Во имя рейтинга

– Нет, тем более я обещал Ахиллу показать его.

– Отлично, – сказал Диомед. – Скажи мне, богоравный, чем занят сейчас наш вождь вождей?

Я активировал терминал и ввел имя. Мои манипуляции не остались незамеченными для сына Лаэрта, и он более внимательно стал смотреть на мои руки.

Я не стал закрывать глаза. Так изображения наслаивались друг на друга, но не создавалось впечатление, что я сплю. Напротив, казалось, что я всматриваюсь в даль.

– Агамемнон сидит в своем шатре наедине с Менелаем и амфорой вина.

– Что делает сейчас моя жена?

Перенастройка. Я точно знал, что за Пенелопой тоже ведется наблюдение.

– Спит, как и положено в столь поздний час.

Одиссей улыбнулся:

– Что делает Аякс Большой?

Ввод.

– Тешит свой приап в обществе рабыни.

Ахилл с Патроклом сияли, как мальчишки, которым дали потрогать космический корабль. Феникс недоверчиво улыбался.

– Да простит меня богоравный Алекс, – сказал Одиссей, – но это не доказательство. Сейчас уже ночь, и вполне естественно, что кто-то объят Морфеем, кто-то возносит хвалу Эроту, а кто-то приносит жертвы Дионису. В твоих словах нет ничего удивительного, я тоже мог ответить так же.

– Что убедит тебя, Лаэртид?

– Мой друг Диомед выйдет в соседнюю комнату, – сказал Одиссей. – Посмотри, что он будет там делать. А когда он вернется, он подтвердит твои слова. Согласен?

– Конечно, – сказал я.

Учитывая, сколько здесь собралось персонажей реалити-шоу «Троя», «насекомых» тут должно быть не меньше пары дюжин. А может, и больше. Но пересчитывать мне было лень.

С выходом Диомеда возникла небольшая проблема. Оказалось, что Диомед так хорошо посидел, что почти забыл, как ходить. Лишь после трех неудачных попыток ему удалось подняться на ноги и выползти в соседнюю комнату.

Обратно он не торопился.

– Ну, что он делает? – спросил Одиссей.

– Спит, – сказал я. – Лежит на полу и спит.

– На спине или на животе?

– На правом боку. Левая нога согнута в колене, правая рука под головой.

Одиссей встал и, продемонстрировав неожиданно твердую походку, сходил полюбоваться на спящего приятеля, после чего вернулся за стол.

– Ты прав, богоравный Викторид, – сказал Одиссей. – Воистину ты щедро одарен богами.

– Я распоряжусь, чтобы богоравному ванакту Аргоса предложили достойный его отдых, – сказал Ликомед и удалился.

– Я тоже хочу кое-что показать, – сказал Ахилл и хлопнул в ладоши.

Феникс тут же сослался на усталость и смылся. Он знал, что произойдет через считаные минуты.

Я тоже знал. Я наблюдал эту сцену трижды во время своей подготовки.

В мегарон вошел молодой раб. У него было атлетическое телосложение, ростом он не уступал и Крупному Аяксу, но в глазах парня затаился страх.

– Ты хочешь свободы? – обратился к нему Ахилл.

– Нет, господин, – испуганно ответил раб.

– Тогда я изменю вопрос. Ты хочешь жить?

– Да, господин.

– В том углу мегарона лежат доспехи и оружие. Ты можешь выбрать все, что захочешь, а у меня будет только этот меч. Срази меня, и ты будешь свободен.

Раб вооружился по полной программе. Панцирь закрывал его тело, шлем – голову. В одной руке он держал щит, а в другой меч, который был в два раза длиннее меча Пелида.

Судя по глазам, раб был готов к смерти. Боялся ее, но был готов.

Ахилл пошел на него.

Дэн

Макс вернулся с двумя чашками кофе, и мы снова вонзили свои взгляды в монитор. На экране полковник Трэвис внедрялся в чуждую нам культуру, и мы нервничали.

Кто знает, как поведут себя эти греки. Вдруг они примут его за лжеца и самозванца, кем он в принципе и являлся, и захотят принести его в жертву своим кровожадным богам. Или захотят принести его в жертву по какой-нибудь другой, не менее убедительной для их времен причине. Я, конечно, не дурак, по крайней мере, мне хочется на это надеяться, но даже гений не способен просчитать абсолютно все варианты.

Все прошло нормально. Небольшая доля лести, и Киборг готов был есть с его руки, Дружок целиком доверял суждениям Киборга, а Рыжий с Алкашом настолько пьяны, что готовы были проглотить любую чушь про дары богов.

И уже после того, как из мегарона вынесли тело разрубленного чуть ли не пополам раба, после того, как Ахилл и Патрокл, обняв друг друга за плечи, удалились к себе, после того, как вернувшийся Ликомед проводил гостей в отведенные им покои, сын Лаэрта пришел поговорить с полковником Трэвисом.

Полковник Трэвис

В бытность мою разведчиком мы проходили множество разнообразных спецкурсов, которые и не снились обычным людям даже в кошмарных снах.

Инструкторы накачивали нас виски до такой степени, когда благородный напиток начинал течь у нас из ушей, а после этого проводили тесты на внимательность, логическое мышление, память или просто и без затей устраивали нам проверку рукопашным боем. Порой это было жестоко, но через какое-то время некоторые из нас научились поглощать чудовищные количества алкоголя и при этом сохранять трезвость и в мышлении, и в реакциях.

Не знаю, где учили этому искусству Одиссея, но Диомеда на тех курсах и близко не было. Доблестный ванакт Аргоса храпел во всю мощь своей глотки, а мы с Одиссеем стояли на балконе, глядя на спокойное море и лунную дорожку, бегущую к дворцу, и в голосе Лаэртида не было и сотой доли того опьянения, которое он так удачно сыграл в мегароне.

– Зачем ты здесь, Алекс?

– Что ты имеешь в виду?