневом.

– Ты что о себе возомнил, пацан? – спросил он жестко. – Совсем страх потерял?