Евангелие от Алисы. Пьесы и монологи

– Он бабник, хотя и мало зарабатывает. Ты же сама это понимаешь.

Сестра не заняла мне денег, когда я хотела поехать на Байкал.

– Настя, у нас больше нет сверхдоходов. Зато есть двое детей.

– Но я же никогда не видела Байкал.

– Это можно пережить.

Я долго спорила с Ольгой, когда решила сделать татуировку. Две черно-красные розы на плече.

– Настя, зачем, это тебе? Ты что – шлюха?

– Это у вас в маленьком городе татуировки делают только шлюхи, а у нас это норма, – так я мысленно отвечала сестре.

– Ну тогда я тебе больше не буду звонить.

– Ну и не надо.

Это были мвсленные споры. Но как ни странно, Оля не звонила около года, пока я мысленно не помирилась с ней, согласилась с ее советом. Я вдруг решила, что буду вегетарианкой. Подумала, интересно, одобрит меня Ольга или нет. Нет, скорее всего, Ольга бы меня не одобрила. Сказала бы, что человек создан природой в виде хищника, и нам эту природу не переделать в течение одного поколения. Я согласилась с Ольгой, вегетарианкой я не стала.

– Видишь, сестра, я прислушиваюсь к тебе.

Буквально на следующий день сестра позвонила.

– Как дела?

– Хорошо.

– А я сегодня всю ночь помидоры закручивала.

Помню, что мы сильно поссорились, когда я решила попробовать марихуану.

– Оль, ну интересно же. Ведь в жизни надо всё попробовать. Вот ты же мне предлагала своего Николая.

Оля мысленно мне отвечала, что предлагала по молодости, а сейчас бы не предложила, а ошибки можно делать до 30, А после 30 этих ошибок уже делать не стоит. А если что-то и пробовать, то бокс, вольную борьбу, стрельбу из лука, альпинизм.

– Можно попробовать приготовить сотэ, могу дать рецепт.

Мысленно я передала ей сообщение:

– Спасибо, не надо. И давай отдохнем друг от друга.

– Ну и пожалуйста.

Последние лет пять мы ни разу не виделись и не созванивались. Мы обе были принципиальными натурами.

Но вернемся к вопросу о паспорте.

Я тщательно ухаживала за лицом. Помолодела внешне лет на десять.

И вот в последний день омоложения я встретила подругу, которая спросила, а не хочу ли я сняться в массовке.

– Тут снимают какой-то сериал о донских казаках.

Нормальный человек, отверг бы такое предложение.

Но я подумала, почему бы нет? Мне самой мне лет через 10 или даже 15 будет интересно посмотреть, как я выглядела накануне своего 45-летия.

К тому же пообещали заплатить по 500 рублей. А деньги мне были нужны, потому что к тому времени я уже была просто распространителем билетов, сказали, что так много администраторов на современном этапе не нужно.

Я должна была играть одну из 20 женщин средних лет, стирающих белье в реке. Типа вся деревня вышла постирать белье, и среди стирающих вдруг появляется главная героиня – профессиональная актриса, она тоже стирает бельё. Подъезжает главный герой на «Мерседесе», забирает героиню, они уезжают. Конец.

Снимать должны были за городом, у реки, куда нас вывезли на автобусе. Эпизод сняли часа за три, но денег нам не дали. Сказали, что потом, в городе.

Однако у некоторых женщин с собой и так была водка. Мы решили отметить наш дебют в кино. На берегу Дона.

В общем, утром в понедельник, я проснулась у реки. Голая и вся покусанная комарами. Видимо, мы купались.

Не просто покусанная. На мне не было живого места. Комары покусали меня всю от пяток до кончика носа. К тому же во сне я расчесала укусы на своем омоложенном лице.

В таком виде сниматься на паспорт было нельзя. Следовательно, через десть дней меня оштрафуют на пять тысяч рублей, заблокируют счет в банке, я не куплю билеты на самолет или поезд (были такие планы, все-таки я собиралась поехать на Байкал).

Это плохо. Это очень плохо. Это крах всего.

И тут мне в голову пришла гениальная мысль.

Я позвонила Ольге. Подумала, а ведь ей тоже нужно было сниматься на паспорт.

Я не стала говорить, что меня покусали комары.

Сказала:

– Привет, сестра, как поживаешь. Давно не виделись. Сбрось мне на почту свою фотографию на паспорт, а я тебе свою. Интересно же сравнить.

Теперь последняя фотография в моем паспорте – это Ольга. Обветренное лицо 55-летней женщины, большую часть своей жизни проработавшей продавщицей в ларьке. Наверное, я так тоже должна была выглядеть, если бы не прошла курс омоложения.

– Блин, Оля, ну почему ты не следила за собой? Ведь это твое последнее фото, – я опять начала с ней мысленно спорить.

– Настя, я ведь старше. Ты же знаешь.

– Ты права, Оля. Извини.

Я успокоилась. Неизвестно же, как я буду выглядеть лет в 60. Может быть, не захочу смотреть на себя в зеркало. Может быть, вместо зеркала я буду смотреть в паспорт и думать, какая я была красивая. Пусть это была и не я.

А может быть, я уже никуда не буду смотреть. Все же может быть.

Может быть, именно эта фотография будет у меня на этой, как ее, гробничке.