Русская Ницца

Русская Ницца
Сергей Юрьевич Нечаев

Существует мнение, что первые русские появились на Лазурном Берегу Франции «чуть раньше французов, но несколько позже римлян». Именно русские сделали ничем тогда не примечательную Ниццу «столицей» Французской Ривьеры, знаменитой на весь мир. Моде на все русское на Лазурном Берегу мы обязаны вдовствующей императрице Александре Федоровне, купившей здесь однажды поместье за нитку жемчуга.

Русский дух до сих пор витает на знаменитой вилле «Казбек», на бульваре Александра III, в православной церкви с двуглавыми орлами, куда по-прежнему спешат потомки эмигрантов, никогда не видевшие Россию, но говорящие на правильном русском языке.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Сергей Нечаев

Русская Ницца

© Нечаев С.Ю., 2022

© ООО «Издательство «Аргументы недели», 2023

Эмиграция – страшная вещь.

    А.И. Герцен

О, этот Юг, о, эта Ницца!..
О, как их блеск меня тревожит!
Жизнь, как подстреленная птица,
Подняться хочет – и не может…
Нет ни полета, ни размаху —
Висят поломанные крылья,
И вся она, прижавшись к праху,
Дрожит от боли и бессилья…

    Ф.И. Тютчев

Предисловие

Отношения между русскими и французами издавна были тесными и непростыми. Миграция шла в обоих направлениях, причем началась она в XI веке, когда во Францию навсегда уехала Анна Ярославна, дочь киевского князя Ярослава Мудрого, ставшая там женой короля Генриха I и матерью короля Филиппа I.

Хорошо известен и сподвижник Петра I Франц Яковлевич Лефорт (Fran?ois Le Fort), в свое время вынужденный покинуть Францию из-за участия в дуэли. А ведь были еще граф Эммануил Францевич де Сен-При (Guillaume-Emmanuel Guignard, vicomte de Saint-Priest), знаменитый генерал-эмигрант, состоявший в 1812 году начальником Главного штаба 2-й Западной армии; граф Александр Федорович Ланжерон (Alexandre-Louis Andrault, comte de Langеron), генерал от инфантерии российской армии, перешедший на нашу службу в 1790 году; Арман-Эмманюэль дю Плесси, герцог де Ришелье (Armand-Emmanuel du Plessis de Richelieu), внучатый прапраправнук знаменитого кардинала де Ришелье, эмигрировавший в Россию после Великой французской революции и ставший градоначальником Одессы (знаменитым Дюком), а потом генерал-губернатором Новороссийского края, и многие-многие другие.

Исторически так сложилось, что в конце XVIII – начале XIX века в России жило и работало множество французов. Особенно их число здесь увеличилось после Великой французской революции. Связано это с тем, что после 1789 года «азиатская» Россия самым парадоксальным образом оказалась чуть ли не единственной страной, сохранившей идеалы и ценности старого режима. В этот исторический момент, при Екатерине II, а в еще большей степени при Павле I, Россия превратилась в центр европейских контрреволюционных сил.

Помимо бежавших от революционного террора дворян в России оказалось и немало всевозможных художников, музыкантов, поваров, гувернеров… Осела в России и часть французов из числа военнопленных солдат и офицеров Великой армии Наполеона. Кого тут только не было. Кто не помнит знаменитое Пушкинское: «Приехал и мосье Трике, остряк, недавно из Тамбова, в очках и в рыжем парике»?

Заметное движение в обратном направлении началось где-то в середине XIX века.

Русскую эмиграцию во Францию можно разделить на пять основных этапов:

Первый этап – дореволюционный. Сюда входят все виды эмиграции из царской России во Францию: экономическая, политическая, учебная, артистическая. По данным официальной статистики, в 1851 году во Франции проживало 9,3 тысячи русских. В 1866 году эта цифра возросла до 12,2 тысячи, а в 1901 году – до 16,1 тысячи человек. В начале века русскоязычное население во Франции не было сплочено в общину, и ничто не связывало эмигрантов первой волны с теми, кто приехал в более поздние периоды.

Второй этап открылся российскими революциями начиная с 1905 года и завершился Второй мировой войной. Огромная волна эмиграции на втором этапе привела к тому, что численность русских за рубежом достигла 2,5 миллиона человек. По другим данным, Россию покинуло около 2 миллионов человек. При этом в качестве объединяющей страны русская эмиграция избрала именно Францию, а Париж – своей столицей. Связано это с тем, что между Россией и Францией на протяжении многих лет имели место устойчивые контакты, взаимно влиявшие на формирование двух культур. К тому же Франция была единственной страной, признавшей правительство генерала Врангеля. Все изменилось в 1925 году, после признания Францией Советской России, когда все русские, проживавшие во Франции, были лишены советского гражданства, и это окончательно закрыло им путь обратно. По официальным данным, если в 1906 году во Франции проживало 15,6 тысячи русских, то в 1926 году их уже стало 67,2 тысячи, а в 1931 году – 71,9 тысячи человек. Число получивших французское гражданство русских возросло за 1926–1931 годы с 5,8 тысячи до 11 тысяч человек.

Третий этап начался после Второй мировой войны и был связан с невозвращением на родину бывших военнопленных и перемещенных лиц. Считается, что после окончания войны и немецкой оккупации Франции здесь осталось около 100 тысяч бывших советских граждан. В беспорядке и суматохе послевоенного времени многие из них потом переселились в США, но более 60 тысяч все же остались во Франции. По официальным данным, в 1946 году во Франции жило 50,9 тысячи русских и еще 16 тысяч имели французское гражданство. К 1962 году число проживающих во Франции русских уменьшилось до 26,2 тысячи человек, зато число «натурализованных» возросло до 26,6 тысячи человек.

Четвертый этап, уже не столь массовый, – исход из России инакомыслящих (1970–1991). В этот период попасть во Францию можно было и путем брака с французом, хотя тогда это были единичные случаи. К 1982 году число постоянно проживающих во Франции русских уменьшилось до 7,5 тысячи человек, а число «натурализованных» – до 19,7 тысячи человек.

Пятый этап связан с русскоязычными гражданами, уехавшими из стран бывшего СССР в постсоветский период. В это время начала процветать экономическая эмиграция: многие надеялись найти во Франции хорошую работу. Одновременно с этим начало ужесточаться французское иммиграционное право, и получение разрешения на работу стало нелегким делом. Пятый этап был отмечен и волной прибытия во Францию так называемых «новых русских», то есть деловых людей, сумевших заработать «быстрые» деньги. Именно они составили большинство из тех, кто купил себе шикарные виллы на Лазурном Берегу и прекрасные квартиры в самых дорогих кварталах Парижа.

Во Франции наряду с Парижем крупным центром сосредоточения эмигрантов из России стал юг Франции, в частности Лазурный Берег[1 - Лазурный Берег (или Французская Ривьера) – так называется полоса побережья Франции на Средиземном море от границы с Италией на востоке до залива Фрежюс на западе.], включая города Ницца, Антиб, Ментона и Канны. Так, например, уже в зимний период 1881–1882 годов в Ницце постоянно проживало более двух с половиной тысяч россиян. В 1911 году в Ницце было открыто русское консульство, а в 1913 году русская колония здесь насчитывала около 3300 человек.

О том, что произошло далее, специалист по православию во Франции Софи Олливье пишет:

«После Первой мировой войны и русской революции началась великая русская эмиграция, состоявшая в основном из аристократов, интеллектуалов и военных. Большинство из них надеялось вернуться однажды в свою страну и хотело сохранить свой язык. Их творческое, интеллектуальное, философское и духовное влияние было весьма значительным. Они все были открыты по отношению к французской действительности, и многие из них женились на француженках».

В настоящее время только в Ницце ежегодно бывает от восьмидесяти до ста тысяч русских, но это в основном туристы, не имеющие к эмиграции никакого отношения. По данным Государственного института демографических исследований (INED), во Франции сейчас постоянно живет около пяти тысяч русских, но эта цифра не включает в себя тех, кто натурализовался и имеет французский паспорт.

Часть первая

Золотой век аристократического туризма

Глава первая

Русские зимы в Ницце

В первой половине XIX века Ривьеру (тогда она еще не была французской) лишь изредка посещали приезжие из России. В частности, зимой 1843–1844 годов в Ницце был замечен Н.В. Гоголь. Этот, по определению В.В. Набокова, «самый причудливый человек во всей России» приехал сюда в ноябре месяце из Дюссельдорфа и вплоть до 19 марта жил у Виельгорских[2 - Виельгорские жили в Ницце на вилле «Паради» (Paradis), стоявшей в обширном парке, раскинувшемся между нынешними улицами Паради, Массена и пляс де Массена.], работая над вторым томом «Мертвых душ».

Надо сказать, что первый том его поэмы «Похождения Чичикова, или Мертвые души» вышел в свет в 1842 году. Трехлетие, последовавшее после этого, стало для писателя периодом напряженной и очень непростой работы над продолжением. Но написание второго тома шло вяло и с большими остановками. Переезд в Ниццу несколько оживил работу, однако Н.В. Гоголю все равно приходилось буквально заставлять себя писать, преодолевая душевную усталость и творческие сомнения.

С семьей Виельгорских Н.В. Гоголь познакомился в Петербурге. Это была аристократическая семья, приближенная ко двору. Мать, Луиза Карловна, даже слыла подругой императрицы. Люди образованные и добрые, они сердечно приняли Н.В. Гоголя, по достоинству оценив талант этого своеобразного молодого человека.

Особенно подружился Николай Васильевич с младшей дочерью Виельгорских Анной Михайловной, прозванной в семье Нозинькой. Нозинька делилась с писателем своими проблемами, сомнениями, надеждами, просила его советов во всех трудных или важных обстоятельствах. Случилось так, что Н.В. Гоголь был в Риме в апреле-мае 1839 года, когда там, на вилле княгини Зинаиды Волконской, жил или, вернее, умирал от чахотки молодой Иосиф Виельгорский. Н.В. Гоголь был последним, кто видел его живым, он проводил ночи у постели умирающего юноши, и он же выехал навстречу его матери, Луизе Карловне, и первым сообщил ей горестную весть. Это несчастье еще более сблизило Николая Васильевича с семейством Виельгорских.

Биограф Гоголя В.И. Шенрок высказывает предположение, что писатель делал предложение Анне Виельгорской. Возможно, он и в самом деле был влюблен в Нозиньку, но в ответ на свое предложение получил отказ. При всем своем либерализме и простоте обращения Виельгорские все же вряд ли могли согласиться на брак дочери с каким-то «худородным» малороссом. Ко всему прочему такое родство могло не понравиться и императрице.

Бывала в Ницце и близкая знакомая Гоголя А.О. Смирнова. В свое время она была одной из первых придворных красавиц. Александра Осиповна была хорошей знакомой В.А. Жуковского, П.А. Вяземского и А.С. Пушкина. Однако потом А.О. Смирновой пришлось покинуть двор и Петербург, и связано это было с тем, что ее муж Николай Михайлович Смирнов дослужился до больших чинов и был назначен калужским губернатором.

Был ли Н.В. Гоголь влюблен в Александру Осиповну? Многие в этом не сомневались, в частности С.Т. Аксаков, который писал:

«Гоголь, несмотря на свою духовную высоту и чистоту, на свой строго монашеский образ жизни, сам того не ведая, был несколько неравнодушен к Смирновой, блестящий ум которой и живость были тогда еще очаровательны».

Если и так, мудреного ничего нет – Александра Осиповна и в сорокалетнем возрасте, который считался в те времена чуть ли ни старушечьим, была неотразима. Однако с Н.В. Гоголем все было совсем по-другому. Если и была любовь, то совершенно иного рода – чисто духовная.

* * *

Итак, переезд в Ниццу несколько оживил работу Н.В. Гоголя над вторым томом «Мертвых душ».

2 декабря 1843 года он писал из Ниццы своему другу поэту В.А. Жуковскому:

«В Ниццу я приехал благополучно, даже более чем благополучно, ибо случившиеся на дороге задержки и кое-какие неприятности были необходимы душе моей… Ницца – рай; солнце, как масло, ложится на всем; мотыльки, мухи в огромном количестве, и воздух летний. Спокойствие совершенное. Жизнь дешевле, чем где-либо. Смирнова здесь. Соллогубы тоже здесь. Графиня Виельгорская тоже здесь, с сыном и меньшою дочерью… Я продолжаю работать, то есть набрасывать на бумагу хаос, из которого должно произойти создание «Мертвых душ».

21 декабря 1843 года он писал другому своему другу – поэту Н.М. Языкову: