Евангелие от Алисы. Пьесы и монологи

– Эти вопросы не ко мне.

Я пошла к экстрасенсу, бывшему учителю литературы из нашей школы.

Экстрасенс, которому я принесла фотографию Романа, спросил:

– Он тебе кто?

– Это мой любимый. Он умер. Хочу узнать, куда он попал в рай или ад?

– Так, сейчас посмотрим, посмотрим… Ха-ха, – рассмеялся экстрасенс. – Этот человек, скорее всего, жив. Он по каким-то причинам инсценировал свою смерть. Но, ты его вряд ли найдешь, он сейчас в Новой Зеландии.

– В Новой Зеландии?

– Да. Сейчас многие туда едут. Рай при жизни.

Денег на билет в Новую Зеландию у меня не было…

И вы знаете, я почему-то поверила экстрасенсу про Новую Зеландию. И как-то мне сразу стало легко на душе. Как камень свалился с души.

А потом умерла мать, меня бросил муж, сказал, что раньше чувствовал какую-то ответственность за мою мать, а теперь раз ее больше нет, он такой ответственности больше не чувствует, ни за нее, ни за меня.. Муж ушел к учительнице биологии. Я ударила ее палкой по голове, у нее было сотрясение мозга. Меня уволили из школы. Теперь я работаю приемщицей заказов на ксерокопии.

В общем, закрутилась я в жизненной воронке. И больше я никогда не вспоминала Романа, и не думала ни о рае, ни об аде. Как будет, так и будет. Слава богу, что Роман жив.

Две сестры

8 августа 2018 года мне исполнялось 45 лет. Мне был нужен новый паспорт. Понятно, что это мой последний в жизни паспорт, последнее, можно сказать, прощальное фото, поэтому я должна была выглядеть на миллион долларов, по курсу на тот день – 66 миллионов рублей. Понятно, что таких денег у меня никогда не было. Но!

Я все рассчитала: ровно месяц после 8 августа я буду омолаживаться: ейские грязи, гиалуроновая кислота, массаж африканским улитками. В последний день, на пике омоложения я сфотографируюсь. И через 10 дней получу новый паспорт. Так я укладываюсь во все сроки. Тютелька в тютельку. Без, так сказать, штрафных санкций.

К подобным фотографиям я всегда относилась ответственно.

Когда мне исполнилось 16 лет, и я должна была получить свой первый паспорт, специально сделала химию с челкой на лоб. С такой прической я выглядела, как звезда бразильских сериалов.

У меня была сестра – Оля, она и сейчас есть. Мой монозиготный близнец. Старше меня всего на два часа. Но эти два часа позволяли ей чувствовать себя хозяйкой положения.

Например, в 16 лет она взяла мою фотографию и отнесла в паспортный стол, выдав за свою. Она видимо тоже хотела выглядеть, как звезда, но у нее были короткие волосы. Она сказала:

– Не могу тратить время на такую ерунду. На носу первенство города по боксу, надо тренироваться ежедневно.

Оля занималась боксом.

Сейчас, спустя годы, я понимаю, что Оля тоже, наверное, хотела, как-то отличаться от меня, эдакой Барби. Я в себе культивировала эту кукольность.

Оля же решила пойти по спортивной линии. Она справедливо полагала, что я никогда по этой линии не пойду. Потому что я в душе – гуманитарий. Я читала Булгакова и другие умные книги.

Так вот, Оля занималась боксом. И у неё под глазами постоянно были синяки. И она, наверное, не хотела в таком виде фотографироваться.

Это сейчас я понимаю… А тогда меня просто взбесило ее вероломство.

– Это моя фотография. Я столько в нее вложила.

Я не хотела, чтобы нас путали. Я может быть, даже уехала с малой родины, чтобы нас не путали.

Но понятно, свои претензии сестре я высказывала мысленно – Оля занималась боксом и запросто могла ударить или повалить меня на пол и придушить.

Справедливости ради надо сказать, что Оля защищала меня от хулиганов.

Она хотела быть человеком непредсказуемым и даже иногда опасным. Такой был у нее имидж. Я же была такая рохля. В присутствии которой говорят не «член», а «пеннис».

Однажды Оля украла в магазине спортивные трусы. Продавщица, знакомая матери, пришла к нам домой, с требованием вернуть трусы.

Оля сказала, что стащила трусы Анастасия, то есть я.

Мать меня побила, она почему-то больше верила сестре. Мать когда-то занималась велосипедным спортом, и Оля была ей ближе.

– Ладно, сестра, не обижайся, если бы выяснилось, что трусы украла я, меня бы не допустили к соревнованиям на первенство города, у нас строгий тренер, – сказала мне на следующий день Оля. – Если хочешь, можешь встречаться с моим Николаем вместо меня, он классно целуется.

Николай был красавчиком, сыном начальника районного управления торговли, года на два старше нас с сестрой. Колю должны были забрать в армию, но отец отправил сына на полгода в психбольницу. Николай, оправдывая звание психа, исполнял под гитару песни собственного сочинения. О нем мечтали все девочки нашего района.

– А как же ты? Не жалко? – спросила я Олю.

– А мы будем встречаться по очереди, – сказала сестра. – А ты за это сдашь за меня экзамены по русскому и литературе.

Я согласилась. Пару раз встретилась с Николаем, но мне не понравилось. Он постоянно пел песни, а мне хотелось говорить.

В 25 лет у нас были разные фотографию на паспорт, потому, что после школы я уехала в областной центр, поступила в финансовый техникум. Оля осталась на малой родине. Сестра вышла замуж за Николая, который в середине 90-х перестал петь песни, и воспользовавшись связями отца, открыл свой бизнес – сеть торговых павильонов.

У них появилась машина, собственный двухэтажный дом. С барского плеча они даже купили мне квартиру в Ростове, чем поставили меня в неловкое положение. С тех пор, я всегда чувствовала, что должна им что-то, это меня угнетало. Мы стали меньше общаться и даже потом, когда все их ларьки сгорели, как-то мы не находили тем для телефонных разговоров.

Но! Я постоянно вела с Олей мысленные диалоги. По любому поводу.

Например, когда хотела купить кеды.

Я считала, что Оля не одобрила бы мой выбор.

– Сестра, тебе уже 35 лет, ты заготовила на зиму соленья? Какие кеды, ты солидная дама? – я так прямо и представляла, как она мне это говорит, ее голос, интонацию. Олю я представляла в красных туфлях на высоких каблуках. Я знала, что она постоянно делала закрутки. Овощные и фруктовые закрутки заменили ей бокс.

– Нет, ничего я не закрутила, потому что я по вечерам хожу в кино, театры и на концерты.

Я тогда работала администратором в филармонии, поэтому на многие мероприятия могла попасть бесплатно.

– Я хочу купить себе кеды, потому что, может быть, спортом, буду заниматься.

– Никаким спортом ты не будешь заниматься, ты же сама это прекрасно знаешь.

Ольга была против того, чтобы я вышла замуж за Михаила.

– Но ты же его никогда не видела…