Чемпион

Как только он вышел, заглянул надзиратель.

– Пошли, – сказал он, подбрасывая на ладони связку ключей. – В камере вещи остались?

– Не было у меня ничего.

– Тогда вперед.

Я покидал КПЗ в большем недоумении, чем вселялся в него трое суток назад.

На улице было прохладно, солнце уже опустилось за крыши домов. Я постоял, вдыхая загаженный выхлопными газами воздух, и поспешил к остановке трамвая, чтобы «зайцем», с несколькими пересадками, добраться до дома.

3

Я позвонил в клуб. Ни Мастера, ни Серого не было, только один младший тренер.

– К вам милиция приезжала?

– Когда? – он явно был не в курсе событий, и я не стал вдаваться в подробности.

– Я скоро приеду. Если Серый появится, скажи, чтоб дождался меня.

После этого я напустил полную ванну горячей воды и полчаса отмокал, избавляясь от запахов камеры. Казалось, я был насквозь ими пропитан и окружающие до конца жизни будут подозрительно на меня коситься, как это делали пассажиры трамвая.

Ледяной душ, которым я закончил принятие ванны, взбодрил меня окончательно. Я растерся махровым полотенцем так, что защипало шею и плечи, надел свежее белье и прошел к телефону. Не успел я взяться за трубку, как аппарат зазвонил. Звонки были длинные, междугородние.

– Привет, мам!

– Господи, Костя, где ты был?! Второй день никто не отвечает…

Мне пришлось выслушать легкую проповедь. Несмотря на все свои спортивные достижения, для мамы я продолжал оставаться несмышленым ребенком, за которым нужен постоянный пригляд. А как она переживала, когда мы из военного городка переехали в Ленинград! По-моему, она года три оттягивала переезд, опасаясь, что в большом городе я попаду в плохую компанию. Если бы не мое настойчивое желание поступить в Институт Лесгафта, мы бы, наверное, до сих пор жили на берегу Татарского пролива, в городке с населением в полтысячи офицерских семей, где единственными развлечениями были спортзал и затертые индийские фильмы в клубе по выходным.

Я отвлекся и прослушал что-то существенное. Пришлось извиниться и попросить повторить. Оказалось, что сестра основательно заболела и мать хочет задержаться на месяц, чтобы за ней поухаживать.

– Ты справишься без меня? – с тревогой спросила она.

– Конечно, мам, справлюсь! Я ведь взрослый уже.

– И все-таки где ты был вчера и позавчера? Я до двух часов ночи звонила…

Я как-то выкрутился, не сказав, естественно, ни слова о своем задержании. Мы попрощались, и я тут же перезвонил Инге. Ответила ее тетя. Мне ее видеть не приходилось, мы только однажды разговаривали по телефону, но я был уверен, что она выглядит, как фрекен Бокк из мультфильма про Карлсона. Звали ее тетя Ингрид.

– Здравствуйте! Позовите, пожалуйста, Ингу.

– Ее нет дома, молодой человек. А кто ее спрашивает?

– Это Костя. А когда она будет?

После заметной паузы тетя Ингрид ответила:

– Она будет позже.

– Я позвоню…

– Звоните в любое время. Только не очень поздно. До свиданья, Костя.

Только я нажал рычажок, как телефон неуверенно тренькнул.

– Да! Алло!

Из трубки доносилось прерывистое дыхание, и ничего больше.

– Вы будете говорить? Кто вам нужен?

Ответом было молчание. Вместо того чтобы бросить трубку, я чего-то ждал. И несколько раз оглянулся на дверь: мне почему-то показалось, что за дверью, на лестнице, кто-то стоит. От хорошего настроения не осталось и следа. Я вдруг понял, что мои неприятности не закончились и три дня, проведенные в камере – это только начало.

Я вздрогнул, когда в ухо ударили короткие гудки. Осторожно положил трубку и на цыпочках подошел к двери. Прислушался: тишина. Я бесшумно открыл замок и, встав поудобнее, распахнул дверь.

За ней никого не было. Где-то высоко гудел лифт. Когда он остановился, я услышал шаги на площадке первого этажа. Сперва они были тихими, как если бы человек крался вдоль стенки, потом резко ускорились. Я бросился в кухню и встал у окна.

Из дома вышел черноволосый парень в коричневой куртке. Двигался он как-то напряженно, как будто чувствовал спиной мой пристальный взгляд. Руки он держал необычно: сунув выпрямленные ладони в задние карманы синих джинс.

Он пересек детскую площадку и скрылся за деревьями, ни разу не обернувшись.

Глава третья. Как обретают друзей и подруг

1

Я отправился в клуб, по пути решив завернуть в «Сказку». Мне очень не хотелось этого делать. Воображение рисовало разные картины, одна другой неприятнее. То опечатанные двери, то новенькую испуганную барменшу вместо Светки, то директрису Ольгу Васильевну, с презрением кривящую тонкие губы:

– Спасибо тебе, дорогой!

Заходить не хотелось, но именно поэтому я и решил зайти туда в первую очередь. Ожидание казни хуже, чем сама казнь. Лучше быстрее узнать, что я натворил, какими это обернулось последствиями и можно ли что-то исправить.

Ольгу Васильевну я встретил на улице. Она как раз спустилась с крыльца, когда я подходил. Высокая, красивая, всегда дорого и модно одетая. Ей бы «Пассажем» руководить, а не кабаком. Она была, наверное, вдвое старше меня, но я бы не посмотрел на разницу в возрасте, представься возможность лечь с ней в постель. Жаль, что об этом приходилось только мечтать…

Ольга Васильевна привычно кивнула мне и прошла мимо, еле заметно улыбнувшись и оставив после себя тонкий аромат французских духов. Я посмотрел, как она садится за руль белой «восьмерки» и уезжает, а потом, ободренный, поднялся в кафе.

Двери опечатаны не были. Швейцар дядя Вася, как всегда, бдил в вестибюле, а его жена-гардеробщица вязала очередные носки. Я даже подумал что Цыганков мне наврал про обыск, но дядя Вася, крепко пожав мою руку, наклонился и зашептал в ухо:

– Третьего дня приезжали… Культурные такие, все в галстуках. Про тебя спрашивали…

Как мне говорили, дядя Вася работал швейцаром уже добрых лет десять, а до этого был вертухаем на зоне под Карагандой. Его прошлое меня не волновало, разве что вызывало некоторое сочувствие: не хотел бы я заканчивать жизнь, стоя в дурацкой фуражке у дверей кабака. Сейчас, когда он принялся стучать мне на своих бывших коллег, я почувствовал сильное раздражение. Не дослушав, я выдернул свою руку из его влажной ладони и поднялся на второй этаж.

Зал был наполовину заполнен. Я машинально отметил, что конфликтных компаний и сомнительных личностей нет…

– Привет!

Я обернулся на голос. Со своего рабочего места мне улыбалась Светка. В ее взгляде не было ни капли недовольства. Чувствуя, как на душе становится легче, я направился к ней.